– Я и раньше была твоей. А теперь я – Ванесса де Болт. Гм, мне нравится, как это звучит: Ванесса де Болт, миссис Кейн де Болт. Если у нас появится ребенок, то я назову его Кейн, независимо от того, мальчик это будет или девочка. – Тут ее голос дрогнул, и па плечо Кейна упала горячая слеза.

Из его горла вырвался отчаянный низкий стон.

– Любимая, умоляю тебя, сегодня никаких слез! Драгоценная моя! — хрипло зашептал он. Повернувшись на бок, он стал целовать переливающиеся через край соленые озера.

– Извини. Я помню, что обещала больше не плакать, но иногда просто не могу удержаться.

– Знаю, родная. – Его губы ласково коснулись ее виска.

– Я все продолжаю надеяться и молиться, чтобы случилось чудо… и тебе не нужно было покидать меня. А ты не мог бы поделиться твоей проблемой с Купером, Логаном и Гриффом? Может быть, они сумеют помочь?

– Я уже рассказал им о Тэссе.

– А… о другом? – умоляюще спросила она.

– Это бессмысленно, родная. Я очень надеюсь, что ты никогда не пожалеешь о нашей свадьбе и что наше счастье стоит всей этой предстоящей боли.

– Я никогда не пожалею! Эти несколько последних недель были самыми счастливыми в моей жизни! И… самыми мучительными.

– Со мной творится то же самое. А теперь поспи, милая. Если ты не перестанешь целовать меня, я, пожалуй, снова вынужден буду заняться тобой.

– Я вовсе не против. – Ее руки скользнули по его спине. Она погладила его и несколько раз ущипнула.

– Ну-у, тогда я считаю, что получил добро. Потому что я тоже… совершенно… ничего… не… имею… против! – прошептал он, накрывая ее рот своими губами.

К огромному облегчению дежуривших у дома мужчин никто из города не заявился, чтобы устроить кошачий концерт под окнами новобрачных и повеселить их прочими «шутками».

Гости остались еще на день, что привело Генри в полный восторг. Новые братья нравились ему с каждой минутой все больше. Он проводил с ними все свободное время. Стоило одному из них оказаться где-нибудь во дворе, как к нему тут же присоединялся Генри. Он присаживался на корточки рядом и внимательно слушал все, о чем ему говорили. Они обращались с ним с любовью и терпением, естественными в обращении с младшим братом. Они поддразнивали его, давали советы и внимательно слушали, когда он делился своими мыслями. Он показал им свои инструменты, с помощью которых изготовлял кнуты и арапники. Он также подарил Лорне кнут длиной в четырнадцать футов, а та продемонстрировала Генри, как сшибить листок с дерева, не повредив ничего другого, и рассекла кнутом на две равные части картофелину, которую держал в руках Купер.

Генри говорил, что это самое счастливое время в его жизни. Теперь у него есть Мэри Бэн и еще два брата. И Купер и Логан взяли с него обещание обязательно приехать к ним в гости вместе с молодой женой и матерью.

Купер и Логан предложили остаться у Кейна до тех пор, пока не объявится Праймер Тэсс. Но Кейн знал, что и того и другого дома ждет уйма работы, и тактично отклонил предложение, объяснив, что у раненого Праймера могут уйти месяцы на подготовку нападения.

Грифф и Бонни задержались на два дня. Кейн и Грифф безрезультатно проторчали на крыше сарая, выискивая хоть какой-то знак присутствия Праймера Тэсса, успев предварительно съездить в город и разузнать, не появлялся ли Праймер. Но его там больше никто не видел. Через Макклауда Кейн постарался распространить весть о том, что Праймер – опасный маньяк и убийца и, мол, де Болт будет очень благодарен, если кто-нибудь сразу же даст знать, если заметит его.

Тем же вечером Кейн с Гриффом довольно долго беседовали о том, что жизнь и так слишком хрупкая штука, чтобы еще позволять в нее вмешиваться таким маньякам, как Праймер Тэсс. Кейн сказал, что, если с ним что-нибудь случится, он был бы очень обязан Гриффу, если бы тот позаботился о Ванессе.

– Тебе незачем и просить, это самое малое, что я смогу сделать для тебя. Можешь быть уверен, я не забуду. Если я сам увижу Тэсса, то он уже не сможет причинить вам вред. И знаешь что, Кейн, сидеть и ждать, пока змея укусит тебя, – по-моему, неверная тактика. Змею надо убивать раньше, чем она успеет ужалить.

Обитатели дома вышли на крыльцо и махали вслед удалявшимся Гриффу и Бонни. Мэри Бэн и Бонни успели всерьез подружиться, так что Мэри охотно пообещала навестить новую подругу. Грифф торопился. Его ковбои объезжали сейчас лошадей-двухлеток для армии, и он хотел присутствовать при этом и проверить готовность лошадей.

После отъезда гостей жизнь пошла по-старому. Не теряя бдительности по поводу Праймера Тэсса, братья Хукеры тем не менее умудрились скатить с холмов порядочное количество срубленных деревьев, чтобы потом распилить их на дрова. Джон проводил время, колдуя над фургоном Ванессы и своей развалюхой. Генри и Кейн врывали в землю столбы для будущего загона.

Однажды утром Кейн почувствовал жуткую резь в желудке и ушел в сарай, где его стошнило. Когда он снова заметил кровь в рвоте, его опять охватила паника. Уже неделю желудок давал о себе знать, однако боли были вполне терпимыми. Сегодня же желудок словно горел. Понадобилось несколько минут, чтобы сердце снова стало биться ровно, и тут ему пришло в голову, что на этот раз крови было совсем немного, гораздо меньше, чем бывало у шерифа из Аризоны. Может быть, еще не все потеряно? Он вышел из сарая и присел на большое бревно, пережидая нахлынувшую слабость.

Свыкнувшись с мыслью о смерти, Кейт научился все замечать и ценить даже самую малость – тепло солнечных лучей, парящего в небе орла, холодный до ломоты в зубах глоток воды… Он запоминал, что видит и чувствует, ощущал все намного глубже, чем раньше, понимая, что, возможно, испытывает все это в последний раз. Ванесса, его жена, его любовь… все, что касалось ее, было величайшим сокровищем. Мягкая и обворожительная в постели, милая и воспитанная за столом, прекрасная и гордая в выцветшем старом платье, когда моет посуду на кухне. Она, наверное, так никогда и не поймет до конца, что само ее существование значило для него. Может быть, надо открыть ей правду – сказать, что он умирает? Но она и так страдает от тяжкого груза предстоящей разлуки. Это тяжким бременем легло бы на ее плечи и омрачило ей радость бытия. Нет! Он не вынесет отчаяния, которое непременно появится в этих неповторимых сияющих глазах. Он напишет ей письмо-признание и оставит его у Элли. В нем он расскажет Ванессе, как любит ее и как хотел бы прожить с ней всю жизнь, бок о бок, деля все радости и заботы. И если ей повезет встретить мужчину, с которым она сумеет почувствовать себя счастливой, пусть не раздумывает, а выходит замуж. И чтобы никакого чувства вины. Тут ему едва удалось сдержать рыдание: его любимая в объятиях другого мужчины!

Он уже начал приводить в порядок свои дела, так чтобы смерть не застала его врасплох. Логан увез с собой не только бумаги Элли, но и написанное заново завещание, которое будет храниться у адвоката Рэндольфа в Денвере. Так что у Дэллы ничего не выйдет, если она вознамерится захапать дом. Разве что Ванесса сама пожелает продать его со всей причитающейся землей и за солидную сумму. Ванесса и Хиллы смогут припеваючи зажить здесь с Хукерами и Джоном. А Логан и Купер будут помогать деловыми советами.

Оставался еще Праймер Тэсс, которого придется прикончить, другого входа нет. У него не было никаких сомнений, что Праймер сейчас присматривается и выжидает удобного момента, чтобы нанести удар. Но Тэсс не станет стрелять, пока на все сто процентов не будет уверен, что убьет. Это может продлиться не одну неделю и вымотает нервы не хуже любой перестрелки. Но у Кейна просто нет такого количества времени, и если Тэсс не объявится в ближайшие дни, Кейну придется самому пойти в атаку. Возможно, Тэсс выстрелит первым и убьет его. Тогда прикончить этого бандита придется Хукерам и Джону. Кейн знал: если Тэсс убьет его, Грифф не успокоится, пока не отомстит. От Гриффа ему не уйти. Грифф не признавал правил в смертельных играх, а уж убийце вообще никогда не давал спуску. Проведенная в тюрьме Юмы юность ожесточила парня, а борьба за процветание своего ранчо вообще лишила его жалости к соперникам. Уж тут Адам Клейхилл постарался.

Из дома вышла Ванесса. Она накинула на плечи шаль и встревоженно огляделась. Заметила Кейна и торопливо зашагала к нему.

– Моя сладкая, обожаемая рыжая пичужка, – вздохнул он и протянул ей руку.

– Генри сказал, что тебе стало плохо.

– А-а, пустяки. Наверно, опять слопал что-нибудь острое, вот желудок и отказался переварить.

Он потянул ее за руку и усадил к себе на колени.

– Как, скажи на милость, мясной бульон может оказаться острым для твоего желудка? А ты ничего, кроме него, утром не ел! Или все-таки попробовал мяса, приготовленного Хукерами?

– Ну-у, если быть честным, то я не удержался, – солгал Кейн. – Прекрати волноваться. Я и так прибавил в весе за последнее время. Это, наверное, из-за молока, которое Элли вливает в меня галлонами.

– Если тебя стошнит еще раз, ты непременно покажешься врачу, ясно? Розали сказала, что месяц назад в Джанкшене появился неплохой врач, он теперь ездит по вызовам. Она говорит, что он довольно молодой, но из докторской семьи. Его отец тоже врач.

– Замечательно. Я рад за Джанкшен, наконец-то цивилизация докатилась и до него. Раньше здесь, по-моему, вообще не было врачей. Не пройдет и года, как у нас появятся свой шериф и торговая палата…

– Прекрати болтать чепуху и увиливать от ответа! Если ты еще раз почувствуешь себя плохо, то навестишь доктора. – Она обняла его. – Я люблю тебя.

– Тебе не следует бросаться такими словами. Это очень опасно, сладкая моя. Я ведь могу захотеть немедленно утащить тебя в спальню. – Он рассмеялся, глядя на ее удивленное лицо.

– Ты просто маньяк, вот ты кто, Кейн де Болт! Мы с тобой женаты пять дней, и каждую ночь…

– Если уж ты начала считать дни и ночи, любовь моя, то не забудь и те, которые подарила мне до свадьбы!