— Понятно. А кто та, рыжая?

«Конечно, — обиженно подумала Уитни, — его больше интересует Лидия».

— Ее зовут Лидия Чандлер. Она друг моего отчима.

Джереми ухмыльнулся.

— Ага… Знаю я такой тип «друзей»! Мередит поднялась, возвышаясь над ним, и он растянулся перед ней на траве во весь рост. На мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнуло нечто напоминающее сочувствие.

— И она отравляет вам жизнь?

— Нет, что вы! — ответила Уитни, удивляясь проницательности Девлина. — Она… вполне добра ко мне.

— Странно. — Он помолчал, а потом заговорил тихим голосом (Мередит с трудом разбирала его фразы). — Простите меня за сказанное. Я подначивал вас.

— Зачем?

— Чтобы посмотреть, как вы вспылите. Мне очень нравится видеть в этот момент ваши глаза ~ они освещаются изнутри каким-то необычайным светом… Вообще… люблю перебрасываться словами с кем-то, кто умнее быка, что является умственным уровнем большинства моих собеседников на протяжении последних недель. Но я знал, вы — не любовница Харли. — Снова ваш прославленный опыт?

Лицо Девлина осветила неожиданно очаровательная улыбка, словно вспыхнула радуга на сером мрачном небе.

— Да. У вас вид нетронутой женщины.

— Вернее, вы хотите сказать, что я выгляжу старой девой. Что ж, вы правы. Я и есть старая дева. Всего хорошего, Девлин.

Он перевернулся на живот и долго смотрел ей вслед. В походке Уитни не замечалось ничего похожего на так называемое женское изящество.

— Меня зовут Джереми, — наконец прокричал Девлин.

Мередит замедлила шаг, но не обернулась.

Он снова лег на спину, подложив руки под голову. Трава щекотала шею, воздух заполняли ароматы цветущих растений. «Придет ли она брать у меня уроки?» — подумал Девлин. Это оказалось самой приятной мыслью за все последнее время. Она приятно убаюкивала его, и он погрузился в сон, вдыхая запах зеленой травы.

Мередит совсем не собиралась идти на конюшню.

Одеваясь утром, она поинтересовалась у Бетси о состоянии здоровья их пациента.

— Как там Неб?

Шоколадное лицо служанки просияло, и она улыбнулась Уитни.

— Чудесно, мэм. Он впервые всю ночь спал спокойно.

Мередит удивленно взглянула на девушку.

— Ты хочешь сказать, что оставалась с ним в это время суток?

— Я спала на тюфяке на полу, чтобы услышать, если он позовет. С тех пор, как его перевезли в хижину, мне приходится бывать там каждую ночь.

— Я не имела в виду, чтобы ты ухаживала за ним круглосуточно! Ты же измотала себя.

— Со мной все в порядке, правда. Небу намного лучше, когда я часто обтираю его влажным полотенцем.

— Бетси, ты… У тебя какое-то чувство к этому человеку?

Девушка стиснула в ладони расческу и отвела глаза.

— Я уважаю его. Он сильный… Борец… Нет, нет, я имею в виду не тело, а душу Неба.

— Он всего лишь полевой работник.

— Может, и так. — Лицо Бетси вспыхнуло. — Но он лучше многих домашних рабов, которых я знаю.

— Он же дикарь.

— Да, дикий… — призвалась девушка, — но зато гордый и отважный. Неб — не прирученный, как все здешние мужчины. В нем кипит настоящая жизнь.

Мередит пожала плечами. Не ее дело, если служанка влюбилась в этого африканца. Она лишь надеялась, что это чернокожее чудовище не обидит Бетси.

Девушка заметила странное выражение глаз Уитни и тихо сказала:

— То, что он свободен в душе, совсем не говорит о жестокости. Неб может быть ласковым, как ребенок.

Когда Бетси произносила эти слова, ее лицо светилось от счастья, и Мередит недоумевала, как далеко зашли их отношения. Конечно же, они не… Нет! Негр слишком ослаблен болезнью.

Уитни торопливо поднялась, удивляясь, что размышляет над амурными делами Бетси. — Надеюсь, ты права… А теперь мне нужно заняться кое-какой работой до завтрака.

Все занятия показались ей скучными; за трапезой совсем не было аппетита. Вообще все сегодняшнее утро она ощущала странное беспокойство.

После завтрака Мередит ушла в кабинет, который отделялся от остальной части дома, чтобы поработать над приходно-расходными книгами плантации. Дэниэл умел делать деньги, но терпеть не мог делать записи. Раньше этим занималась Анна. Она же и научила дочь сему искусству. Так что после смерти матери Мередит приняла на себя эту обязанность.

Вначале Уитни открыла регистрационный журнал, в котором записывались имена всех рабов и фиксировались жизненно важные события их существования. Например, такие, как рождение и смерть.

Она дописала имена трех чернокожих, что недавно приобрел Дэниэл, и на отдельном листе записала данные белого наемного работника. Подобных ему почти не было отмечено в книге, о чем свидетельствовала пустая страница.

Покончив с журналом, Мередит взяла гроссбух, чтобы зафиксировать суммы, которые мистер Харли заплатил за них, и товары, использованные для обмена вместо денег.

Приходно-расходные книги содержали всю историю плантации. В них регистрировались расходы на содержание фермы и дома и, естественно, все доходы. Многие сделки представляли собой прямой товарообмен и отмечались особым образом. Мередит вносила сюда все приобретенное для домашних нужд, вплоть до булавки, равно как и расходы на фермерское хозяйство. На листах отмечалась каждая унция риса и индиго, произведенная на полях, и цена. Ее отчеты были настолько полными, что она с одного взгляда могла сказать, кто из рабов владеет той или иной специальностью; кто является плотником, кто — столяром или просто полевым работником; Уитни могла точно перечислить, сколько фунтов свинины или бушелей зерна потребила плантация за тот или иной год. Она хозяйствовала придирчиво и скрупулезно, получая огромное удовольствие от проделанной работы.

В данный момент Мередит с головой погрузилась в проверку цифр за сентябрь. Неожиданно отворилась дверь, и в кабинет бочком вошел надсмотрщик.

— О, мисс Мередит, я не подозревал, что вы здесь. Думал, работает ваш отец. — Он улыбнулся.

Уитни взглянула на него, по какой-то причине сомневаясь в правдивости его слов. От присутствия Джексона у нее начинали бегать по коже мурашки, и она, насколько это возможно, старалась не общаться с ним. Он всегда вел себя с хитростью, и Мередит не доверяла надсмотрщику.

— Как видите, его нет. Предлагаю вам поискать его в доме.

Джексон и не подумал закрыть дверь с обратной стороны. Напротив, он прошел, улыбаясь, к столу.

— Ничего. Пожалуй, я лучше поговорю на эту тему с вами.

— В самом деле? — Уитни вскинула брови, стараясь вложить в сей жест всю надменность. Ей хотелось поскорее избавиться от этого докучливого собеседника.

— Ага, — Джексон совершенно не замечал ее недовольства. — Знаете, я долго думал о вас… Когда умрет Харли, вы останетесь беззащитной, а фермой будет некому управлять.

— Уверена, что пройдет еще достаточно много времени, прежде чем мистер Харли оставит этот мир. Когда сие случится, смею вас заверить, у меня хватит сил и на управление, и на заботу о себе.

— И все-таки… женщине нужен мужчина, мисс Мередит.

— Едва ли это является подходящей темой для широкого обсуждения, мистер Джексон.

— О! Я бы не хотел оскорбить вас. Нет, мэм. Просто я не привык к общению с леди и всему такому прочему.

— Это очевидно.

— Да, я человек простой. Говорю то, что вижу… Факт есть факт — вам уже за двадцать, а вы до сих пор не замужем. Вряд ли вы выйдете за кого-нибудь из здешних плантаторов, если до нынешнего времени не решились на такой шаг. Давайте начистоту! Вы далеко не красавица, да к тому же чересчур гордая. Обременительное сочетание для любого мужчины, чтобы безоговорочно принять его. — Глаза Мередит вспыхнули. Она настолько разозлилась, что потеряла дар речи. — Но не для меня. Я уже свыкся с вашим норовом. Так что мы могли бы неплохо поладить. Словом, я хочу жениться на вас.

— Что?! — Мередит прямо-таки подскочила. Порыв ярости смел все представления о вежливости. — Ты смеешь предлагать мне выйти за тебя? Ах ты гнусное животное! Как ты мог подумать, что я сделаю это?! А в какие милые слова ты все облек! Боже милостивый, ты думаешь, я настолько безнадежна?!

Костлявое лицо Джексона потемнело, а рот вытянулся в тонкую линию.

— Конечно, ты не подарок и прекрасно знаешь это! — огрызнулся он. — Ни один мужик в округе не захочет тебя! Даже со всей твоей землей!

— Советую тебе немедленно убраться, или я расскажу мистеру Харли о твоем предложении! Тебя вышвырнут из «Мшистой заводи» еще до наступления ночи.

— Мне кажется, он был бы рад сбыть тебя с рук.

Джексон развернулся и вышел из кабинета, оставив Мередит кипеть от возмущения и негодования.

Уитни плюхнулась обратно на стул и ударила кулаками по столешнице. Как он посмел?! Как посмел! Словно она позволила бы этому мерзкому созданию хотя бы приблизиться к ней. Нет, ей следовало бы позвать Девлина и приказать ему выкинуть сего негодяя вон из комнаты. Мередит улыбнулась. Такое зрелище могло бы здорово успокоить ее взбудораженные нервы. Она взглянула на гроссбух. Бесполезно снова пытаться приниматься за работу, пока не утихнет злость.

Уитни захлопнула тяжелую книгу и начисто вытерла перо. После этого она оставила кабинет, прошла по насыпной дорожке в дом и поднялась к себе. Едва соображая, что делает, Мередит сбросила платье через голову, расстегнула пояс и швырнула его на кровать. Затем она позвонила Бетси и попросила помочь ее облачиться в костюм для верховой езды.

Прогулка верхом — как раз то, что улучшит Дурное настроение. Любая компания, даже Девлина, покажется приятной после общества гнусного надсмотрщика.

Она быстро нахлобучила треуголку на волосы и помчалась вниз по лестнице. Когда Уитни пришла во двор конюшни, ее лицо все еще сохраняло маску злости и ненависти.

— Девлин! — властно позвала она, входя внутрь строения, где остро пахло сеном, кожей и лошадьми. — Девлин! Я пришла учиться ездить верхом.