– А что, если она наоборот, ждёт меня сейчас? Хотя, мне больше нравится думать, что нет всего этого, всех этих ангелов и загробного мира. Эти сказки придумали, чтобы человека с ума свести. Но мне уже всё равно, я устал. И для меня сейчас, как мне кажется, единственный выход, это покончить с жизнью. Как ты думаешь, какой из способов самый надёжный и безболезненный?

– Ты бредешь, Стас. Не забивай себе голову ещё и этой хренью.

– Да я серьезно, Алиса. Или ты мне не подруга и не поможешь советом?

– Ты псих. Я в этом больше не сомневаюсь. Но если тебе так необходимо знать моё мнение, то хотя бы не торопись. Отложи собственную казнь на какое-то время, а вместо этого поживи для себя, оттянись на славу, повеселись. Убиться-то всегда успеешь.

Заведение закрывалось. Вторая бутылка шампанского опустела. От житейских проблем их разговор плавно перетёк в другое русло. Но стоило им выйти на свежий воздух, как Алиса вновь напомнила Стасу, какой он неудачник.

– Кстати, ты позволишь мне приехать к тебе? – сказала она. – Я уверена, что у тебя в квартире полный беспорядок. Я бы просто убралась там и все. Да и глядишь, чего-нибудь приготовила бы тебе.

– Алиса, ну не начинай, прошу тебя. Ты же знаешь, что я уже год никого к себе не впускаю. Иди, тебя такси вон ждёт.

– А как же ты?

– А я прогуляюсь. Это мне точно не навредит.

– Стас, только без глупостей, о-кей?

В два часа ночи Стас шёл по ярко освещённой улице. Под ногами хрустел снег, перебивая его запутанные мысли. В лицо ему бились крупные белые хлопья. Было -5 по Цельсию, не ниже – самая приятная погода для ночной прогулки, и Стас определённо подчеркнул этот факт, когда обратил внимание на зимнюю сказку перед глазами.

Новогодний праздник прошёл чуть больше месяца назад, но в воздухе всё ещё витал запах веселья и сосновых веток. Всё это разбудило память, и Стас конечно же вспомнил тогдашнее настроение, когда он ещё до нового года гулял с Вероникой вечером. Он катал её на санках, а крупные снежинки так и сыпались с верху, принося радость и восторг. Дивный был вечерок.

У Вероники в том году было две ёлки: одна у мамы, вторая у папы. Каждую из них девочка наряжала сама, и под каждой должны были появиться подарки для неё. Жаль, распечатать их так и не пришлось.

А в этот праздник Стас даже и не думал ставить ёлку, и тем более его отмечать. В новогоднюю ночь он пытался спать, в то время как за окном народ бомбил по небу.

Стас остановил себя на ходу и обернулся: вместо санок он увидел только свои следы на свежем снегу. Он вдруг почувствовал напор рыданий, вырывающийся наружу из собственной души. А снаружи-то красота была неописуемая, и никого вокруг. И почему он так мало гулял с ней, когда была возможность. Ведь он сам отказывался от всего этого.

Глава 3

Придя домой, Стас сразу закутался в одеяло и отдался воле раскаленных мыслей.

"Вскрыть вены, – думал он, – и дело с концом. Можно лечь в ванной с водой и порезать запястья, как это делают в кино. Но это как-то долго и слишком жутко, лежать и чувствовать, как смерть охватывает своими щупальцами. Да и потом, вряд ли у меня получится порезать самого себя".

Стас был очень чувствительной особой, и даже укол-то себе сделать не смог, когда нужно было вылечиться от невроза, в результате которого у него воспалился кишечник. Когда он узнал, что Вероники больше нет, в его голове очень сильно коротнуло, дав толчок к ослаблению иммунитета и торможению умственной деятельности. Каждый день коробил его физическое и душевное состояние, и однажды он просто слег, не в силах пошевелиться, так что пришлось скорую вызывать.

"А что, если отравиться, – продолжал он рассуждать. – Нет, это мучительно, страданий я уже достаточно пережил. А как насчет спрыгнуть с крыши многоэтажного дома? Слишком страшно лететь, да и вдруг не разобьюсь и останусь калекой, чего еще хуже. Куча ведь случаев, когда люди выживали, пролетев с десяток этажей. Надо чтоб наверняка. О! прострелить голову – самый надёжный способ. Но где взять ствол..."

– Привет, Грэг! – сказал он, как только услышал голос на другом конце связи.

– Неужто ваше величество решили вспомнить обо мне и перезвонить! – ответил приятель. – Или случилось чего? Может, рак на горе свистнул?

– Не глумись, я по делу.

– Я весь во внимании. Если ты насчёт моего предложения, то он всё ещё в силе.

– Нет, Грэг, это подождёт. У меня к тебе необычная просьба. Только, пожалуйста, пойми меня серьёзно и не отказывай.

– Да что там у тебя? Не тяни резину давай.

– Мне нужен пистолет, табельный. Можешь достать его для меня?

– И зачем он тебе, если не секрет? Хочешь магазин грабануть?

– Ещё чего. Просто он мне нужен и все. У тебя есть кто-то из знакомых, через кого можно было бы купить эту штуковину?

– Стас, пожалуй ты не по адресу с такой просьбой. Но я тебе от души желаю найти, чего хочешь. И ещё: когда будешь спускать курок, обрати внимание, чтобы дуло было под прямым углом к виску. А мне больше не звони, я с идиотами не общаюсь.

После столь неприятного разговора Стас отказался от намерения звонить кому-то ещё – как-то глупо это. Он, правда, подумал завладеть оружием стража порядка, оглушить того и вытащить пистолет из кобуры. Но от такой идеи он быстро отказался. Вдруг не получится, и тогда его арестуют. Да и не таким он был человеком, чтобы кого-то подставлять. Уйти из жизни ему хотелось без долгов и неприятностей.

– Точно! – проговорил он вслух. – Я брошусь под поезд. И быстро и верняк. Никто не пострадает, кроме меня, и не будет никакого ущерба окружающим. Разве что подкину лишнюю работёнку железнодорожной службе, чтобы потом почистили пути. Но ничего, не перетрудятся.

На следующий день Стас отправился на кладбище, чтобы попрощаться с Вероникой. А может быть, наоборот, предупредить, что скоро воссоединится с ней на веки вечные.

Припарковав свой кроссовер у главных ворот, он нерешительным шагом направился на поиски нужного места. Долго же он не навещал её. Сначала чуть ли не каждую неделю приходил и каждый раз приносил букет из ромашек, как и в этом случае.

Ромашки были любимые цветы его дочери – так он считал. В его памяти очень ярко запечатлелся семейный ужин дома, когда он принес Кристине целую кучу этих самых ромашек. Таким действием Стас хотел разбавить серость однообразных дней, зажечь хоть малую искорку в их угасших отношениях. Но Кристина не пришла в восторг от цветов, и даже не подыграла искусственной улыбкой. Так случается, когда сердце женщины уже давно принадлежит другому. Зато маленькая Вероника обрадовалась и то и дело прибегала в кухню, чтобы забраться на стул и понюхать сноп из жёлто-белых цветочков.

Он воткнул букет в сугроб перед надгробным камнем, смахнул снег с лавочки и присел, уставившись на фотографию за стеклянной рамкой. Снимок был сделан в садике, фотограф подловил удачный момент: девочка играла с другими детками и неожиданно обернулась в его сторону. Две косички, озорной взгляд – лучшей фотографии уже не будет.

Как и раньше, Стас не стал сдерживать слёз. Он никогда не разговаривал с Вероникой в этом месте. Зачем? Мысли его она и так услышит.

В машину он сел с полной решимостью. Пункт назначения – железная дорога на окраине города в промышленном секторе. Там не было лишних глаз и это он считал довольно важным аргументом.

Оделся Стас легко, чтоб лишние тряпки не запутались в стальных колёсах, когда его размажет по рельсам. Но погодка обернулась явно против него и подсунула весьма суровое настроение. Пока он ждал поезда, стоя по колено в сугробе, к его телу пробирался мороз. Только это его волновало меньше всего. Рельсы были гладкими и блестели, а значит по ним не редко проезжали вагоны. Он понимал, что долго мёрзнуть не придётся – во всяком случае надеялся на это.

Глядя на свой будущий эшафот, Стас представил, как все это будет выглядеть в кульминации, и картина ему не понравилась – слишком большое месиво предстоит. Тогда он подошёл ближе и попробовал положить голову так, чтобы в случае столкновения с составом, её переехало колесом в области шеи.

– Отлично! – сказал он сам себе. – Именно так я и сделаю. Наверное, даже боли не почувствую, ведь голова отвалится моментально.

Он так же вспомнил, как однажды читал, что голова после отделения от туловища еще соображает несколько минут. Но потом он счёл это за полнейший абсурд и твёрдо ухватился за последнюю задумку. Только вод поезд никак не появлялся.

Тело продрогло, руки и ноги окоченели. Но мозг его, в отличие от всего остального, разогревался в бешенном круговороте мыслей. Хоть он и старался ни о чём не думать, картинки перед глазами появлялись сами собою: старые воспоминания, весёлые и грустные моменты, неожиданные встречи и скучные вечера.

Может быть, Стас ещё долго простоял бы вот так, в холодном ожидании своей смерти, отбиваясь от жгучих мыслей. Но неожиданно до его слуха донеслось невнятное пение. Он повернулся на звук и заметил вдалеке пьяного человека, идущего со стороны каких-то складов. Видимо это был простой работяга, закончивший свою смену раньше остальных. Он передвигался враскачку и казался очень довольным.

"Ему весело, – подумал Стас. – Права все-таки Алиса. Сколько я страдал, сколько работал и чего-то ждал... а для себя ведь так и не пожил. Может, действительно стоит развлечься напоследок? Что я теряю, собственно? Ведь не секрет, что алкоголь облегчает любые раны, хоть и утверждают, что проблемы от этого все равно не решаются. А разве у меня есть какие-то проблемы? В том-то и дело, что у меня ничего и никого нет, и даже проблем нет. Есть только немного денег, квартира и двухгодовалая машина. Зачем всему этому пропадать зазря – уж лучше пустить на развлечения, которых я лишал себя последние шесть лет. Все отдыхали и кутили, а я, дебилоид, копил и верил, что это во благо Вероники. Не получилось потратить на неё, так изведу всё на себя. Буду праздновать до последнего рубля, а потом и вернусь на эти чёртовы рельсы".