- Студия сгорела.

    Но Артем прав. Хотели бы - прикончили. Может, я действительно себя накручиваю? Но как не накручивать, когда знаешь, какие люди бывают, и иногда реальная жизнь страшнее фильма ужасов. Невольно ожидаешь самого худшего.

    - Трындец. Ладно, это х*рня. Ты ж женишься скоро. Наконец нашлась девица, которая готова тебе дать хотя бы в темноте.

    Смотрю на него, прищуриваюсь.

    - Что, неужели и при свете тоже? - обхватывает лицо ладонями, деланно качает головой. Когда он вот так паясничает, хочется прибить, ей-Богу.

    Открываю рот, но он перебивает, резко тормозя перед светофором, я даже вперед подаюсь от неожиданности:

- Вернее, кто ее тебе нашел? Может, сейчас именно тот момент, когда стоит сказать дяде Артему спасибо? - смеется.

    - Иди ты к черту.

    - Курить хочешь?

    - Да.

    Он съезжает с дороги и паркуется, выходит из машины и пропадает из поля зрения, возвращается с двумя подкуренными сигаретами, одну пихает мне в рот. Делаю крепкую затяжку. Едем дальше.

    - Мы уже скоро доберемся. Держи себя в руках, Вик. Я серьезно, брат. Думай о хорошем. Что в твоей жизни самое лучшее? Спорю, невеста моя.

    - Бывшая.

    - Увы. Чудесная, да? Давай о ней поговорим? Обсудим Веру?

    - Угомонись.

    - Хочешь, я тебе несколько советов дам насчет ее привычек и пристрастий? О позах поговорим, Белов? Ты ведь так жизнь с ней проживешь и не узнаешь, с твоими-то.. хм, особенностями.

    - Бл**ь.

    - А хочешь, расскажу, как я первый раз ее, а? Интересно?

    - Бл**ь, Кустов, я тебя убью сейчас, - сажусь прямо и, позабыв о безопасности, с силой толкаю его, машина опасно виляет, но через секунду Артем вновь контролирует движение. А я свои слова - нет: - Козлина ты конченая. Как ты не понимаешь, что я за нее тебя на куски разорву? Если ты еще хотя бы раз на нее посмотришь, не то что руку протянешь. Я нихрена не забыл, что ты с ней сделал, но ты, мать твою, каждым словом  продолжаешь упорно нарываться! Провоцируешь меня.

    - Понял-понял, сам угомонись, - он смеется. - Еще тогда дошло до меня, когда она кричала твое имя. Ну, у меня дома. А я, знаешь ли, не привык, когда женщины подо мной вспоминают других мужиков.

    Закипаю. Он, наконец, перестает изображать наигранную веселость, продолжает серьезно:

- Вырывалась она и звала тебя. Тогда ее слова врезались в память, как лезвием по самолюбию прошлись, серьезно. Осознал, что делаю и до чего докатился. Любит она тебя, - поджимает губы. - Потому что ты хороший. Несмотря на всю гребаную хрень, что с тобой вечно случается, ты всегда был и будешь лучше меня. Но ничего, скоро я сдохну от простуды какой-нибудь и перестану маячить перед вами. Немного потерпите.

Тяжело вздыхаю.

    - Как ты вообще мог, серьезно, без защиты с кем-то левым трахаться? Ты ж лечился уже от какой-то дряни несколько раз, и опять?

    - А вот и нет, - поглядывает на меня, затягивается сильно, втянув щеки, хотя уже до фильтра докурил, и начинает говорить, выдыхая изо рта и носа темный дым, - с презиками я всегда теперь. Подставила меня девка. Забыл, что зуб на днях удалил, во рту рана открытая, ну и...

    Смотрю на него, моргаю. Он пожимает плечами, закатывает глаза.

    - Ну, ты и лузер, - говорю.

    - Знаю. Твоя поддержка, вообще-то, не помешала бы, брат, но ничего, и так справляюсь. Почти смирился уже. Больше баб насиловать не тянет, можешь не волноваться. Близко ни к кому не подойду, уж поверь. Такого счастья - видеть плюс напротив своей фамилии - никому не пожелаю. Как ты жил один столько лет, будучи изгоем? Как не рехнулся? Научи.

    С твоей помощью я жил, травку ж вместе курили, ну, или просто сигареты. Ты приезжал ко мне каждый день почти. Стоило написать: «купи курево» - и Кустов тут как тут. Фильмы смотрели, мир хаяли, в компигры рубились. Будто у тебя другой жизни не было. А потом что? Как Артему помощь понадобилась, я обиделся и отвернулся. Деньгами хотел откупиться. А сам хоть один раз позвонил просто так? Не было такого.

Молчу. Что ему сказать? Приехал же опять за мной, несмотря ни на что. Не в первый раз. В Артеме хорошего мало, но... меня он в беде не бросал ни разу.

- Алиса тебе зачем? - перевожу тему. - Ты ж из-за нее мне позвонил?

Мы уже подъезжаем к моему подъезду, на улице совсем темно. Смотрю на телефон - тридцать восемь пропущенных от Веры. Вот черт. Кустов ищет свободное место для парковки, а я выворачиваю шею, выглядывая из машины, ища свои окна - свет горит. Дома она. Слава Богу.

    - Я все думал, кто тебя облил тогда в твоей же квартире, - задумчиво говорит Артем. - Сначала, правда, решил, что Вера врет и это она виновата. Это ж догадаться нужно - облить бензином. Такая хрень в целом мире на тебя только и подействует. Попробовали бы со мной такое вытворить... ага, догнал бы тут же и так по башке настучал, чтобы больше неповадно было. Значит, этот кто-то сильно в курсе лишней информации. Уж и на маму думал, на отца, Арину... Допрос им устроил с пристрастием. А сегодня увидел одну девицу в кафе, очень похожую на Алису, и вспомнил кое-что. Алиска твоя ко мне приходила как-то давно. Пришла сообщить, что ты с моей женщиной живешь. Будто я не знал. Да нажаловалась, что ты ее отшил грубо, обидел сильно, до глубины души. Вот это зря. Сначала рассказал ей про себя все, а потом унизил, да еще на улице прилюдно.

    - Ничего я ей не рассказывал.

    - Она все знает, Вить. Уж поверь, не от меня. Что тебя бензином облили и подожгли. И что тебе до сих пор это в кошмарах снится.

    Трындец. Вспоминаю тот безумный вечер в баре «Бегемоты и павлины», мы с Алиской напились, едва на ногах стояли оба... Я ведь думал, что она и слова не понимает, только смеялась и ластилась... Я ей почти все рассказал в ту ночь.

    - Мы тогда с ней приговорили две бутылки вина, потрахались - не переживай, я был осторожен, - продолжает Артем. - Замашки у нее, конечно, те еще... Где ты ее выкопал? Попросила руки ей связать... Господином меня называла. Тебя реально это вставляет? Ладно, не важно. Она заявила, что больше не будет хранить твои секреты. И визитку показала. Но я тогда не обратил внимания, чью. Не до этого было, уж прости. Кто-то ей вручил эту визитку. Говоришь, с работой связаны проблемы?

    Мы сидим в машине возле подъезда. Мне хочется поскорее наверх, убедиться, что с Верой все хорошо, верчу телефон в руках, гадая, что она себе навыдумывала за это время. Но разговор интересен. Значит, Алиса меня подставила. Как раз в тот день, когда Артем нажаловался маме на СПИД-терроризм, я и познакомился с Анатолием Петровичем, а следом - наорал на Алису. Хорошо бы встретиться с девицей и расспросить поподробнее.

- Вик, тебе помощь нужна? - спрашивает Кустов. - Меня тревожит то, что я забрал тебя из запертого гаража с мешком на голове.

    - Не знаю.

    - И, кстати, ты уже не трясешься. Посмотри на свои глаза в зеркало.

    Смотрю. Они нормальные. Кажется, только что я сам загасил Прорывную. Без таблеток. Такое было хоть раз раньше? Сам себе отрицательно качаю головой. Платон Игоревич оказался, как и всегда, прав: страхи прошлого отступили именно тогда, когда появились более сильные актуальные.

Выходим из машины. Поднимаю голову и буквально любуюсь на свет в окнах своей квартиры. Какое же это счастье - возвращаться домой к ней, внутри аж потряхивает от нетерпения обнять Веру, поцеловать, и будь что будет. Как ни странно, именно в тот момент, когда меня загнали в очередную опасную ловушку, внутри проснулось ярое желание жить и вера в будущее.

    - Тём, спасибо, что приехал. И вообще.

    - Должен будешь. А лучше - скажи Вере, чтобы не боялась больше. Ну, и если так уж хочешь, дай мне в морду, заслужил. Только не отворачивайся. Хотя бы иногда звони, ладно? И еще... Это твое.

    Он протягивает мне сверток, какую-то белую ткань. Разворачиваю в руке и понимаю, что это Верино белье. Порванное. То самое, которое он с нее сорвал, когда...

    Он что, его с собой носит? Зря.

    Отказываться от столь щедрого предложения нет ни сил, ни желания. Сжимаю зубы и с размаху бью по морде. Этот человек неисправим, как он может одновременно быть тем, кто бросается, не глядя, спасать брата, и, спорю, за своих влезет в любую драку, не думая, сможет ли выйти из нее живым, но в то же время способный вышвырнуть женщину в лужу, а затем едва не изнасиловать ее.

Снова перед глазами она - моя хорошая, испуганная, дрожащая, в синяках и засосах, со ссадиной на коленке, босыми ногами... Такая беззащитная, одновременно сильная и стойкая, стоящая за моей спиной, такая нужная. Не могу удержаться и бью его так, что рука немеет, он действительно пропускает первый удар, руки по швам, но потом начинает отбивать следующие. В этот момент я подпрыгиваю и впечатываю свой лоб в его.

    И это то, что нужно. Как же я мечтал о хорошей драке. Мы толкаем друг друга, он налетает и валит меня на землю, оба падаем, катимся, осыпая ударами, пытаясь одновременно отпихнуть, прижать к земле и подняться самому. Трещит голова, ноет все тело. Приятно, что не от Прорывной. Силы и близко не на равных, с тоской вспоминаю о бите, уныло валяющейся в «Кашкае», но не сдаюсь.

    - Сейчас полицию вызову, прекратите немедленно! - незнакомый женский голос над головой. Из окна. - Нашли место и время! Все спать хотят!

    С трудом отстраняемся друг от друга, сидим на земле, прерывисто дышим, сверлим глазами оппонента. Артем грязный, в синяках. Сильный, сволочь, от ударов голова кружится. Я старался так бить, чтобы не до крови. Моя же стекает с губы и, кажется, из носа. Последний, кстати, горит и распухает.

    Кустов улыбается. Сначала уголком губ, затем шире. Потом смеется.

- Наконец-то ты научился драться не как девка, - сообщает мне. Поднимается не с первой попытки, падает, но упорно встает снова, пошатываясь, подходит и протягивает руку. - Мир?