Елена Коровина - Версальская грешница

– Ах нет! – вскричала Соня. – Я не хочу на экскурсии! Не хочу бродить в толпе. Ведь если мой предок – один из строителей дворца, я тоже хочу почувствовать дворец. Понять и принять его душой. И не хочу, чтобы мне мешали всякие смотрители и смотрительницы!

– Хотите побыть одна? – еще шире улыбнулась гранд-маман. – Походить. Посмотреть. Может, даже пощупать? Да? – Старуха вдруг подмигнула девушке. – Отлично! Я помогу. Даже дам вам провожатого.

Мадам Гранде громко хлопнула в ладоши. Тотчас же на пороге возник здоровый детина, тоже одетый в ливрею, хоть та и смотрелась на нем, как на корове седло.

– Это моя охрана, – пояснила старуха. – Шарль, проведи моих гостей, можно сказать, родственников, по проходу во дворец! Да смотри, веди, где посуше и поаккуратнее – глаз не спускай. Потом дашь отчет. Эти тайные ходы такие старые!..

– Так это можно сделать прямо сейчас? – восторженно выдохнула Соня. – О, спасибо вам!

Ну кто бы предположил, что старуха станет хлопотать о них? На вид она – дракон драконом. Но внешность обманчива…

– До встречи, Виктор! – взволнованно проговорила гранд-маман. – До встречи, Софи!

И девушке показалось, что в ее тоне появилась какая-то особая нота. Как будто она действительно очень рада, что они приехали. Соне даже показалось, что старуха хочет дотронуться до правнука, и даже скорее до нее, Сони. И почему-то от этого стало жутко.

Ну не трусиха ли она? Вечно чего-то боится. Вечно всех опасается – и эту милую старушку, и даже смотрительницу Версаля, встреченную у театра «Варьете». Но ведь и так ясно, гадалка, которая снилась ей, в реальной жизни не существует. Узнал бы Виктор о ее страхах, решил бы что она – сумасшедшая.

– Благодарю вас, гранд-маман! – проговорил между тем Виктор и взял девушку за руку, как ребенка. – Пойдем, Соня!

И они пошли за провожатым.

Старуха смотрела им вслед. Но едва дверь за ними захлопнулась, мадам Гранде резво вскочила и дернула шнурок. Из противоположной двери вынырнул человечек в черном.

– Скорее за ними, Морис! Глаз не спускай! Кажется, девчонка что-то знает, раз так рвется в Версальский дворец. Если она что-то найдет, отбери и принеси мне!

Соглядатай выскочил стрелой.

Гранд-маман же отправилась во внутренние покои дома. Ах, как же она устала со всеми этими хлопотами. Ничего! Виктор приехал, девчонка с ним. Видит Бог, скоро все утрясется. Надо только подготовиться к завтрашнему действию. Еще раз посетить свою тайную лабораторию и все проверить. И будет счастье!

* * *

Гастон стучал дверным молотком уже добрых пять минут, но в доме не чувствовалось никакого движения. Хотя возница, с которым Гастон столкнулся при въезде в Версаль, поклялся, что именно сюда он привез русских путешественников – импозантного молодого мужчину и юную девушку, одетую по последней моде, но тоненькую, измученную, с глазами дикой серны.

Этот человек именно так и сказал – «с глазами дикой серны». А еще говорят, что только поэты, витающие в облаках, выражаются крайне вычурно. Да вот вам – простой возница, а какое образное выражение!

Наконец к двери особняка кто-то приблизился с той стороны, но дверь все не открывали. Видно, смотрели на гостя в потайную щель.

– Я – Гастон Леду! – прокричал юноша. – Я – поэт и литератор, хочу поговорить с вашим хозяином и его русскими гостями!

Дверь открылась. Крайне внушительный мажордом весьма преклонных лет, в старинном камзоле с позолоченными галунами, стоял, загораживая проход:

– Хозяйка никого не ждет! – холодно проскрипел он, – Гости изволили отбыть во дворец!

От такого надменного тона Гастону вдруг показалось, что он переместился в прошлое лет эдак на сто. Тогда здесь был королевский двор, и обитатели этого старинного особняка, наверное, действительно приглашались на бал и «изволили отбыть во дворец». Но ведь сегодня во Франции, слава Богу, свободная республика, и каждый человек волен приехать в Версаль и поговорить со своими друзьями. Конечно, эти русские не друзья Гастону, но ведь девушка – подруга обожаемой Барбары.

Однако это – форменное чудо – именно тогда, когда Гастон лишился адреса возлюбленной и потерял всякую надежду на встречу, судьба сжалилась над ним и привела во Францию подругу Барбары! И теперь этот надменный старик хочет, чтобы он ушел, не встретившись с ней?!

– Мне необходимо поговорить с русскими! – закричал Гастон, пытаясь отпихнуть грозного мажордома. – Скажите хотя бы, где их искать!

– Что за крики? – раздался вдруг женский голос из глубины дома.

Мажордом обернулся:

– Какой-то литератор…

– О-о-о!

Взволнованный голос из глубины дома заставил мажордома повернуться и отступить. И Гастон, оттолкнув его, проскользнул в дверь.

В огромной прихожей на верху витой лестницы стояла женщина в грациозном белом фартучке, фасон которого давно принято называть «помапдур», и с рулоном белой материи в руках. Явно не хозяйка дома, те в фартуках не ходят. Но ясно, что эта дама повыше рангом, чем мажордом. Значит, это – домоправительница. Увидев прорвавшегося в дом Гастона, женщина снова взволнованно заговорила:

– Что вы здесь делаете?!

– Простите меня, сударыня! Я – Гастон Леду. Пожалуйста, не пугайтесь, моя репутация безупречна. Я не сделаю никому ничего плохого. Я прибыл из Парижа и хочу встретиться с гостями, которые приехали из России в этот дом.

– Откуда вы узнали про них, месье? – Дама зло взглянула на Гастона.

Что-то знакомое послышалось юноше в ее грозном тоне. Где-то он уже слышал такие волевые и презрительные интонации…

– Мне сказал возница, который их привез. Мне необходимо поговорить с девушкой, сударыня!

– Ох уж эти парижане! – фыркнула домоправительница. – Чтобы соблазнить очередную красотку, готовы вломиться в незнакомый дом!

– Ах нет, сударыня! – вскричал Гастон. – Я никого не собираюсь соблазнять. Просто у этой девушки есть сведения, которые меня очень интересуют. Это вопрос жизни и смерти!

Домоправительница снова фыркнула:

– Сведения, конечно, интересуют всех! И конечно, это вопрос жизни и смерти! Но вряд ли то, что вы вломились без приглашения, понравится хозяевам дома. Вы хоть знаете, чей это дом?!

– Простите, сударыня, не знаю. Я просто потерял голову, сам не понимаю, что творю!

Гастон трагически воздел руки к небу, как всегда в трудных ситуациях проделывал его патрон – великий директор Гиро. И это сработало!

Домоправительница улыбнулась:

– Хорошо! Что не случается, все к лучшему. Вы пришли, и это хорошо.

Женщина наклонилась через перила лестницы к мажордому и приказала:

– Отведите месье в Черную приемную! Я сейчас подойду!

Мажордом скривился, будто у него заломило зубы, покряхтел, потоптался на месте, но ослушаться не посмел. Только вздохнул и махнул рукой:

– Прошу за мной!

Он вдруг закашлял и, прикрывая рот рукавом, прошептал:

– Уходите, месье, пока еще есть возможность! Это не вызовет подозрений. Я скажу, что вы передумали и вернулись искать русских в Париже.

– Но они поехали сюда! И та дама обещала мне помочь!

– Вряд ли, месье, она выполнит свое обещание! Те люди ушли в большой дворец!

Мажордом снова попытался подтолкнуть Гастона к двери. Но юноша был уже на взводе:

– Дайте же мне поговорить с этой дамой!

И он чуть не с кулаками бросился на мажордома. Тот увернулся и тяжело вздохнул:

– Как упряма современная молодежь! Что же, прошу за мной! Сюда, месье, в коридор налево. Сейчас будет лестница. Осторожно, ступеньки неудобны, еще со старых времен…

Лицо мажордома утеряло грозное выражение и стало почти жалостливым. Наконец, он вздохнул и повернул ручку в двери:

– Проходите, месье!

Гастон шагнул, и дверь гулко захлопнулась за его стеной. Юноша ахнул – приемная и впрямь была черной.

Стены, пол, потолок – все в черных коврах, занавесях, портьерах. А еще говорят, что безумцы-поэты обожаю отделывать свои комнаты этим романтическим цветом. Вот, пожалуйста, – в обычном загородном доме – все черное.

– Вы удивлены обстановкой, месье Гастон? – проговорил женский голос.

Юноша повернулся – домоправительница уже спустилась к нему. Вот только как она вошла? Видно, в комнате есть и другие двери, просто на черном их не видно.

– Удивлен, но не сильно, сударыня! – Поэт стиснул пальцы. – У каждого свои причуды.

Лицо домоправительницы тонуло в полумраке. Юноша никак не Мог понять, кого же она ему напоминает.

– Да, каждому свое, – глухо проговорила она. – Один пишет стихи, как вы, другой – музыку.

– О, я уже почти не пишу стихов! – горестно признался Гастон. – Несчастная любовь, понимаете… Вот об этом я и приехал поговорить с вашей гостьей. Помогите мне, умоляю!

– Что ж, прошу туда!

Дама взмахнула рукой, указывая направление. В стене приоткрылась дверь, и Гастон шагнул на свет.

В следующее мгновение он почувствовал, что пол накреняется, и сам он стремительно падает. Боже милостивый, как больно!

Но прежде чем боль лишила его чувств, Гастон вдруг осознал главное – рука! На запястье левой руки домоправительницы был такой же шрам, как у загадочной Несравненной! Так вот на кого похожа домоправительница – вернее, вот, кто она есть на самом деле – таинственная и жестокая Несравненная…

Версальский дворец, февраль 1876

Вечер, почти ночь

Виктор ворчал:

– Зачем тащиться во дворец ночью? Лучше пойдем завтра днем!

Но Соня уперлась:

– Наоборот – пойдем сейчас. Темно – нас никто не увидит. Забыл, что дворец закрыт для посетителей? Днем нам туда не попасть!

– Но к чему спешка?

– Ну пожалуйста! Я не могу больше ждать!

Девушка взглянула так жалобно, так умоляюще, что Грандов сдался. Ну кто же переспорит женщину?!