Лиза Клейпас - Весенний скандал

– На вашей стороне я искать не намерен, – сухо сказал Лландриндон. – Английские девушки обладают всеми качествами, которых я жду от жены.

Они говорят о ней, раскрыв рот от удивления сообразила Дейзи. Она разрывалась между восхищением оттого, как описывал ее Мэтью Свифт, и негодованием, потому что он пытался продать ее Лландриндону, как уличный торговец – флакон патентованного снадобья.

– Мне нужна жена, уравновешенная, уступчивая, – продолжал Лландриндон, – спокойная, тихая.

– Тихая? А как насчет ума и естественности? Как насчет девушки, которая имеет смелость быть самой собой, а не пытается изображать бледный идеал угодливой женственности?

– У меня вопрос, – сказал Лландриндон.

–Да?

– Если она такое сокровище, почему вы сами на ней не женитесь?

Затаив дыхание, Дейзи ждала ответа Свифта. К ее великому разочарованию, шелест листвы заглушил его голос.

– Черт! – пробормотала она и двинулась вперед. Эви дернула ее за шаль.

– Нет, – прошептала она. – Не искушай судьбу, Дейзи. Это чудо, что они нас не заметили.

– Но я хочу дослушать до конца!

– И я тоже.

Подруги смотрели друг на друга округлившимися глазами.

– Дейзи, – задумчиво сказала Эви, – думаю, Мэтью Свифт влюблен в тебя.

Дейзи не понимала, почему от утверждения, что Мэтью Свифт влюблен в нее, весь ее внутренний мир перевернулся вверх дном. Но так это и было.

– Если это так, – нетвердым голосом спросила она, – то почему он так настойчиво сватает меня лорду Лландриндону? Ему гораздо легче согласиться с планом моего отца. К тому же он был бы щедро вознагражден. А если он испытывает ко мне какие-то чувства, что его удерживает?

– Может быть, он хочет выяснить, любишь ли его ты.

– Нет. Ум мистера Свифта работает совершенно иначе, так, как у моего отца. Они деловые люди. Хищники. Если бы мистер Свифт хотел заполучить меня, то он не спрашивал бы моего позволения. Ведь лев не станет любезно интересоваться у антилопы, не возражает ли она, если ею пообедают.

– Думаю, вам нужно откровенно поговорить, – объявила Эви.

– О, мистер Свифт станет говорить уклончиво, как делал это до сих пор. Если только...

– Что если?

– Если я не найду способ вынудить его снять защитную броню. И заставить честно сказать о своих чувствах.

– И как ты это сделаешь?

– Не знаю. Эви, ты знаешь о мужчинах в сто раз больше, чем я. Ты замужняя женщина. Ты окружена мужчинами. Скажи, на твой просвещенный взгляд, существует быстрый способ довести мужчину до грани помешательства и заставить его сказать то, что он хочет скрыть?

Обрадованная тем, что ее считают искушенной в таких делах, Эви обдумывала вопрос.

– Заставь его ревновать. Мне доводилось видеть, как воспитанные мужчины дерутся, как дворовые собаки, из-за самой обычной женщины.

– Хм... сомневаюсь, что мистера Свифта можно спровоцировать на ревность.

– Надо попробовать. В конце концов, он мужчина.

Днем Дейзи подстерегла лорда Лландриндона в библиотеке.

– Добрый день, милорд, – радостно сказала она, стараясь не обращать внимания на то, что его лицо скривилось от дурного предчувствия.

Подавив улыбку, Дейзи подумала, что после подробного перечисления Мэтью Свифтом ее достоинств бедняга Лландриндон чувствует себя затравленной лисицей.

Справившись с собой, Лландриндон выдавил любезную улыбку:

– Добрый день, мисс Боумен. Как ваша сестра и новорожденная?

– Спасибо, обе прекрасно себя чувствуют. – Подойдя ближе, Дейзи рассматривала книгу, которую он держал в руках. – «История военной картографии». Это так... интригующе.

– Да, – уверил ее Лландриндон. – И очень поучительно. Хотя, боюсь, книга много потеряла в переводе. Чтобы понять значение этой работы, нужно читать ее в подлиннике, на немецком.

– А вы читаете романы милорд?

Этот вопрос вызвал у Лландриндона искренний испуг.

– Я никогда не читаю романов. Меня с детства приучили читать книги, которые наставляют ум или улучшают характер.

– Какая жалость, – вполголоса сказала Дейзи.

– М-м?

– Это замечательно, – быстро поправилась она, притворившись, что разглядывает кожаный переплет, и изобразила, как она надеялась, кроткую улыбку. – А вы заядлый читатель, милорд?

– Я стараюсь ничем особенно не увлекаться, «Умеренность во всем» – вот мой девиз.

– А у меня нет никакого девиза. А если бы и был, я бы все время его опровергала.

Лорд Лландриндон усмехнулся:

– У вас очень живая натура?

– Я предпочитаю считать это непредвзятостью, – ответила Дейзи. – Я вижу мудрость во всех проявлениях.

– Ах.

Дейзи буквально читала мысли Лландриндона и понимала, что непредвзятость и широта мышления выставили ее в невыгодном свете.

– Мне хотелось бы больше узнать о ваших принципах, милорд. Может быть, погуляем по парку?

–Э-э…я..

Для девушки подобное предложение было непростительной дерзостью, но благородная натура Лландриндона взяла верх, не позволяя ему отказаться.

– Конечно, мисс Боумен. Может быть, завтра...

– Сейчас было бы замечательно, – весело сказала она.

– Сейчас, – слабо повторил он. – Да. Чудесно. Не успел он предложить ей руку, как Дейзи, взяв его под локоть, потащила к двери.

– Идемте.

У Лландриндона не оставалось иного выбора, как позволить воинственной девице тащить его за собой. Скоро он очутился на широкой лестнице, которая вела с террасы в парк.

– Милорд, – сказала Дейзи, – я должна вам кое в чем признаться. Я задумала маленький заговор, и мне нужна ваша помощь.

– Маленький заговор, – нервно повторил он. – Моя помощь. Это, э-э...

– Это совершенно безвредно, разумеется, – продолжала Дейзи. – Я хочу поощрить одного джентльмена. Когда дело касается ухаживания, он становится очень сдержанным.

– Сдержанным? – едва прошелестел голос Лландриндона.

Дейзи усомнилась в умственных способностях лорда. Похоже, он, как попугай, способен лишь повторять ее слова.

–Да, сдержанным. Но у меня сложилось впечатление, что под холодной маской могут скрываться иные чувства.

Лландриндон, всегда грациозный, вдруг споткнулся.

– Что... что вам дает основание так думать, мисс Боумен?

– Женская интуиция.

– Мисс Боумен, – вспыхнул он, – разве я сказал что-нибудь или сделал что-то, что дало вам превратное представление, что я... что я...

– Я говорю не о вас, – напрямик ответила Дейзи.

– Нет? Тогда о...

– Я имела в виду мистера Свифта.

Внезапно охватившая Лландриндона радость была буквально осязаема.

– Ах, мистера Свифта! Да-да, конечно. Мисс Боумен, он часами воспевает ваши достоинства. Нет, не подумайте дурного, слушать об этом одно удовольствие.

Дейзи улыбнулась.

– Боюсь, он так и не оставит своей сдержанности, пока какой-нибудь случай не вспугнет его, как фазана с поля. Но если вы не возражаете притвориться, что питаете ко мне интерес – прокатитесь со мной в карете, прогуляетесь по парку, пару раз потанцуете, – возможно, это вынудит его открыть свой чувства.

– С удовольствием, – ответил Лландриндон, решив, что роль заговорщика куда приятнее брачной ловушки, – Уверяю вас, мисс Боумен, я создам убедительную видимость ухаживания.

– Я хочу, чтобы вы отложили поездку на неделю.

Мэтью, скрепляя бумаги, от неожиданности ткнул булавкой себе в палец. Не обращая внимания на появившуюся капельку крови, он недоуменно посмотрел на Уэстклифа. Граф провел с женой и новорожденной дочерью по крайней мере тридцать шесть часов и накануне отъезда Мэтью в Бристоль внезапно появился с абсолютно бессмысленным приказом.

– Могу я поинтересоваться почему? – сдержанно спросил Мэтью.

– Потому что я решил сопровождать вас. А в мои планы отъезд завтра не входит.

Насколько Мэтью знал, текущие планы Уэстклифа касались исключительно Лилиан и младенца.

– Вам не нужно ехать, – сказал он, обиженный подозрением, что не может самостоятельно справиться с делом. – Я больше других знаю обо всех аспектах этого производства...

– Вы иностранец, – с непроницаемым лицом сказал Уэстклиф. – Мое имя распахнет перед вами двери, которые вы другим способом не откроете.

– Если вы сомневаетесь в моих...

– Дело не в этом. Я совершенно уверен в ваших талантах. В Америке этого более чем достаточно. Но здесь, в предприятии такой важности, вам нужно покровительство человека, занимающего высокое положение в обществе. Вроде меня.

– Сейчас не мрачное средневековье, милорд. Будь я проклят, если придется устраивать спектакль и водить хороводы со знатью ради дела.

– Говоря от имени другой стороны, я тоже не в восторге от этой идеи, – с сарказмом сказал Уэстклиф. – Особенно сейчас, когда жена еще не оправилась от родов, а новорожденной дочери нет и двух дней от роду.

– Я не могу ждать неделю, – взорвался Мэтью, – Я уже назначил встречи со всеми, начиная от владельца доков и заканчивая собственниками местных водопроводных сооружений.

– Значит, их придется перенести.

– Если вы думаете, что не будет недовольства…

– Новости, что я буду сопровождать вас, вполне достаточно, чтобы успокоить недовольных.

В устах другого человека эта фраза прозвучала бы заносчиво. Но Уэстклиф просто констатировал факт.

– Мистер Боумен знает об этом? – спросил Мэтью.

– Да. Выслушав мое мнение, он согласился.

– И что я буду делать тут целую неделю?

Граф поднял темную бровь с видом человека, гостеприимство которого никогда не ставилось под вопрос. Люди всех возрастов, национальностей и социального положения умоляли о приглашении в Стоун-Кросс-Парк. Мэтью, вероятно, был единственным человеком в Англии, который не хотел здесь находиться. Он соскучился по настоящей работе, устал от праздных забав, пустых разговоров, от красивого пейзажа, свежего сельского воздуха, мира и покоя. Черт побери, ему хотелось действовать. Не говоря уж о тоске по задымленному городскому воздуху и шумным улицам. Но больше всего он хотел находиться подальше от Дейзи Боумен. Это настоящая мука постоянно быть рядом с ней и не сметь прикоснуться. Невозможно обращаться к ней с холодной любезностью, когда в его воображении поселились живые картины: как он обнимает, соблазняет ее, как его губы находят самые чувствительные места на ее теле. И это только начало. Мэтью хотел провести с ней наедине часы, дни, недели... Он хотел знать все ее мысли, улыбки и тайны. Хотел свободно раскрыть перед ней душу.