Узнав еще до объявления результатов конкурса, что Тёму не приняли в аспирантуру, Анна Михеевна одной ей известными путями выяснила, в чем причина неудачи сына.

— Ну и мерзавцы! А еще называют себя коммунистами и партбилеты в карманах носят! — возмущалась она. — Двурушники и лицемеры.

— Да ты успокойся, Анечка. Никакой трагедии ведь нет. Рассказывай! — мягко попросил ее Сергей Ильич. — Тёма туда не слишком-то и рвался.

— Но очень обидно, что такое творится, когда мы победили фашизм, — уже спокойнее сказала она. — Я точно узнала, что наш сын был признан лучшим, но его отвели, так как в анкете указано, что отец — еврей. — Она перевела дыхание и требовательно взглянула на мужа: — Объясни мне, что творится? Ты же член партии!

— А чего тут объяснять? Разве мало антисемитов среди наших коммунистов? — хмуро ответил Сергей Ильич. — Конечно, таких надо гнать из партии!

— Хочешь сказать, что Тёма напоролся там на черносотенцев? Напрасно ты сводишь это к частному случаю, — горячо возразила жена. — А как тогда объяснить «дело врачей», которое сейчас раздувает официальная пропаганда? Ведь поносят и клеймят, как врагов и предателей, одних профессоров-евреев! — Сергей Ильич ничего не ответил, и она гневно продолжала: — Даже царский режим был более человечен и справедлив! Преследовали евреев как иноверцев, а те, кто принимал христианство, считались равными. Не случайно в метриках и паспортах указывалась не национальность, а только вероисповедание. Твой отец никогда ни в чем не был ущемлен! — Муж продолжал удрученно молчать, и Анна Михеевна упрекнула: — Все ты отлично понимаешь, Сережа, но тебе, как члену партии, стыдно признаться. Это сознательная подлая политическая игра с целью найти «козла отпущения» на кого можно натравить недовольный народ, свалив свою вину за плохое руководство страной и его тяжелую жизнь. Это продолжение кампании против «безродного космополитизма», в еще более отвратительной форме!

— Но ведь врач Тимошук, написавшая донос на профессоров-отравителей, привела факты, — неуверенно возразил Сергей Ильич. — Уж очень громкий вышел скандал.

— Не лицемерь! Отлично понимаешь, что это — провокация, — вспылила Анна Михеевна. — Арестованные профессора — медицинские светила, люди с мировым именем. Они не способны на такое!

— Ладно, уйду от греха подальше, — буркнул Сергей Ильич, вставая. — Обожду, пока успокоишься. А ты, сын, не паникуй! Аспирантура от тебя никуда не денется. Способные люди науке нужны!

Он ушел в спальню, и Тёма, молчавший во время спора родителей, с сомнением произнес:

— А не может так быть, что тебе все наврали? На каждой кафедре найдутся склочники и интриганы.

— Все верно, сынок! И досадно то, что у самих-то этих мерзавцев в жилах неизвестно, какая кровь. Сколько нашествий пережила Россия! А твоя бабушка Вера — столбовая дворянка и окончила Смольный институт благородных девиц. Я от всех скрывала, так как это было не в чести и могло нам навредить.

— Ладно, мамочка, не переживай! Теперь-то уж я обязательно поступлю в аспирантуру, — заверил ее Тёма, желая поскорее успокоить. — Всем мерзавцам наперекор!

Говоря это, он в душе сильно сомневался в том, что выполнит данное ей обещание, и уж совсем не предполагал, что сумеет достичь вершин науки.

* * *

Потерпев неудачу с аспирантурой, Тёма решил взять тайм-аут, чтобы дать отдохновение душе и усладу телу. К этому времени у них с Симкой появился новый друг Жора, у которого была своя комната, и создались самые благоприятные условия для интимных развлечений с девушками у него «на хате». Жоре «хата» досталась от матери, которая вышла замуж за капитана рыболовного сейнера и уехала жить на Камчатку. С Жорой Симка тесно сошелся в Плехановском институте после перевода из Одесского университета.

Там, на студенческой вечеринке, Тёма познакомился с Зиной. Ее нельзя было назвать красавицей, но огненноволосая, худощавая и гибкая, как кошка, с кошачьими зелеными глазами, она была необычайно сексапильна и Тёме, давно уже не знавшему женской ласки, казалась пределом мечтаний. Он пригласил ее танцевать сразу, как увидел, и потом не отпускал от себя ни на шаг. Зоя была податлива в танце, аж трепетала, когда он тесно прижимал ее к себе, и охотно согласилась поехать с ними «на хату», чтобы отпраздновать знакомство.

Отоварившись по дороге в гастрономе, пешком отправились к Жоре, благо он жил совсем рядом, в районе Серпуховки. По дороге Зина откровенно призналась Тёме, что уже год как замужем за офицером, который служит на границе, в Хабаровском крае. Живет она в общежитии, заканчивает институт, и скоро отправится к нему насовсем.

— Но зачем тебе это, раз ты его не любишь? — удивился Тёма.

— А почему ты так решил? — прищурив кошачьи глаза, взглянула на него Зина. — Потому, что пошла с тобой? — Она немного помолчала, как бы решая, стоит ли объяснять, но все же сказала: — Ты плохо знаешь женщин. Я люблю своего лейтенанта, но не могу жить без мужчин. Видно, такой уродилась.

Тёме казалось, что он повидал уже страстных женщин, но такой, как Зина, не встречал. Она была неутомима и возбуждала желание, говоря ласковые слова и комплименты. А испытав высшее блаженство, благодарила его и покрывала поцелуями. Когда он утром собрался идти на работу — все еще отсыпались — Зина, прощаясь, прошептала:

— Мне хорошо с тобой, Тёмочка. Может, до моего отъезда снимем комнату?

— Я тебе позвоню, — бросил он на ходу, уклонившись от прямого ответа.

«Хороша, ничего не скажешь, — думал о ней Тёма, трясясь в электричке по дороге в Быково. — Но уж больно ненасытна. Если снимем комнату, она меня до смерти загонит, — мысленно усмехнулся он. — Нет уж! Будем встречаться время от времени. А не захочет, не велика беда! Все равно скоро к своему лейтенанту укатит».

Зина охотно продолжала с ним встречаться и разговора о комнате не возобновляла. Они по-прежнему проводили ночи компанией у Жоры, только друзья Тёмы меняли партнерш, а у него была постоянная. Если это случалось в субботу, утром ехали на пляж. В будни он отправлялся на работу, а остальные продолжали спать. И вот однажды ему позвонил Жора и сказал:

— Нам надо поговорить, но не по телефону.

— Вот-те раз! О чем же? — поразился Тёма. — Что за секреты?

— Встретимся, узнаешь, — коротко ответил Жора. — Жду тебя в пивном баре на Пушкинской.

Когда Тёма туда прибыл, приятель его уже ждал.

— Ты будешь неприятно удивлен, но скрывать это больше я не могу, — сказал Жора, отводя глаза. — Тёма молча ждал объяснений. — Давай по-дружески договоримся! Мне очень нравится Зина и я хочу, чтобы она жила у меня.

— Ты это серьезно? Хочешь, чтобы я тебе ее уступил? — поразился Тёма. — А она, думаешь, согласится?

Тогда Жора сообщил ему сногсшибательную новость.

— Прости меня, Тёмка, но мы с ней… — он замялся, — в общем, с первого дня, когда ты уехал на работу. Я всех выпроводил, а она осталась. Не знал ведь, что станешь с ней постоянно встречаться.

— Ну и ну! Дела-а, — растерянно протянул Тёма, не зная, что делать и как на это реагировать. — А чего ей тогда от меня надо? Не говорила?

— Говорила, — потупился Жора. — Нравишься ты ей больно.

— Но тогда зачем же она… с тобой? — непонимающе воззрился на него Тёма.

— Наверное, у нее… болезнь… такая. Все время хочет, — пожал плечами Жора. — Бешенство матки называется. А мне только этого и надо! — усмехнулся он. — Такую охочую чувиху! — Он просительно посмотрел на Тёму. — Ну как, не жаль тебе ее будет? Может, продолжать так, как есть? Поверь, Зинке и нас двоих мало.

Но Тёма уже все решил.

— Можешь взять ее себе. Я групповухи не признаю, ты знаешь.

На том и порешили, однако Зину у Жорки он не встречал и о ней разговора у них больше не было. А вскоре их холостяцкий триумвират распался. Отдыхая в Хосте, Симка познакомился с семнадцатилетней Мариной и так в нее влюбился, что совершенно серьезно заявил, что женится. У Марины была своя веселая компания, и Симка втянул в нее Тёму.

— Примыкай к нам, не пожалеешь, — агитировал он. — Жору не зову — его только шлюхи устраивают, — а подружки Марины — порядочные девчонки, а не подстилки. Тебе же, как и мне, — подмигнул он, — пора бросить якорь и остепениться.

Анна Михеевна давно уже «обрабатывала» сына в этом направлении.

— Не знаю, о чем ты думаешь! Есть ли вообще у тебя голова на плечах? — выговаривала она Тёме после ночных похождений. — Хочешь истаскаться и к тридцати годам стать импотентом? Какой жене ты тогда будешь нужен? — И неизменно требовала: — Все, сынок! Погулял и будет. Пора тебе заводить семью!

«А что, пожалуй, она права, — все чаще задумывался Тёма. — Наверное, пора мне жениться и по-настоящему заняться делом. Как знать, быть может, у Марины найдется и для меня подходящая подружка?» Потеряв такую шикарную любовницу, как Зина, он и не думал о ее замене.

Ну что ж, решил он наконец — надо подыскать себе подходящую жену.

Глава 18

Кто же победитель?

Решение жениться заставило Тёму всерьез задуматься о своем будущем. Становясь главой семьи, он обязан был обеспечить ей достойное существование.

Работа на заводе ему нравилась, там он был на виду. Но на свою зарплату содержать семью не мог, да и жить было негде. На первых порах Тёма, конечно, мог привести жену к себе домой, но это был лишь временный выход из положения.

— Вот ты все время твердишь мне: женись! Плешь проела, — упрекнул он мать, когда та в очередной раз навалилась на него с нравоучениями и потребовала остепениться. — А на какие шиши и где жить прикажешь? Сесть к вам с отцом на шею? Вам одного меня мало?

— Очень рада, что ты задал мне эти вопросы, Тёма, — на удивление спокойно отреагировала Анна Михеевна. — Теперь вижу, что ты и впрямь всерьез задумал жениться. — Она сделала паузу, как бы взвешивая то, что собиралась сказать. — О материальной стороне не беспокойся. Пока сами твердо не встанете на ноги — мы с отцом поможем. Поступай в аспирантуру — ученая степень позволит тебе содержать семью. Более трудный вопрос с жильем. Ты прав — двум семьям у нас нет места. Конечно, лучше всего, если у твоей жены будет своя площадь. А если нет — то вместе с ее родными подумаем, как вас устроить, пока не получишь жилье.