С нее хватит. Эд достаточно командовал, вертел ею, как хотел. Она докажет ему, что он ей не указ, что она способна принимать самостоятельные решения. Пусть увидит, что она не так уж нуждается в нем, как он думает. И если он после этого не захочет иметь с ней дело... Если он ее бросит...

   Он уже ее бросил, только не сказал об этом. Наверное, планировал сообщить после работы.

   В груди защемило так сильно, что Вика отложила журнал и закрыла глаза.

   Поскорей бы уже все закончилось. Больше не будет изнуряющей тошноты, слабости, ребенка. И Эда.

   - Толик, сейчас же вернись!

   Вика открыла глаза от резкого возгласа, прозвучавшего совсем рядом. Молодая женщина пронеслась мимо нее. Она догоняла малыша, семенившего в противоположную от гинекологического отделения сторону. Буквы над входом гласили: "Центр репродукции".

   Усмехнувшись, Виктория подумала об иронии судьбы. Из холла вело два пути, как в старой сказке. На право пойдешь - ребенка найдешь. Возможно. Налево - потеряешь. Если решишься. Существовал еще один путь - к выходу. Туда, где приходится полагаться только на удачу. Только, в отличие от сказки, неизвестно, приведет ли любой из этих направлений к счастью или хотя бы умиротворению. Каждый из них обещает лишь надежду.

   Молоденькая женщина носилась по холлу за ребенком, то вытаскивая его из горшка с фикусом, листья которого он пытался жевать, то вытаскивая из-за диванчика, куда он забросил свою машинку. Малыш с невозмутимым выражением на лице позволял матери усадить себя на колени, но стоило той отвлечься на бесконечные телефонные разговоры, он незаметно сползал на пол и продолжал шалить.

   В конце концов, ему надоело бегать, и он принялся листать яркие журналы на низком столике, а затем методично рвать странички на мелкие кусочки, складывая их кучкой. Самое интересное, что все это малыш проделывал молча, лишь в самых крайних случаях издавая звуки, похожие на кряхтение.

   Бросив на Вику осторожный лукавый взгляд, он потянул к себе журнал, который она читала, и надорвал краешек. Замер на мгновение, ожидая реакции. Вика тоже молчала, с интересом наблюдая за мальчиком. Тот понял, что она не собирается его ругать, и резким движением оторвал титульную страницу.

   - Толик, прекрати сейчас же! - Молодая мамочка отобрала у сына журнал и обратилась к Вике. - Извините. Ему только два с половиной.

   - Ничего. Если мальчику нравится...

   - Это его любимое занятие. Он превращает в кусочки все, что попадает ему в руки - газеты, журналы, книги. Я заперла на замки книжные шкафы. Детские книжки не задерживаются в доме дольше недели.

   - Бывает хуже. Моя мама прятала от меня посуду.

   Странно, что она вспомнила об этом только сегодня. В свое время она уничтожила дорогой сервиз, но мать ни разу не подняла на нее руку.

   - Вы правы, - хихикнула женщина, - бумага обходится дешевле.

   В это время Толик заинтересовался папоротником, и женщина бросилась спасать растение. В очередной раз посадив мальчика к себе на колени, она спросила:

   - Вы тоже пытаетесь забеременеть?

   Вика покачала головой, но и говорить о том, что она собирается сделать, не хотела.

   - А вы?

   - О, нет! Решила сделать небольшую паузу. Я здесь с сестрой. Старшей. У них с мужем никак не получается завести детей. Семь лет вместе, оба - здоровы. Куда они только не ездили. Врачи, бабки - целительницы, специальные курорты. Только этим и живут. Моя соседка порекомендовала обратиться сюда. Ей здесь помогли. Вот сестра и приехала из другого конца страны. Вдруг ей в этот раз повезет.

   Повезет.

   Как все странно в жизни. Одна женщина готова на все, лишь бы забеременеть, другая - лишь бы избавиться от плода.

   Задумавшись, Вика не сразу заметила, что мальчик забрался на ее колени. Он осторожно потрогал маленьким пальчиком брильянтовую сережку в ее ухе и улыбнулся, обнажив маленькие белые зубки. Вика невольно улыбнулась в ответ.

   Она не привыкла общаться с детьми. Практически избегала их и не могла объяснить, почему. Но этот мальчик чем-то затронул ее сердце. Или это рассказ его мамы так на нее подействовал? Вике захотелось чем-то угостить шалунишку, но в ее сумочке никогда не водились конфеты.

   - Госпожа Спинель? - Вика обернулась на голос и увидела поджидающую ее с невозмутимым видом медсестру. - Идемте. Все готово.

   Она отдала мальчика матери, взяла сумочку и пошла вслед за медсестрой.


Глава 26

   Отца доставили в госпиталь, в котором работал Остап. Ранее именно в нем начинал свою медицинскую практику старший Дорош. Не верилось, что с тех пор минуло девять лет. Он помнил, с каким энтузиазмом отец рвался на операции, одновременно улучшая свой английский, как стимулировал сына работать день и ночь, чтобы тот стал лучшим из лучших в новой стране.

   Не заезжая домой, Остап направился прямо в больницу. Он уже знал, что Мара дежурит у постели больного. Интересно, где она спала? И спала ли вообще?

   Тишина в палате оглушала, особенно после привычного больничного шума в коридоре. Отец лежал на функциональной кровати и смотрел в окно. Сестра сидела на белом стульчике, скрестив ноги в модных среди молодежи армейских ботинках, и читала электронную книгу. Когда он вошел, Тамара подняла голову и устало улыбнулась.

   - Привет! - Остап постарался жизнерадостным тоном скрыть волнение. - Как дела? Хандрим?

   Он поцеловал сестру в лоб и подошел к отцу. Взял его за руку, привычно проверяя пульс, бросил взгляд на монитор. Серьезный отклонений не заметил, но он прекрасно знал, что картина может измениться буквально на глазах. Следовало учитывать и действие лекарств.

   - Могло быть и лучше. Пора списывать на металлолом.

   На отцовском лице появилась слабая улыбка. Глядя в его худое лицо, Остап вспомнил, что тот уже не молод. Шестьдесят семь лет для мужчины, особенно хирурга, критичный возраст. Коренные жители Канады жили дольше, минимум лет на десять, и Остап надеялся, что переезд сюда положительно скажется на здоровье отца, его существовании, полном стрессов и недосыпаний.

   Сам же Богдан Дорош совсем не думал о здоровье. Отмахивался, когда сын напоминал ему о немолодых годах. Он работал, как одержимый, вначале завоевывая авторитет у коллег и пациентов, позже - чтобы не думать о неудачной семейной жизни. Подобно большинству врачей, он не обращал внимания на боли в сердце, пока два года назад инфаркт не уложил его на больничную койку. Отца тут же отправили на пенсию, что стало очередным стрессом для неизлечимого трудоголика. Он не умел отдыхать и путешествовать, не признавал слово "хобби", как таковое, а домашние дела вызывали у него оскомину. После реабилитационных мероприятий Богдан продолжал каждый день пить таблетки, но насколько регулярно, Остап не знал. Богдан Дорош умел скрывать от других свои мысли, чувства и действия.

   Как бы там ни было, он снова оказался в больнице. И сейчас только это имело значение.

   - Ничего, мы быстро поставим тебя на ноги. Правда, Тамара?

   - Ага. - Девочка выключила книгу и с интересом наблюдала за манипуляциями брата. - Я всегда ему говорила, что нервничать вредно. Подумаешь, плохая оценка по литературе.

   - По литературе? - Остап уже достал фонендоскоп, но еще не успел вставить оливы в уши. - Поверить не могу. Ты же глотаешь книги, как леденцы.

   - Мы с учителем не сошлись во мнении по поводу творчества Николь Броссар. Он обозвал ее феминисткой.

   - Наверное, она и есть феминистка.

   - Дело в другом. Важно, как он произнес это слово!

   - Возможно, тебе это только показалось. Или он поссорился с женой.

   - Вот и ты туда же. Все мужчины одинаковые. Мог хотя бы притвориться, что на моей стороне.

   Остап с трудом скрыл улыбку. Его маленькая сестричка стала взрослой и готова защищать свое мнение не только в разговоре с братом, но и перед тем, от кого зависит ее школьная оценка. А ведь она почти выпускница.

   - Я всегда на твоей стороне. Давай поговорим об этом в другом месте, чтобы не волновать папу.

   В это время появилась медсестра с капельницей, и Остап пообещал отцу, что вернется после того, как поговорит с лечащим врачом. Тамара вышла вслед за ним и зашагала рядом по коридору, стуча каблуками.

   - Ты уже закончил работу в Украине?

   - Нет, малышка. Только начал.

   - Значит, скоро уедешь? Когда?

   - Это зависит от папы, точнее от его здоровья. А пока сбираюсь попросить отпуск на две недели, чтобы побыть рядом с ним и тобой.

   - Это хорошо, потому что звонила мама и предлагала мне жить у нее.

   - А ты?

   Тамара фыркнула и с независимым видом засунула руки в карманы джинсов.

   - Отказалась. Ты же знаешь, мы с ее новым мужем друг друга не выносим.

   Остап не стал уточнять, что именно сестра терпеть не может второго мужа матери - по понятным причинам. Хорошо, что после его возвращения необходимость в переезде отпала. Во всяком случае, временно. Остап надеялся, что отец выкарабкается достаточно быстро, еще по одной причине. Ему хотелось поскорее увидеть Яну. Как она там?

   - Пойдешь сегодня в школу?

   - Завтра. Сегодня два урока литературы подряд. Да я и не одета. Пока доеду домой за учебниками, как раз к вечеру до школы доберусь.

   Остап решил, что с учебой сестры разберется позже. Сейчас ему не до этого.

   - Понятно. Ты завтракала?

   - Пила кофе из автомата.

   - Подожди меня возле палаты. Я поговорю с врачами, начальством и вернусь. Потом мы сходим с тобой в кафе.