Спустя несколько минут мы вновь сидели в гостиной – большая дружная семья, – попивая кофе и ковыряя кофейный пирог, притворяясь, будто ничего особенного не случилось (исправлять семейную историю – наш фамильный талант). Я настроилась выдержать не меньше двух часов нежно любимых матерью с теткой рождественских гимнов, бесконечной череды вопросов об Алексе и его похвальной жизненной философии. Ничего, стану думать о кратких отлучках с сигаретой. И тут мать сделала потрясающее объявление:
– Вот что, Саманта, мы все обговорили… Незачем вам обоим сидеть здесь до вечера. Мы с твоей теткой займемся приготовлением обеда, а дядю ждет целая груда кассет с фильмами Джона Уэйна, которые он захватил из дома. Почему бы тебе и Алексу не прогуляться? Совершенно естественно, что вам больше хочется побыть вдвоем, чем сидеть со стариками. За обедом у нас будет время наговориться и толком познакомиться.
Я не верила ушам: мне позволили покинуть помещение в один из главных праздников без недовольства родни, чувства вины и разных опасений? Ноздри затрепетали, почуяв пьяный воздух свободы, однако – черт побери небесных диспетчеров, управляющих моей жизнью, – я не могла ею толком воспользоваться. Хуже праздника в кругу семьи мог быть только день, проведенный в компании фальшивого бойфренда.
– Мам, что ты такое говоришь? Неужели ты думаешь, нам с Алексом хочется уйти? Бога ради, мама, сегодня Рождество, семейный праздник. Мы где-нибудь тихо посидим. Алекс посмотрит фильм с Джоном Уэйном, я помогу тебе готовить, а потом все вместе споем рождественские гимны. Скажи, Алекс?
– Вообще-то, Сэм, – отозвался тот, – я бы предпочел провести несколько часов с тобой.
Что?!
– Не сомневаюсь, что предпочел бы, – поддержала его мать. – Давай-ка собирайся, Саманта, на кухне ты будешь только мешать. Не подумайте, Алекс, будто она не умеет готовить, просто у нас с Марни своя давно сложившаяся система. Идите и развлекайтесь, за обедом у нас будет много времени.
По многолетнему опыту зная вкус поражения, на сей раз я прочувствовала его вполне. Родственники исполнили мою давнюю мечту, угадав именно тот день, когда мне это не было нужно. Мы с Марком собрались и вышли, старательно изображая влюбленную парочку, пока не сели в машину.
– Зачем вы это сказали? – набросилась я на Марка, как только мы выехали на шоссе. – Для чего проводить со мной время, если я такой ужасный человек?
– Мне необходимо отдохнуть от притворства. Можем пойти в кино, тогда нам не придется разговаривать друг с другом, – спокойно ответил он.
Меня так раздражал этот человек и его манера держаться, что я едва не сорвалась и не выложила Марку все, что о нем думаю, спохватившись в последнюю секунду: в кино? Рождество и вместо сидения в гостиной матери под «Остролистом украсьте жилище» в аранжировке Джима Нейборса я могу сходить в кино? Мне доводилось слышать о подобном счастье, но не смела и надеяться, что однажды и мне сказочно повезет.
– Вынуждена признать, идея отличная. Пойти в кино на Рождество, – сказала я, смакуя каждое слово. – Превосходно. Тот, кто придумал крутить фильмы в Рождество, был гением. Возможно, даже святым.
– Лишившись семьи в ранней юности, я отношусь к этому иначе.
Боже всемогущий, он все еще в образе. Пренеприятный персонаж.
– Мне кажется, вы не умеете ценить своих родных, – продолжал он, – ибо не познали, что значит остаться одному на свете.
– Наверное, вы правы, – согласилась я, снова выигрывая время. Дождусь, когда после обеда повезу его домой, и по пути сообщу, что считаю Алекса Грэма законченным идиотом с раздутым самомнением.
Когда мы подъехали к мувиплексу,[14] парковочная площадка была плотно заполнена автомобилями. Кто все эти люди и где их матери? Как им удалось удрать? И куда мне теперь ставить машину?
Будучи в отличном настроении, я позволила Марку выбрать фильм, купив себе попкорна, колы и коробку конфет. Марк не взял себе ничего – небось не хотел портить аппетит перед яблочным пирогом. Устроившись поудобнее, я на два часа выбросила из головы Марка, родственников и свои проблемы.
Фильм оказался совсем неплохим, и, выходя из кинотеатра, я чуть ли не мурлыкала себе под нос. Остался только обед, и кончатся мои мучения. Использую-ка я оставшееся время с толком. Все-таки Рождество. На земле мир и в человеках благоволение, как сказал когда-то парень, родившийся в этот день. Полагаю, он призывал нас ласково обращаться даже с засранцами.
– Прекрасная идея, – похвалила я Марка, вложив в интонацию все праздничное настроение, которое смогла изобразить. – Спасибо за развлечение.
– Я сделал это не для вас.
– Все равно, идея хорошая. – На ходу я копалась в сумочке, надеясь избежать новой нотации на «ключевую» тему.
– Мне необходимо было ненадолго выбраться из дома вашей матери.
– Понимаю. От них порой не знаешь, куда бежать. Но вы им очень понравились. Я даже не мечтала о таком успехе.
Отыскав ключи через каких-нибудь десять секунд, я открыла машину, и мы с Марком забрались внутрь.
– Они хотели как лучше, – продолжала я, заводя мотор.
– Я не сказал, что отдыхать надо от них, – снисходительно произнес Марк, отчего меня покоробило. – Мне надо было отдохнуть от вас.
– Ну и ладно! – Рождественское настроение улетучивалось все быстрее. – Знаю, я не отношусь к числу ваших друзей, но осталось выдержать всего ничего – обед. Вытащу вас оттуда сразу, как только смогу, обещаю.
– Вы упорно не желаете меня понять и все время вините других. У вас чудесная семья.
– Что-что?
– А вам, по-моему, необходимо пересмотреть свою позицию и начать ценить родственников, пока они живы.
– Да как вы смеете читать мне нотации о моей семье?! – взорвалась я, забыв о цели собственной сдержанности, обращаясь уже не к Марку, а к Алексу, который во всем лучше других, Алексу, который ничего не забывает и не прощает, Алексу, перед которым я беспрестанно вынуждена извиняться или оправдываться, Алексу, превращающему каждое свидание в изучение поведенческих мотивов Саманты и, что хуже всего, – Алексу, каждый раз использующему покойных родителей как решающий аргумент. – Вы ничего не знаете о моей семье или о том, что происходит в моей семье. Вы провели с ними три часа! От себя добавлю – три часа наилучшего поведения с их стороны!
– Прекрасно, вы не обязаны меня слушать, но помните: они не всегда будут с вами. Однажды вы будете стоять у их свежих могил. Подумайте об этом.
– Господи, как же меня достал ваш менторский тон! Вы не единственный человек на земле, испытавший горе. Не вы один потеряли отца! Чтоб вам лопнуть, мне доводилось стоять у свежей могилы! Папа умер, когда мне было девятнадцать.
– Вы не говорили об этом.
– Еще не хватало…
– Мой отец скончался, когда мне было восемнадцать, – сказал Марк через минуту. – Не проходит дня, чтобы я не…
– Он погиб, когда вам было десять.
– Вам не кажется, я лучше знаю, когда умер мой отец?
– Нет. Вы осиротели в десять лет и с тех пор жили у тети Агаты…
– Я говорю не об отце Алекса, а о своем.
– О вашем отце?
– Последнее, что я ему крикнул, – скорее сдохну, чем стану таким же, как он. В тот же день отец разбился на машине.
– Боже мой, Алекс, то есть Марк, простите, я не знала…
– Я говорю вам это не затем, чтобы пробудить сочувствие к своей персоне, – съязвил он. – Я пытаюсь заставить вас увидеть, что необходимо…
– Нет-нет-нет. Довольно попыток открыть мне глаза, перевоспитать или внушить что-либо из добрых побуждений. Вас вроде не нанимали в психоаналитики.
– Я лишь хочу сказать…
– Нет! Вам не придумать ничего хуже того, что я говорила себе сотни раз. Стараетесь внушить мне, что я – ходячее противоречие? Ах, в самую точку, а то я и понятия не имела. Не терпится сообщить, что прежние романы распадались именно по моей вине? Какие шокирующие истины! Язык чешется бросить мне в лицо всю правду в канун Рождества, когда я сижу в собственной машине и ожесточенно спорю не знаю с кем – с реальным мужчиной или с персонажем, которого он играет, а может быть, сразу с обоими? И вы не считаете это идиотизмом? Настаиваете, что мне нужно беспристрастно оценить свое поведение? Валяйте, говорите! Но сперва я вам кое-что скажу: в этой машине не только у меня есть проблемы с общением с окружающими.
– По крайней мере я себя контролирую, – не остался в долгу Марк.
– Ха! Вы притворяетесь, будто в состоянии себя контролировать. Вы отлично отыграли спектакль. Все выглядит так, словно вы в гармонии с собой, но на самом деле вы только тем и занимаетесь, что следите, осуждаете и вылезаете с мелкими теориями насчет мотивации поведения окружающих.
– Ну, хватит. С меня довольно. Остановите машину, я выйду.
– С огромным удовольствием.
Сбросив скорость, я свернула к череде маленьких магазинчиков и резко нажала на тормоз. Рывком распахнув дверцу, Марк выскочил и звучно захлопнул ее за собой. Опустив стекло, я крикнула ему вслед:
– Спасибо за худшее в жизни Рождество!
Не передать словами облегчение, которое я испытала, заводя мотор и трогаясь с места. Я ликовала, избавившись от камня на шее. Хватит тратить силы на безуспешные попытки заслужить одобрение такого чурбана. Я поздравила себя с победой, торжественно прикурив сигарету и с наслаждением затянувшись. Даже не верится, с чем приходится мириться, чтобы удержать мужчину. Слава Богу, все позади, я свободна и еду в дом матери…
О Господи, что я натворила! Это совершила я сама, причем я всего лишь на пять минут младше той меня, только что запоздало спохватившейся, но в голове уже не укладывалось, как я могла такое натворить. Потерять мужчину, с которым оставалось выдержать несколько часов, чья причастность к моей жизни сводится к исполнению роли вымышленного персонажа по имени Алекс Грэм, чье присутствие за рождественским столом абсолютно необходимо, если я не хочу испортить матери праздник.
"Весь в моей любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Весь в моей любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Весь в моей любви" друзьям в соцсетях.