До Эми тем временем тоже дошли слухи, касающиеся ее мужа и королевы. Утаить их от нее было невозможно, потому что о Роберте в стране говорили больше всего.

Вначале она гордилась мужем, ибо слышала о его подвигах при дворе: как в Гринвиче он обыграл всех остальных; как королева выделяла его, одарила землями и почестями.

Потом начала понимать причину королевских милостей.

– Значит, – сказала Эми Пинто, – все это потому, что она влюблена в него! О, Пинто, какая пугающая мысль! Королева влюблена в моего мужа!

Пинто мрачно заметила:

– И она, и вы не единственные, кто готов делать из себя дурочек ради его лордства.

– Ты не должна его так ненавидеть, Пинто. Тебе следует попытаться понять его.

– Какие у меня могут поводы любить его, когда он делает вас такой несчастной?

– Ты выглядишь как-то странно, когда я говорю о нем. Как ты думаешь, он попытается развестись со мной?

– Меня это ничуть не удивило бы.

– Я никогда не дам ему уйти. Как я могу? Как я смогу жить, если не буду больше женой Роберта?

– Вы были бы гораздо счастливее, если бы не были его женой, госпожа.

– Но я предпочитаю его короткие приезды, чем совсем никаких.

– Маленькая госпожа, вы так глупы!

– Нет, Пинто. Я люблю его. Вот и все. Но вероятно, любовь делает из нас глупцов, и ты права, когда говоришь, что я глупа. Я только знаю, что должна такой и оставаться, потому люблю его сейчас, когда он больше не интересуется мной, так же, как любила его в первые дни после нашей свадьбы.

– Значит, ума у вас не много.

– Разве у тех, кто любит, он есть?

– Наверное, нет.

– Я хотела бы, чтобы он приехал сюда, чтобы я могла спросить у пего, что на самом деле означают эти слухи. Я бы спросила его: женился бы он на королеве, если бы меня больше не было?

Пинто была в бешенстве. Она ненавидела разговоры о Роберте, Эми это знала. И все же с кем еще могла она говорить о нем так, как ей хотелось?

– Мы теперь очень богаты, Пинто, – сказала Эми. – У меня должен был бы быть великолепный дворец. Я спрошу Роберта, почему у меня его нет. Во время сезона мы могли бы приглашать к себе знать. Разве не этим должна заниматься жена человека, занимающего такое положение, как Роберт?

– Еще ни один человек никогда не был в его положении, – ответила Пинто.

– Я не останусь здесь, в доме моего отца, – решила Эми. – Хочу немного попутешествовать. А почему бы и нет? Давай поедем послезавтра в Денчуорт. Хайды будут рады принять меня.

– Все были бы рады принять жену лорда Роберта, – заметила Пинто.

– Разумеется, рады. Понимаешь, Пинто, почему я никогда не откажусь от него? Я никогда не дам согласия на развод. А ты смогла бы, Пинто? Ты смогла бы?

– Как я могу сказать? Откуда я знаю?

– Ага! Ты хотела бы развода. Ты была бы только рада. Но ведь ты его не любишь. Ты не знаешь, как отличается он от всех остальных.

– Давайте поедем к Хайдам, госпожа. Перемена пойдет вам па пользу.


Пинто сидела и шила новое платье для своей госпожи, готовясь к поездке в Денчуорт.

Она думала о гонце, который приехал к ним три дня назад. Он привез от Роберта деньги и подарки для Эми. Пинто слегка побаивалась подарков Роберта. Она насторожилась.

Этот гонец был не похож на предыдущих. У него были вежливые манеры, он мягко улыбался, стараясь понравиться домашним, и в особенности горничной Эми. Должно быть, он недавно поступил на службу к Роберту, потому что Пинто никогда раньше его не видела.

Улучив момент, она выглянула из окна и увидела, как этот самый гонец бродит по саду. Под воздействием минуты Пинто отложила работу и спустилась вниз. Но не пошла к нему, а сделала так, чтобы он ее заметил и сам подошел к ней, как она и предполагала, потому что по его манере поняла, что он надеется что-то узнать у нее.

Они вместе направились в розовый сад.

– Я думаю, вы тут очень хорошо устроились у леди Дадли, госпожа Пинто, – сказал гонец.

– Действительно, очень хорошо.

– Совершенно очевидно, что ее светлость очень вас любит.

– Я с ней уже давно.

– Не сомневаюсь, вам известны все ее тайны. Она очень красивая молодая леди. Должно быть, многие восхищаются ей.

«Неужели он хочет заставить меня выдать какую-нибудь тайну? – гадала Пинто. – Неужели надеется обнаружить нечто, что позволит лорду Роберту избавиться от жены?»

Она ответила:

– Я не знаю никого, кто восхищался бы миледи. Единственное, что я знаю, это то, что она не испытывает восхищения ни перед одним мужчиной, кроме своего господина.

– Это понятно, госпожа Пинто. А как у миледи со здоровьем? Она выглядит хорошо, но кто может сказать…

– Здоровье? У леди Дадли отличное здоровье.

– Ладно, ладно, вы можете мне доверять. Я слышал, что она страдает от какой-то опухоли, которая постепенно вытягивает из нее силы.

– Это неправда! – вскричала Пинто.

– Вы уверены, что это неправда?

– Клянусь в этом. Я пользуюсь у нее доверием. Она не могла бы скрыть от меня подобной вещи.

Мужчина кивнул. У Пинто появилось ощущение, что его миссия завершена. Он нашел повод, чтобы вернуться в дом. Она пошла вместе с ним.

Пинто трясло, когда она вернулась к своему шитью. Ей пришла в голову ужасная мысль. Кто-то распускает слухи о состоянии здоровья ее госпожи. А кто скорее всего стал бы распускать подобные слухи? К чему они могут привести? Разве это не означает, что однажды Пинто может обнаружить, что ее госпожа умерла от какой-то странной болезни?

Не является ли эта ядовитая сплетня предвестницей более смертельного яда?

Уильям Сесил и Николас Бэкон находились у королевы. Сесил объяснял, что не может послать за эрцгерцогом Карлом, пока королева не даст ему прямого ответа – «да» или «нет». Она не должна забывать о положении эрцгерцога; просить его приехать на смотрины было бы оскорблением. Но если бы королева дала определенный ответ и сказала, что готова выйти замуж за эрцгерцога, ничто не смогло бы обрадовать их больше, и они немедленно послали бы за женихом.

– Да или нет, ваше величество? Вы понимаете, что это императив.

– Ох, перестаньте! – отозвалась Елизавета. – Я не могу дать прямого ответа, пока не увижу его. Может быть, я его возненавижу. А как я могу стать женой человека, которого ненавижу?

– Но ваше величество уже выразили заинтересованность этим союзом.

Елизавета надменно взглянула на своих главных министров.

– Откуда вам могут быть известны мои чувства? – потребовала она ответа. – Разве я говорила вам, что готова выйти замуж за Карла?

– Ваше величество, лорд Дадли и его сестра леди Мэри достаточно ясно дали понять, что на уме у вашего величества.

– Откуда им может быть известно, что у меня на уме?

– Мадам, – сказал Сесил, – считается, что они больше, чем кто-либо во всем королевстве, пользуются вашим доверием.

– На этот раз они меня неправильно поняли, – заявила Елизавета.

– Значит, нам следует понять, что ваше величество не пришли к определенному решению относительно эрцгерцога?

– Вы поняли достаточно верно. Я склоняюсь к Карлу не более, чем к любому другому.

Сесил и Бэкон были этим раздражены, а Норфолк впал в бешенство.

Герцог в ярости разыскал Роберта и потребовал объяснить, по какому праву тот распространил слух, не имеющий под собой никаких оснований.

– Я? Распространял слух? – вскричал Роберт.

– Вы и ваша сестра! Разве вы не намекали, что королева выбрала себе мужа?

– Мне жаль, что вы разочарованы, – ответил Дадли.

– Берегитесь, милорд! – воскликнул Норфолк. – Вы слишком далеко заходите. Многое говорит против вас.

Рука Роберта коснулась рукояти меча.

– Вы подвергаете себя опасности, милорд герцог, – сказал он. – Королева не сочтет вас добрым англичанином и верным подданным, раз вы хотите, чтобы она нашла мужа за пределами королевства. Вы хотите привести сюда иностранцев. Ее величеству это не поправится… ей совсем это не понравится.

Норфолк уставился на Роберта. Как он представит королеве эту стычку? Разве не факт, что она склонна верить всему, что говорит ей Роберт, поскольку по-прежнему увлечена им? Норфолк отступил, поняв свою ошибку.

Победа осталась за Робертом. Но она не прибавила ему друзей.


В Англию дошли новости, что Филипп Испанский собирается жениться на Елизавете Валуа, дочери Генриха II. Настоящий удар для Англии, поскольку этот брак означал союз против нее между двумя ее врагами. Елизавета не выглядела обеспокоенной. Она отказывалась смотреть па брак с политической точки зрения. Королева просто надулась, когда услышала об исчезновении такого могущественного кандидата и женихи.

– Какое непостоянство! – вскричала она послу Филиппа. – Неужели он не мог подождать несколько месяцев? Кто знает, ведь я могла бы и передумать. А теперь он будет… женат на французской принцессе, когда мог бы стать мужем королевы Англии!

Но никто не принимал ее всерьез. Все знали, чего она ждет, на что надеется и что это связано с Робертом Дадли.

Французский король неожиданно погиб во время турнира – осколок от копья вонзился ему в глаз. Его молодой сын Франциск стал теперь королем Франции, а Мария Стюарт – королевой. Она именовала себя королевой Франции и Англии – оскорбление, которое Елизавета была намерена ей не простить.

Но ее окружению казалось, что она не была этим серьезно огорчена. Елизавета улыбалась и пребывала в прекрасном настроении, когда лорд Роберт находился подле нее.

Испанский посол, разъяренный шуткой, которую сыграли над ним Дадли (потому что он написал своему господину, что королева наверняка выберет эрцгерцога Карла), теперь писал Филиппу откровенные письма, рассказывая о слухах, которые распространились по всей Англии, уверяя, что, похоже, они имеют под собой серьезные основания.