– Не труднее, чем жить с упрямцем! – Мэри оттолкнула мужа и присела на край стола.

– Ну, мы в общем-то не живем вместе, – сболтнул Джейк.

Ему нужно было высказаться – снять камень с души. Он скрывал свои чувства уже почти неделю, проводя ночи в одиночестве в лесу. Так хотелось поговорить с друзьями, которые помогут решить все проблемы, мучающие его по ночам. И это чувство одиночества! Задумавшись, он поднял вверх нож.

– Она сошла с ума отчего-то и оскорбила меня и моих друзей. А мужчина не должен позволять жене позорить себя перед друзьями, верно?

– Конечно, – согласился Вейн. – Жена должна уважать своего мужа.

– Да, я тоже так думал, – кивнул, соглашаясь Джейк.

– Мне кажется, тебе следует рассказать нам все, – сказала Мэри, изогнув бровь. – Что случилось?

– Ну… О, черт, вы вряд ли захотите слушать о моих проблемах. Как тут дела? Вы когда-нибудь построите этот сарай?

– Джейк, – голос Мэри был хрупким, но острым, как стекло. – Что ты сделал, чтобы довести ее до такого безумства?

Джейк пережил тяжелые секунды, пока глядел в ее глаза.

– Ну, понимаете, несколько парней приехали из города и они хотели… ну, это прозвучит ужасно, если я не расскажу с самого начала…

– Так начинай все сначала. И ничего не упускай, – Мэри уселась и отхлебнула кофе.

– Сначала? Да, я думаю, что так будет лучше. Ну, вы понимаете, я был на берегу, грузил лес на шхуны. Я хотел немного заработать перед приездом невест. Случайно порвалась цепь, и большое кедровое бревно упало на меня. И, наверное, сломалось несколько ребер. Я не мог садиться на лошадь три или четыре недели.

Мэри скривилась.

– О чем же мы говорим: о невесте, которая еще не приехала? Давай дальше.

– Хорошо, – сказал Джейк, уже понимая, чью сторону приняла Мэри. – Невесты прибыли за две недели до моего приезда. И осталась только одна. У нее была малярия и…

Джейк выложил все. Он рассказал о непонимании и разочаровании первых дней, потом как они подружились, стали близкими людьми. Он даже рассказал, как высоко стал ценить ее. Но все-таки он опустил множество деталей. Он не рассказал, как он старался встать раньше до рассвета, переделать дела и вернуться к ней, или как билось его сердце всякий раз, когда он видел ее гуляющей за домом, или как ее волосы отражали огонь в камине. Не сказал, что ее веселый смех был прекрасней песни жаворонка, и какую он испытывал нежность, прижимая ее к себе.

Он не рассказал почти ничего о ней, забыл о ее запахе. В конце он стал описывать детали того последнего дня: «… и ее нельзя было уговорить. Я старался, но она уперлась, как тупая, и не слушала. И кроме того, мне не хотелось пресмыкаться, как собачке. И как я теперь встречусь с мужчинами из города, когда она их выгнала?»

– Ну-ка, посмотрим, все ли я правильно поняла, – сказала Мэри, и ее серые глаза похолодели. – Твоя новая жена похоронила обоих родителей по пути в Нью-Мексико, потом была ошибочно принята за проститутку, в то время как она пришла в бордель помочь раненой. Потом ее посадили в тюрьму, где Гриффин выкупил ее. Она подхватывает малярию по пути сюда, потом у нее нет права выбора мужа, и она выходит замуж. Я права пока?

– Да, похоже на это, – сказал Джейк мучаясь.

Мэри посмотрела перед собой, удерживая его взгляд.

– Она вышла за тебя замуж, потому что у нее не было выбора. Она пытается убедить тебя и всех, что она не шлюха. И как раз когда дело налаживается, она слышит, как ты с ними разговариваешь об обмене ее на проститутку.

Не ослабляя своего пронизывающего взгляда, Мэри откинулась на стуле.

– Тебе еще повезло, что она не прострелила твою чертову тыкву.

– Ну что ты, Мэри, – Вейн притворно погладил ее руку. – Джейк же сказал, что он хотел подшутить над ними. Он не собирался ни о чем с ними договариваться. Верно?

– Конечно. Но, как я сказал, она шумела без всякой причины. Она хоть бы ради приличия выслушала меня…

– Приличия? Прости тебя Господи, Джейк. Ни одна уважающая себя женщина не поступила бы иначе. Знаешь, тебе надо вернуться. Встретиться с ней. И извиниться. И надейся на Бога – может она примет тебя. Из того, что ты рассказал о ней, она, похоже, милосердная, она ведь всем помогает.

– Ты хочешь, чтоб я пополз снова унижаться, выпрашивая у нее милости?

– Я думала, что тебе нужна жена и дети.

– Я думаю, да. Я думал так. Я… не знаю.

Подавшись вперед, Мэри положила свою маленькую руку поверх его огромной и пожала ее.

– Ты провел два года, улучшая землю, делая ее пригодной для женщины. И теперь, после стольких трудов, у тебя есть жена. И, похоже, ты в нее влюблен. Не так ли?

Взгляд Джейка опустился на их руки.

– Да, я полагаю. Она… – его голос дрожал.

Мэри хлопнула по его руке еще раз, выпрямилась с утверждающей улыбкой.

– Тогда у тебя нет выбора. Тебе придется вернуться и помириться с ней. Скажи ему, Вейн.

Редман вздохнул, прежде чем начать говорить.

– Она права. Ты сделал слишком много, чтобы закрепиться здесь. Мы говорим об оставшемся куске жизни. Если ты ее любишь, ты пойдешь.

– Я не все сказал еще… – медленно вздохнул Джейк, прежде чем продолжить. – Она настоящая леди. Ходила в школу. Вам бы посмотреть на те книги, что она принесла с собой. Если бы у нее был хоть какой-то выбор, она не остановилась бы на таком неграмотном горном человеке, как я.

– Не обязательно так, – сказала Мэри. – С тех пор, как я тебя знаю, ты мне казался очень образованным. Вспомни, как в обозе ты читал нам Шекспира.

– И, – добавил Вейн, – я никогда не слышал, чтобы ты говорил неправильно, как многие дикари в округе.

– Это потому, что охотник по имени Сесил Патрик любил заниматься со мной, когда я был ребенком. Он был паршивой овцой в одной добропорядочной бостонской семье, и он шлепал меня по затылку, если я говорил неправильно по-английски. Но я ведь не ходил в школу.

Редман поднял палец.

– Да, но ты знаешь все о том, как вести поместье и охотиться. Ты водил целые обозы через половину континента. Черт, я ведь слышал, как ты разговаривал на индейском наречии. Сколько языков ты знаешь?

– О, говорю на пяти или шести.

– Это же куча знаний! Так что я хочу, чтобы ты прекратил ценить себя так низко. Ты можешь в любой компании высоко держать голову.

Джейк открыл рот, чтоб возразить, но его перебила Мэри, встав со стула.

– Пойду постелю тебе постель, – сказала она, поворачиваясь.

– Ну, как тут дела вокруг? – спросил Джейк, когда Мэри вышла.

– Не очень хорошо.

– Из того, что я увидел, подъезжая, все в полном порядке.

– Можно назвать это чумой.

– Чума? – Джейк придвинулся, пролив кофе на руки.

– Да, чума происшествий. Особенно, если ты живешь вдоль реки или у ее развилки. Загадочные пожары вспыхивают в середине ночи. Домашний скот исчезает, и его нельзя найти. Стэнфорд живет вверх по течению. Его калитка была сорвана, и стадо случайно забрело в сад, только что посаженный. Они съели все саженцы еще до того, как он их увидел.

– Кто же за всем этим стоит?

– Ни один из наших, я могу поклясться. Но у меня нет сомнений по поводу причины. Цена дерева поднялась, когда нашли уголь в Калифорнии. Сан-Франциско тоже нужны лесоматериалы и за них хорошо платят.

– Да, я знаю. Я ходил на одной шхуне вниз по реке прошлым летом, – согласился Джейк.

– Что касается больших бревен, мы, поселенцы, стоим на пути. Они хотят заставить нас убраться, как если бы мы были паршивые муравьи.

– Все они не могут быть в деле. Я встречал большую их часть, они не пойдут на это.

– Кайл Маклин пойдет. Он уже открыл две новые лесопилки вдоль Колумбии в прошлом году.

– Странно, что ты о нем заговорил. Он открыл отель в Индепенденс прошлой осенью. Он не сознается, что он владелец. Я узнал об этом несколько недель назад. И я не удивлюсь, если он имеет долю и на этой лесопилке.

– Ты хочешь сказать, что он метит на нашу реку? Я думал, он заправляет вверх и вниз по Колумбии.

– Черт, он имеет право на лесоматериалы на огромном куске земли к северу от меня, и он стремится получить больше. Народ в округе становится страшно раздражительным.

– У вас тоже были загадочные происшествия?

– Нет. Пока нет.

– Ну, вам надо смотреть в оба. Пока я здесь сижу, они могут где-то начать.

Сладкие, болезненные воспоминания охватили Джейка, когда он улегся на соломенный матрац у камина. С открытыми или закрытыми глазами он видел Рэчел, ее вьющиеся локоны, блестевшие в свете очага. Ее лицо, горевшее желанием. Вожделение его, идущее к нему. Джейк оперся на локоть, перевернулся и, ругнувшись, снова улегся. Он не позволит мыслям о ней разрушить сон еще одну ночь. В конце концов, если он спрячет свою гордость хотя бы на этот раз, он ее вскоре увидит. Завтра он поедет домой. А кроме того, теперь она, возможно, уже не будет ругаться.

«Да, – думал он, все больше уверяя себя, – теперь она уже будет знать, как тяжело жить в поместье одной. Черт, она, возможно, будет так рада, что я вернулся, что мне и не придется извиняться». Признаваться в том, что он был не прав, ему не хотелось.

Укладывая голову на руки, он задумался. А Рэчел также одолевают мысли по ночам? Думает ли она о нем, лежа на огромной кровати? Он вспомнил последнее утро, когда он проснулся и увидел ее локоны на своем теле, ее голову, мирно лежащую на его руке, ее нежную обнаженную шею. Такая белая, ждущая поцелуев.

Только один янтарный завиток мешал этому. Убрав его, он наклонился и тронул губами ее шейку. Остановившись на затылке, он сложил свой язык в кружочек и попробовал ее.

Она повернулась и посмотрела на него обожающим взглядом.

Боже, как он любил ее!

Она обняла его голову, и упругий бутон ее груди прижался к его торсу.

Волна желания пробежала по телу Джейка.