Николь шла рядом. Они миновали зеленые посадки, где Дикон, сын горшечника, и две девочки пасли гусей и играли, подкидывая и ловя маленькую деревяшку. Дети проследили взглядом за Колетт и Тильдой и даже с любопытством пробежали немного следом, совершенно позабыв о своих делах.

Когда странная процессия дошла до конца деревни, Николь оглянулась. Джоса не было видно, но Дикон, оставив компанию девчонок, устремился на запад, к вспаханному полю. Похоже, он выбросил из головы и игру, и работу. Николь укоризненно покачала головой: это будет стоить ему тумака или даже двух.

Южный луг располагался на вершине холма и граничил на севере, востоке и западе с пшеничными полями Эшби. На юге, ниже перевала, луг переходил в лес. Поля были уже засеяны, взрослых там не было никого, только иногда ребятишки собирались по краям поля и кидали камни в лесных голубей и ворон, прилетавших склевывать драгоценные семена. Николь и Тильда медленно пробрались вдоль живой изгороди, змейкой вившейся по холму, и повернули направо, а потом налево, поднимаясь все выше и выше. Оказавшись почти на вершине, они натолкнулись на Джона и еще одного парнишку.

– Куда вы направляетесь? – поинтересовался Джон, подкидывая камешки, которых у него была полная горсть.

– К южному лугу, – ответила Николь, словно для нее это было самое обычное дело.

– Знаете, нам надо встретиться с ребятами, они дежурят с другой стороны поля. Мы собирались вместе поесть, так что мы пойдем с вами.

– Лучше вам этого не делать, – предупредила Николь.

– Но нам надо, – ухмыльнувшись, ответил Джон. – У них наш хлеб и сыр.

Как же от них отвязаться? Если очень постараться, то можно, конечно, но их любопытство разгорится еще сильнее. Хотя, с другой стороны, стоит им увидеть соседа и его людей, они сами кинутся в гущу леса, чтобы ненадежнее спрятаться. Вчетвером они очень скоро дошли до вершины холма.

Перед ними простирались пышные зеленые луга, кое-где виднелись цветочные полянки. Овцы мирно паслись, белея на фоне яркой зелени, ягнята резвились рядом, будто танцуя от радости. Тильда решительным шагом направилась через луг, увязая во влажной весенней земле Джон схватил госпожу за руку.

– Джос на том дубе, – показал он на огромное дерево, в густых ветвях которого можно было отлично устроиться. – Мы пришли, чтобы выручить его, если понадобится.

Николь удивленно посмотрела на парня. Джос уже там? Он так быстро добежал? Наверное, понесся прямо через поля. А Джон добавил, обращаясь к своему напарнику:

– Нет, парень, ты ничего не сможешь сделать с вооруженными людьми. Так что держись подальше – Он помолчал и обратился к госпоже: – От нас никакого толку, поэтому мы спрячемся, – сказал Джон. – Вы ведь знаете, враг вашего мужа захватил управляющего. Я думаю, старый Том уже мертв. С этим Хью пришло еще четырнадцать человек, они прячутся в этом лесу, а еще двадцать пять притаились поглубже, в зарослях. Джос послал Роба предупредить лорда Эшби, чтобы он, когда выйдет на дорогу, знал о засаде. Будьте осторожны, миледи. – И Джон прыгнул в кусты, с которых начинался лес.

Сердце Николь замерло, когда она услышала, сколько у Хью людей. Боже мой, когда Гиллиам выедет на дорогу со своими двадцатью солдатами, Хью нападет и расправится с ними. Леди Эшби изо всех сил боролась со своим страхом. Схватка может произойти только в том случае, если Гиллиам появится на дороге в определенное время. У Николь мгновенно созрел план: она должна как можно скорее провести это свидание, быстро договориться с Хью и отправить его домой. Тогда Гиллиам не встретится с ним.

– О, леди Эшби, не могу сказать, как я удивлен, встретив вас здесь, – сладкий голос Хью раздался из рощицы в полусотне шагов от дуба. В шлеме, в доспехах, с поясом для меча, застегнутым пряжкой поверх зеленого плаща, он медленно выехал на лошади из своего укрытия. Племянники, тоже в кольчугах, следовали за ним. Неподалеку стояла остальная свита двенадцать воинов в защитных кожаных дублетах, таких же как у Николь.

– Где мой отец? – вскрикнула Тильда. Николь обратила внимание, что за последние месяцы ее французский стал гораздо лучше.

– Покажите этой шлюхе ее отца, – скомандовал Хью через плечо не оборачиваясь.

Последний солдат медленно выехал вперед, в руке у него была веревка. Неподвижное тело Томаса, привязанное к ней, бороздило влажную землю. Тильда закричала. Николь пыталась справиться с яростью. Хью должен поверить в ее слабость и покорность.

Тильда упала на колени перед телом Томаса.

– О отец! Прости! – кричала она, пытаясь развязать узлы на его руках.

Хью остановил лошадь в десяти шагах от Николь. Поскольку он был в шлеме, она не видела его лица, но очень хорошо чувствовала взгляд. Кивком головы он приказал людям окружить ее, и те взяли Николь в кольцо. Она в упор смотрела на Хью.

– Слава Богу, что вы пришли, – жалобным голосом проговорила она, ломая руки. – Пожалуйста, милорд, у меня очень мало времени. Мой муж сегодня уехал из замка, он постоянно держит меня под охраной. Если я очень быстро не вернусь, будет плохо. Скажите, что вы готовы мне помочь.

Хью молча снял шлем и остался в подшлемнике. Его густые черные брови удивленно поползли вверх. Во взгляде таких же черных глаз блеснуло удовлетворение. Склонив голову набок, он уставился на Николь и, вытянув губы трубочкой, с любопытством оглядел ее с головы до ног.

– О, я едва узнал вас, миледи. Брак вас сильно изменил, – глумливо заметил он.

– Да, это правда, – сказала она дрожащим голосом, пытаясь изобразить отчаяние. – О, милорд, я получила свой урок, пожалуйста, не сердитесь, что я так грубо вас отвергла. Я была надменная, невыносимая… Скажите, что вы прощаете меня.

На лице Хью появилась самодовольная улыбка, болезненно бледная кожа на щеках слегка порозовела.

– Миледи, ну кто способен отказать такой хорошенькой женщине, как вы, когда она так мило просит? Вы прощены.

Николь улыбнулась ему, потом быстро опустила голову, чтобы скрыть свои настоящие чувства. Поверил ли этот хитрый Хью настолько, чтобы забыть, как называл ее отвратительной амазонкой? Нет, никогда этот хитрец не забудет ее оскорблений. Она в этом нисколько не сомневалась. Он не из тех, кто забывает или прощает, этот Хью де Окслейд.

– Ваша светлость, вы так добры ко мне, – проговорила она скромно. – Мое прежнее поведение не заслуживает вашего снисхождения.

– Ах! – воскликнул маленький рыцарь. – Вы меня смущаете. Как вы думаете, чем же я должен вам помочь?

Николь подняла голову, наморщив лоб от неподдельного беспокойства. На лице Хью не было и тени улыбки. Неужели Тильда в своем послании ничего ему не объяснила?

– Милорд, я думала, вы уже знаете. Я хотела бы расторгнуть свой брак. Мне надо было согласиться на ваше предложение в прошлом году. Вы проявили обо мне больше заботы, чем мой нынешний муж.

Хью надменно вскинул бровь.

– Вы через столько месяцев пришли к такому выводу? – Он покачал головой, с недоверием глядя на Николь. – Поразительно!

– До тех пор пока Тильда не вернулась домой, у меня не было помощника, через которого я могла бы обратиться к вам. А когда Тильда сказала, что вы все еще хотели бы на мне жениться, то я поверила в это… – Николь замолчала. Ее вдруг словно осенило. Хью хотел, чтобы она сама предложила убить Гиллиама Фицхенри и заключить новый брак. – Я подумала, вы сумеете найти способ избавить меня от мужа. Мы были бы оба свободны, чтобы пожениться.

Ну вот, все сказано. Теперь ему остается лишь согласиться. А потом вернуться в Окслейд. Николь так хотелось, чтобы он поскорее убрался отсюда.

– Так у вас, стало быть, убийство на уме? – Лицо Хью оставалось невозмутимым, радости, которая могла бы возникнуть при мысли об убийстве Гиллиама, не было заметно.

– Нет, – сказала Николь, стараясь говорить тихо и жалобно. – Это не убийство, это смерть в честном бою.

– Я думаю, все усилия окажутся напрасными. Ваш сюзерен, миледи, не захочет меня в вассалы, если я убью его брата. Говорят, только тронь одного Фицхенри, остальные кинутся на тебя всей стаей, как гончие на охоте.

Итак, де Окслейд снова пытался избежать ответственности за то, что может произойти.

– Значит, вы мне отказываете, милорд? – спросила Николь.

– Я всего-навсего жду веских доводов в пользу такого рискованного предприятия. Раз вы задумали все это, скажите, как вы собираетесь потом выйти за меня замуж, если сюзерен откажет мне в поддержке?

Внезапно Николь осенило.

– Всю прошлую зиму на Эшби нападали воры. Теперь они оставили нас в покое: видимо, перебрались на другое место. С самой Пасхи никаких неприятностей не было. Но ведь могло произойти иначе… А если бы мой муж столкнулся с ними на охоте? А значит, кто осудил бы вас за то, что считалось бы делом рук воров?

Хью долго смотрел на Николь, потом наконец понял и просиял.

– Ну что ж, сегодня действительно день сюрпризов.

Он повернулся в седле и посмотрел на женщину, которая в последние месяцы была его любовницей. Тильда сидела на земле, голова отца лежала у нее на коленях. Молодая женщина раскачивалась и плакала, орошая мертвое лицо слезами.

– Ну так что, шлюха, скажи, какая у тебя корысть во всем этом деле?

Поскольку Тильда молчала, Хью резко повернулся к солдату, державшему веревку, к которой был привязан Томас.

– Заставь ее ответить.

Мужчина пнул Тильду ногой.

– Отвечай лорду Хью, сука! – велел он по-английски.

Девушка в замешательстве подняла глаза.

Николь переминалась с ноги на ногу. Все это слишком затягивалось. Она хотела, чтобы Тильда скорее что-нибудь сказала.

– Прошу прощения, я не слышала, о чем вы меня спросили, милорд? – Ее нарочито правильный французский и подобострастный тон испугали Николь.

– Какая у тебя корысть во всем этом деле, моя дорогая? – прорычал он. – Не думаю, что ты взялась бы за какое-нибудь дело, не имея в нем собственной выгоды. Такого еще не бывало и быть не может, я слишком хорошо тебя знаю.