– Работа востребованная. – Наталья и сама удивилась тому, что увидела. – Давай-ка я маму позову.

Мать все еще сидела на кухне, понурая и заплаканная.

– Мама, иди, я тебе что-то покажу!

Та нехотя поднялась и побрела на зов. Едва зайдя в комнату к сыну, начала стонать:

– Если вы мне что-то по вашему компу думаете показать, то напрасно. Я в нем ничего не понимаю.

Славка сдержанно предложил:

– Ты только посмотри, мама, скольким фирмам требуется интернет-бухгалтер!

Та даже смотреть не стала.

– И что толку? Я в этих программах ничего не понимаю.

В разговор вступила Наталья.

– Мама, в центре занятости есть курсы компьютерной грамотности. Ты вполне могла бы туда записаться, они бесплатные.

– Да зачем мне эта ваша компьютерная грамотность! Я все равно ничего не пойму!

– Да ты просто ничего делать не хочешь! – не выдержал Славка. – Сидеть да ныть это просто простого! Да за папашу цепляться!

– Как ты смеешь так с матерью разговаривать?! – мать смотрела на сына так, будто видела его в первый раз в жизни. – Сейчас как дам по шее!

– Смотри-ка ты, ожила! А я думал, ты только ныть умеешь! Вот возьми да папаше это скажи. Я-то стараюсь, чтоб тебе же лучше было, ну и мне, естественно. Чтоб ты человеком наконец-то стала, а не ведром помойным, как тебя папаша величает.

Мать отшатнулась, как от удара. Наталья постаралась смягчить грубые слова брата.

– Мама, ты забыла, что значит себя уважать. Ты не прислуга, которую можно унижать, как вздумается. Ты хороший специалист. Вспомни, как тебя уважали на работе. Я уверена, если отец поймет, что ты в нем не нуждается, он будет тебя уважать. Ведь уважал же он тебя прежде?

– Прежде он меня любил. А сейчас нет.

– Неужели ты его до сих пор любишь? У тебя что, чувства самосохранения совсем нет? Он же тебя планомерно уничтожает как личность. Ты сама подумай об этом, мама. А чтоб вырваться из этой патологической зависимости, тебе нужно снова обрести себя. Ты же себя потеряла.

Мать сердито огрызнулась:

– Это я и сама знаю. Просто мне страшно. Я уже и из дома-то выйти боюсь. Все кажется, что надо мной последняя собака смеется.

– Мама, ты предаешь слишком большое значение собственной персоне. Люди, как правило, поглощены собственными делами. Вот вспомни, когда ты в последний раз встречалась со знакомыми, они много тебя расспрашивали о житье-бытье? Они наверняка тебе о себе говорили. Нормальным людям интересны только они сами.

Славка великодушно предложил:

– Если ты уж так боишься, то я могу завтра с утра с тобой в центр занятости сходить. У меня утром первого урока нет. И смотри, сколько предложений для бухгалтеров, знающих 1С и компьютер. Ты деньги мешками огребать будешь! Только чур, вечером за компом сижу я!

Посмотрев на экран, мать тихо попросила:

– Дай посмотрю. – Прочитав объявления, она задумчиво согласилась: – Это я знаю. Мне бы только припомнить маленько да изменения в законодательстве посмотреть. Ну и программы эти освоить. Покажи мне, что тут делать нужно.

Славка принялся показывать матери, что к чему, а Наталья ушла к себе. Телевизор за стенкой стих, отец завалился спать. Но вот и мать тихонько, чтоб не разбудить отца и не вызвать новых попреков, проскользнула в свою комнату, перестал тарахтеть компьютер у брата, а она никак не могла уснуть.

Душа болела. Но почему? Ничего нового не случилось. Все как всегда. Может быть, весна растревожила в ней сожаление о своей неудавшейся жизни? Но ведь ей всего-то двадцать пять. Не так уж и много. Просто она так устала от своей нелепой жизни, что в счастье уже не верит. Да и что такое счастье? Это просто отсутствие несчастья. А, следовательно, она вполне счастлива.

Но уговоры не помогали. Хотелось чего-то доброго, хорошего. Чтоб кто-то говорил ей нежные слова. Чтоб не обманывал и не юлил, как бывший муженек. Вспомнилось, как он ухаживал за ней еще в школе. Они учились в одном классе. Может быть, он просто привык у нее списывать, и решил, что так будет всегда: она делает, а он у нее за спиной? Яков никогда мужественностью не блистал.

Зачем она за него замуж-то пошла? Думала, что любила? Наверное. Им, в принципе, было хорошо вместе. Посмеяться, поболтать. Но она не поняла, что он просто друг, а вовсе не любимый человек. Вот и получила. Как только появилась возможность найти себе мамочку покруче, он тут же слинял. Ему нужна была только сытная кормушка. Если вдруг поблизости появится кормушка посытнее, чем у Раисы, он, не задумываясь, поменяет стойло.

Если бы не было Ульянки, она могла бы что-то изменить. Уехать в большой город, найти работу, снять квартиру. Была бы сама себе хозяйка. Конечно, она любит дочку, но все же, все же…

За окном свистали соловьи, будя совершенно ненужное волнение плоти. Завтра рано вставать, вести дочь в садик к восьми часам, а она никак не может заснуть, хотя на часах уже третий час ночи.

На следующий день ее вызвала к себе завуч. Светлана Николаевна, пряча глаза, положила на стол ее тетрадь с планами уроков.

– К сожалению, Наталья Викторовна, ваши планы ниже всякой критики. Вынуждена вас предупредить: – если вы и дальше будете так работать, то нам с вами не по пути.

Наталья пристально посмотрела ей в лицо.

– Место пытаетесь для племяшки освободить, Светлана Николаевна? А вы подумали о том, что наши дети далеко не фунт изюма и вполне могут ее до кондрашки довести?

Завуч горделиво поднялась, вся багровая от смеси стыда и досады.

– Да как вы смеете, Наталья Викторовна, разговаривать со мной таким тоном!

Наталья тоже встала и посмотрела на нее сверху вниз.

– Смею, потому что это глупые придирки, и ничего больше! Есть ведь еще в области квалификационная комиссия, если не помните. И комиссия по трудовым спорам. И профком, на крайний случай. Так что пристраивайте свою племяшку куда-нибудь в другое место. И лучше всего не в нашем гиблом городишке.

Она вышла, даже не хлопнув дверью, как хотелось.

Посмотрела на руки, они дрожали мелкой злой дрожью. Да что ж это такое?

Пошла на урок, где Игорь Петров попытался рассказать, чем женский скелет отличается от мужского. Получилось это у него на редкость похабно.

– Ну что ж, за знание предмета я тебе ставлю пять, а за манеру изложения – два. – Она поставила обе оценки в дневник и подала Петрову. – Родителей не вызываю, знаю, что бесполезно.

Тот небрежно взял дневник и подтвердил:

– Конечно. Мамка за товаром уехала, а папаша после запоя еще не очнулся.

Наталья внезапно заинтересовалась.

– Слушай, Игорь, а жизненные планы у тебя какие?

– Чего-чего? – от неожиданности он остановился на полдороге и застыл, не зная, что ответить.

Класс затих, ожидая ответа.

– Кем ты стать-то хочешь? Челноком или пропойцей?

Петров набычился.

– Никем я быть не хочу.

– Это значит безработным? На бирже труда вечно в очереди стоять, как американские негры?

– При чем тут негры?

– Они работать не хотят, и из поколение в поколение пособие по безработице получают. Но Америка страна богатая, там на это пособие жить можно, а у нас нельзя.

– А он в Америку поедет, негром прикинется, и пособие будет получать. – Посоветовал ему Виталий Иванов.

Петров показал насмешнику внушительный кулак.

– Я рэкетиром буду. Вон Виталька деньги на вахте заработает, а я их у него заберу. Но не все, а половину, чтоб с голоду не подох. Потому что я добрый.

– Это что, тюремная романтика? «Украл, выпил, в тюрьму»? – Наталья процитировала всем знакомый фильм «Джентльмены удачи», и дети довольно рассмеялись. – Ладно, закончим посторонние разговоры. Записывайте домашнее задание.

После уроков она не осталась в школе, как обычно, а принялась шататься по их небольшому городку. Раньше здесь было два автобусных маршрута, теперь не осталось ни одного. Если нужно было что-то отвезти или привезти, приходилось договариваться с знакомыми. И не бесплатно. Деньги нужны были всем.

Она устроилась на скамейке в скверике возле детского сада. Положила рядом тетради учеников с домашними заданиями, принялась их проверять. До шести оставалось еще три часа. Домой идти не хотелось. Зачем? Опять выслушивать материны жалобы и попреки?

К тому же в сквере было так хорошо! Пусть его давно не убирали, пусть клумбы заросли сорняками, зато как сладко пахла сирень, и задорно пели пташки в кустах!

Она углубилась в работу и не заметила, как пролетело время. Выпрямившись, почувствовала, как от неудобной позы заныло все тело. Собрала тетради, засунула их в сумку, покрутила головой и руками. Оглянувшись, не видит ли кто, несколько раз нагнулась, разминая затекшие мышцы.

Медленно прошла по разбитой аллее и вышла на проезжую часть. До садика оставалось метров двести, когда рядом с ней затормозил черный Вольво, и из него барственно вышел Яков.

Наталья вздохнула. Сейчас опять начнет пороть всякую чушь! Интересно, а куда делся простой веселый парень, с которым она дружила все школьные годы? Неужели вот этот высокомерный остолоп это он и есть?

– Привет, Наташка! – по-свойски поздоровавшись, он перегородил ей дорогу. – Погодь немножко, нужно поговорить.

– О чем? Может, алименты решил платить? Как благородный человек?

Яков несколько смутился.

– А где у меня деньги? Я же нигде не работаю. И своего у меня ничего нет.

– Умная дамочка эта Раиса. Знает, чем тебя можно купить. Купленные мужья тем и ценны, что хорошо знают, кто их хозяин. Я вот только думаю, что есть ведь одинокие дамочки и побогаче.

– Хватит гадости говорить! Я от тебя потому и ушел, что ты без перерыва гадости говорила.

– Я их тебе всю нашу учебу говорила, что ж ты на мне женился? Только не говори, что решил меня перевоспитать. Тебе мои шутки в то время очень нравились.

Яков решил не ввязываться в спор, в котором заведомо проиграет.