Аньес ушла с Олдвича, ни разу не оглянувшись на дом, в котором познала и счастливые, и горькие минуты. Странно, но мысль о предательстве Чарльза не отозвалась болью в сердце. С недоумением Аньес поняла, что в глубине души всё же ищет оправдания ему, продолжает надеяться, что всё это лишь цепочка недоразумений, начавшаяся с появлением снова в её жизни Дерби. Как он умудряется испортить всё, будучи даже так далеко?

Она буквально валилась с ног. Если и упадёт в обморок, то только от усталости. Она чувствовала себя опустошённой, просто сил не было ни для гнева, ни для ужаса, ни для горя. Но не ложиться же ей прямо посреди улицы? Аньес собралась и усиленно подумала о всех своих лондонских знакомых. Сейчас она могла бы простить Рене и пойти к ней, но не знала, где та находится. Через минуту Аньес поняла, что совсем никого не знает в городе. Если бы она не рассталась так скоро с Джо, то могла бы попросить у него помощи.

Аньес огляделась и поняла, что находится на Бонд-стрит, почти напротив той лавки, в которой когда-то произошла небольшая стычка между Чарльзом и другим мужчиной, обвинившим невинного мальчика в воровстве. Столько всего случилось с тех пор, а улица совсем не изменилась. Такая же шумная и людная.

Аньес прижала руку к поясу, чтобы кто-нибудь не срезал кошелёк. Теперь она должна быть крайне осторожной. И снова вспомнился тот день и Чарльз, давший целый шиллинг мальчишке. Аньес вдруг нахмурилась, пытаясь ухватить нужное воспоминание. Тот мальчик назвал своё имя, но Аньес его уже не помнила, а также сказал, что живёт с больной матерью… И, кроме того, он сказал, где живёт!

Аньес заволновалась и спросила у первого попавшегося человека, где находится здание суда. Оказалось, не так далеко, и минут через двадцать Аньес была уже на месте. Искомое здание суда Аньес ничуть не заинтересовало, а вот в дом напротив она постучала тут же, не давая себе времени на сомнения. Открыл мальчик, которого Аньес сразу узнала. Она тепло ему улыбнулась, но он продолжал смотреть на неё настороженно.

— Здравствуй, — сказала Аньес, — ты должен помнить тот день, когда один благородной господин спас тебя от обвинения в воровстве. Он дал тебе шиллинг, чтобы ты смог позаботиться о себе и своей матери.

Лицо мальчика тут же прояснилось, и он выдохнул:

— А я вас теперь узнал! Вы были тогда очень красивой.

Аньес слабо улыбнулась. Сейчас-то она не выглядела очень красивой.

— Я оказалась в трудном положении, — призналась она. — Мне негде остановиться.

— Так проходите же, — пропустил её в дом мальчик. — Ваши деньги очень нам помогли.

Деньги Чарльза, поправила про себя Аньес. Только краем уха услышала, что он говорил о недостатке места и о том, что с пропитанием всё равно проблемы, но это было не важно. Она опустилась на солому и сразу же уснула.

Глава 26. Наёмник

Таверна «Дождь из эля» всегда пользовался большой популярностью, возможно, благодаря удачному расположению: она находилась на дороге, ведущей от церкви Св. Жиля у северных ворот к сердцу города. Обычными её посетителями являлись рабочие и не слишком зажиточные горожане, каковых в столице имелось предостаточно, но это место также облюбовали и те, кому было необходимо незаметно провернуть тёмные делишки. В переполненной таверне это не представляло трудности. Внимательный взгляд наблюдателя без труда смог бы уловить, как потрёпанный матрос ожесточенно объясняет что-то грузному торговцу или как некий человек в чёрном плаще, прикрыв лицо, передаёт монеты в руки худому пареньку с горящими глазами, который поспешно кивает.

В этот прохладный, пасмурный вечер в начале сентября за дальним столом сидел один посетитель, который явно не стремился быть узнанным. Он был одет в длинный плащ из чёрного сукна, а на голову натянул широкий капюшон, который оставлял на виду лишь мощный, выступающий вперёд подбородок. Поставив локти на стол и согнувшись в спине, он сидел перед полной кружкой с элем, а взгляд его, вероятно, был прикован к двери, то и дело открывающейся и впускающей новых посетителей.

В таком положении человек просидел минут десять, прежде чем, наконец, выпрямился. Это было вызвано тем, что в таверну вошёл один высокий мужчина, бедно одетый. Лицо, развитая мускулатура, повадки, движения — всё выдавало в нём человека, прожившего половину своей жизни с мечом в руках. К нему тут же подскочил хозяин, розовощёкий коротышка по имени Майк, и, поприветствовав, указал на стол, за которым сидел человек в капюшоне. Воин кивнул хозяину и двинулся к дальнему столу.

По тому, как свободно воин сел напротив и как коротко кивнул дожидавшемуся его мужчине, можно было предположить, что это не первая их встреча. Они молчали до тех пор, пока воину не принесли кружку эля и тот не отпил из неё.

Затем мужчина в капюшоне тихо заметил, чуть подавшись вперёд:

— Ты заставил себя ждать.

Голос его был мягким, а интонация доброжелательной, но воин, которого звали Филип, подобрался, извинился и перешёл к делу.

— Не всё идёт гладко. Одна из сестёр теперь при дворе бретонского герцога и, сами понимаете, подобраться к ней непросто. Другая, как вы и полагали, прибыла в монастырь под Лавалем. Мальчика пристроили в соседнем.

Человек в капюшоне немного помолчал, потом тем же спокойным тоном поинтересовался:

— Значит, ты со своей бандой не смог убить каких-то двух девиц и мальчишку?

Филип поморщился и отпил эля. Ему явно не понравилось, как это прозвучало, хотя это и было правдой.

— К той, что в монастыре сейчас, по пути привязался молодой воин, — оправдался он. — Он стоит нескольких из моей команды. С ним не так-то просто справиться.

— Вас около десятка, — прошипел наниматель, изменяя своей выдержке. — Не просто им справиться… Похоже, я ошибся, доверив это дело тебе и твоим никчёмным парням.

— Парни и в самом деле оказались никчёмными, — согласился Филип. — Я бы подобрал получше, если бы вы так не торопили меня.

— На этот раз я не тороплю тебя, так что найди самых способных. Мне нужно видеть их всех мёртвыми, — жёстко процедил он. — За исключением той, что в монастыре. Мать Клеменция надавит на неё, чтобы та приняла постриг. Если каким-то образом план сорвётся, то и она должна быть устранена. Это ясно?

Филип кивнул.

— Странно, что мальчик до сих пор в монастыре. Ты уверен в этом?

— Прежде чем вернуться в Англию, я около месяца следил за тем, останутся они в монастыре или уйдут. Но он не может провести там всю жизнь, так что это ненадолго.

— Уж постарайся не упустить его на этот раз, — скривился наниматель. — До другой девушки тоже нужно добраться, и не важно мне, насколько это возможно или не возможно. Я заплачу столько, сколько тебе и не снилось, если всё сделаешь, как надо.

Филип снова кивнул, но спросил:

— А если она замуж успеет выскочить?

— В этом и твоя задача: чтобы не успела. Сложности не нужны.

Филип осушил кружку до дна. Его же собеседник к своей так и не притронулся.

— Сколько ты потерял людей?

— Пятерых, — нехотя протянул Филип. — Один едва жив, правда рвётся прикончить будущую монахиню.

— Пусть на другую сестру свой пыл переведёт. А ты не забудь про то, что нужно найти самых способных людей. Я дал тебе достаточно денег и не для того, чтобы ты тратил их на эль.

Филип, которому только что поднесли вторую кружку, криво улыбнулся.

— Как скажите.

— Раз мы всё выяснили, то я ухожу, — сказал тот и, опустив капюшон ещё ниже — так, что и подбородок едва виднелся, добавил: — Если возникнут проблемы, знаешь, как со мной связаться.

Филип в которой раз кивнул и, провожая его взглядом, осушил вторую кружку эля. Связывались они через младшего брата Филипа, Эрика. Тот знал, как найти его нанимателя, но Филипу не говорил: всегда надувался от гордости от того, что владеет тайной, которую не знает он, Филип. Теперь у Эрика прибавилась ещё одна тайна. Пока Филипа не было дома, тот приволок в дом какую-то девицу и не пожелал отвечать, с какой стати. Девушка была красивой, имела немного своих денег и держалась особняком, поэтому Филип не стал высказываться против такого соседства, тем более всё равно вскоре собирался уезжать.

Он решил, что завтра найдёт хороших ребят, которые согласятся за достойную плату отправиться во Францию, а сегодня, пока есть возможность отдохнуть, он этим и займётся.

Через несколько часов изрядно выпивший Филип вышел из таверны и отправился домой. Ночные улицы Лондона не пугали его, он всегда имел при себе оружие, а с годами приобретенная сноровка позволяла ему защищать себя даже в таком, крайне нетрезвом, состоянии. А вообще Филип никогда не был против ввязаться в драку и потому, когда увидел, как несколько бродяг пристают к одинокой девушке, немного взбодрился.

Их было трое. Когда Филип их только заметил, те просто шли следом за девушкой и что-то говорили ей, разражаясь то и дело сальными смешками. Потом один из них схватил её за локоть и попытался поцеловать. Девушка возмущённо вскрикнула. Филип в душе тоже возмутился, словно ему было какое-то дело до неё, и, вытащив меч, поспешил на выручку.

К тому времени, как подошёл к ним нетвёрдой походкой, девушку уже прижали к стене дома и с энтузиазмом ощупывали. Та протестующе мычала: ей закрыл рот ладонью один из молодых людей. Филип выдал странный возглас, на который насильники обернулись. Увидев меч, все трое переглянулись и бросились в узкую улочку между двумя домами. Филип взбесился от того, что они убежали от драки, но ему ничего не оставалось, кроме как убрать меч в ножны, что получилось у него лишь со второго раза.