– Вставай, деревенщина, и отдавай мне Тильду.

Тот поднялся на колени: борода вымазалась в грязи, глаза помутнели.

– Чего вы на нее смотрите, вы, дураки! – закричал он по-английски, выплевывая грязь изо рта, – скрутите ее, только осторожнее. Если переломаете ей кости, эти дворяне убьют нас, вместо того чтобы заплатить за нее.

Николь приоткрыла от удивления рот, когда из леса с громкими криками начали выскакивать один за одним какие-то оборванцы. Дорога, только что совершенно безлюдная, словно ожила. Кто-то из нападавших был наряжен в остатки кожаных доспехов, на других были кольчуги, довольно прочные и способные отражать удары. Все были вооружены: кто мечом, кто ржавым ножом, а кто заостренным колом. Их оказалось шестеро, не считая Алана, и все заросли грязью настолько, что Николь едва не вырвало от ужасного запаха, когда они подошли поближе. Самый рослый и большой из них держал за руку Тильду, растрепанную, всю в синяках.

– Тильда! – взволнованно крикнула Николь.

Подруга даже не взглянула в сторону девушки. Посмотрев на Алана, Тильда сказала:

– Слушай, лорд Окслейд заплатит не только за нее, но и за меня тоже.

– Кто такой Окслейд? – спросил Алан, баюкая раненую руку, прижав ее к груди. – Я думал, брат Грейстена собирался на ней жениться.

– Лорд Окслейд один из тех, кто приезжал утром, чтобы остановить церемонию, – в голосе Тильды сквозило отчаяние. – До него легче доехать, чем до Грейстена. Но без меня ты его не найдешь, потому что только одна я знаю, где он ждет нас.

– Ждет?! – не веря своим ушам воскликнула Николь.

Откуда Хью мог знать, ведь план созрел только сегодня утром? Сердце Николь дрогнуло, когда она заметила быстрый взгляд Тильды. Стало ясно, что замысел ее побега принадлежит Хью. Не случись эта неожиданная помеха, де Окслейд уже получил бы Николь, ее бы доставили ему.

– Алан, выслушай меня внимательно, – настаивала Тильда, пытаясь вырваться из рук громилы. – Лорд Окслейд заплатит любую сумму, которую ты запросишь за леди Эшби. Разреши мне привести его сюда.

Алан гневно зарычал на девушку.

– В чем дело, сучка? Ты только что здорово меня разогрела, а сейчас, как я чувствую, хочешь отвертеться от уютной тепленькой зимы в нашей компании? Так дело не пойдет, зима долгая, нас много… У меня есть мыслишка получше. Почему бы тебе тут не посидеть, пока я сам поищу твоего лорда? А когда найду, спрошу у него, правда ли он хочет купить обеих: невесту и проститутку.

– Нет! – закричала Тильда, беспомощно дергаясь в руках огромного детины, крепко державшего ее.

– Стой спокойно, маленькая дрянь, – велел тот, и голос его был таким же тяжелым и низким, каким был он сам.

Детина сжал кулак и, казалось, лишь коснулся подбородка Тильды. Однако девушка закачалась и тихо осела на землю.

Николь обуял гнев, когда Тильда упала. Не важно, что она натворила, Тильда и ее родные были самыми близкими людьми для Николь.

– Нет! Я не позволю тебе обижать ее!

– Отнимите у нее меч! – скомандовал Алан.

Оборванцы стали окружать Николь, и она наметила себе первую жертву, беззубого старика с головой, обтянутой грубой, как подошва, кожей. Защищал его только рваный дублет, он был вооружен одним заостренным колом. Кудахтая, как курица, старикашка качался при каждом шаге. Николь сделала мгновенный выпад в его сторону. Лезвие меча вошло в тело, не защищенное дублетом; металл проткнул ребра и, разрывая плоть, вошел глубоко внутрь. Старик скорчился от боли. Николь сбросила его с лезвия: тот затих и быстро умер.

Николь держала запачканный кровью меч перед собой, отступая назад, пока все бандиты не оказались в поле ее зрения. Только тогда она взглянула на свои руки в перчатках, залитых кровью старика, и ее замутило.

В мгновение ока она покончила с одной жизнью. Прежде Николь не раз угрожала убить кого-то, она оттачивала свое боевое мастерство, тренируясь с отцом, но никогда не думала, что это произойдет вот так. Николь пыталась справиться со своим смятением. Что с ней случилось? Неужели она струсила? Эти люди собираются отнять у нее свободу, если не жизнь, и она здесь одна против всех!

– Кто еще хочет попробовать того, что один уже проглотил? – с угрозой проговорила она, возбуждая в себе ярость, стараясь справиться с женской слабостью.

Краем глаза она заметила, что Тильда с трудом поднимается на ноги. В душе Николь затеплилась надежда. Конечно же, если подруга возьмет оружие старика, они вдвоем справятся с этими бандитами. А когда все будет позади, они с Тильдой поговорят. Не важно, что случилось, подруги поймут друг друга.

– Чего вы ждете?! Вы, идиоты! – кричал Алан с красным от ярости лицом. – Хватайте ее, не может же она всех вас зарезать!

– Хватай ее сам! – завопил в ответ один из его сообщников. – Кто же знал, что эта стерва такая опасная!

– Я не могу, она порезала мне руку!

– Давайте, подходите, попробуйте моего меча, вы, жалкое отродье! – Николь подстрекала нападавших, ожидая, что Тильда вот-вот присоединится к ней. – Идите сюда со своими ржавыми мечами и деревянными дубинами. Я проучу вас как следует! – И девушка сделала выпад в сторону стоявшего рядом мужчины. На мгновение бросив взгляд на подругу, Николь увидела невероятное: Тильда выводила из укрытия лошадь Алана.

Николь помотала головой, не веря собственным глазам, когда Тильда забралась в седло и не оборачиваясь послала лошадь вперед. Ее бегство в такой момент было хуже недавнего предательства.

Покачнувшись от внезапно накатившей боли, Николь случайно сделала взмах мечом и попала по плечу тощему оборванцу: его рука плетью повисла вдоль туловища. Раненый отскочил, но было совершенно ясно, что скоро он умрет от потери крови.

Потрясенная поведением Тильды, Николь сразу ощутила ужасную пустоту в душе. С трудом дыша, она почувствовала, что через минуту станет совершенно неуправляемой. С ней такое и раньше бывало, и она ничего не могла с собой сделать. На нее вдруг снизошло странное спокойствие, она словно оказалась внутри огромного прозрачного бычьего пузыря и рассеянно наблюдала, как Алан посмотрел вслед отъезжающей Тильде и снова повернулся к ней.

– Эта проклятая сука украла мою лошадь! Вы все трусы! – завопил он на свою гвардию. – Перед вами всего-навсего женщина, черт бы вас побрал! Берите ее, а потом поймаем шлюху! Дикон, покажи этим псам, как должен вести себя с женщиной настоящий мужчина.

Подчиняясь команде Алана, громила, ударивший Тильду, поднял свой ржавый меч и направился к Николь. Девушка почувствовала, что ее лицо напряглось в гримасе ненависти, и приготовилась к встрече с врагом. Она ничего не чувствовала, даже страха. Дикон, уставившись на нее, чуть замешкался, стиснув в руке оружие.

– Мне это совсем не нравится, – захныкал какой-то трус. – Женщина не должна себя так вести. Посмотрите-ка на нее. У нее нет души. Она ведьма. Отпусти ее, Алан. Она накличет проклятие на всех нас.

– Я-то не боюсь ее, – пробормотал Дикон, занося меч и готовясь к удару; ветер донес до Николь его запах. Но тело девушки не собиралось долго раздумывать. Меч, словно без ее ведома, отразил удар Дикона, все услышали, как громко лязгнул металл о металл.

Гибкое тело Николь увернулось от удара; благодаря годам тренировок движения девушки стали легкими и быстрыми. Изловчившись, Николь молниеносно всадила меч глубоко в живот противнику. Тот закричал, клонясь в ее сторону. Она повернула рукоять меча, желая вынуть оружие, но лезвие застряло внутри. Если этот громила свалится на нее, он придавит ее своим весом и она окажется в ловушке. Поэтому Николь, спотыкаясь, стала отступать назад. Без оружия.

– Вот теперь хватайте ее! – торжествующе завопил Алан.

Оставшаяся в живых троица кинулась на девушку, пытаясь подмять ее под себя. Николь были невыносимы их прикосновения, и она изо всех сил отбивалась ногами и руками. Тщедушный парнишка с криком откатился, зажимая рукой нос, из которого хлестала кровь, но двое других сумели прижать Николь к дороге, улегшись ей на руки.

– Злобная сука! – прорычал Алан, пиная девушку в ребра.

Николь моментально сжалась в комок, защищаясь от следующего удара.

– Ты перебила половину моих людей, ранила меня, из-за тебя я потерял лошадь и нашу шлюху! Может быть, мне тобой ее заменить. – Солдат похотливо уставился на девушку.

– А я после тебя, Алан, – проговорил один из державших Николь, касаясь толстыми губами ее щеки – Мне все равно, как она выглядит, и то, что я буду вторым. Ты мне кажешься сладеньким кусочком, девчонка. – И мерзавец лизнул ее в шею.

Николь ничего не чувствовала, даже отвращения. Она хотела только одного: избавиться от ненавистных прикосновений. Девушка подтянула колени к груди и, когда Алан схватил ее за волосы, собираясь снова ударить, выбросила ноги прямо ему в лицо. Голова солдата запрокинулась, он завопил, плюясь кровью, а левой рукой нащупывая кинжал.

Пока он шарил рукой на поясе, Николь успела снова прижать ноги к груди. Концом кинжала Алан задел ее голень, разрезав чулок и кожу. Но она ничего не чувствовала, никакой боли. Упершись ногами Алану в живот, Николь отодвинула его от себя и согнула одну ногу, целясь в грудь противнику. В это время Алан пытался, навалившись всей тяжестью своего тела, справиться с другой ногой, по-прежнему упиравшейся ему в живот, поэтому вместо груди пятка девушки попала солдату в горло. Глаза Алана вылезли из орбит, он схватился за шею и с побелевшим лицом упал, корчась в агонии.

– Алан! – закричал один из бродяг.

Дико брыкаясь, Николь сумела освободить одну руку. Поднявшись на ноги, она схватила ржавый меч Дикона, и оба оборванца мгновенно ретировались в кусты.

– Подождите меня! – захныкал мальчишка, шатаясь на нетвердых ногах и торопясь за ними, зажимая рукой нос, из которого капала кровь.

Николь посмотрела им вслед, крепко сжав рукой рукоятку меча. Сердце ее, казалось, умерло в груди. Небеса словно задышали, подул пронизывающий холодный ветер, потом посыпался снег с дождем. Холодная пустота в душе Николь была под стать погоде.