— Лёш, я тогда просто сбежала. Понимаю, что это было с моей стороны свинством, но... Всё как-то один к одному сошлось — Зойка, ты, Денис... беременность. И я решила, что проще плюнуть и начать заново. — Помолчала, не зная как закончить, и просто глупо развела руками: — Извини. Так получилось.

Лёшка задумчиво буравил меня взглядом и кивал, словно соглашаясь с моими словами. Потом вдруг глянул на часы.

— Ладно. Десять минут до закрытия... Ты мне скажи, тебе прям срочно нужно ехать именно завтра?

Ого. А  это оказалось проще, чем я думала! Лёшка принял моё объяснение без лишних сомнений и обид. Ну что ж, времени реально прошло очень много и правдой теперь можно назначить что угодно, до этого уже реально нет никому дела.

— Да. Алексу седьмого в гимназию. И так, получается, что приедем накануне вечером. Почти с корабля на бал.


— Ну а если задержаться немного? На пару-тройку дней? Ты ж, небось, и у своих-то на могилках не была ещё? Нехорошо как-то, не кажется? Сначала сбежала, а теперь была рядом и даже не заехала.

— Не успела, — сокрушённо кивнула я, чувствуя, как эта мысль царапает по живому. — Но теперь уже поздно. Школу пропускать нельзя, у нас там для этого реально серьёзные причины нужны. — Натянуто улыбнулась. — Запиской от мамы не обойдёшься, увы. Чревато санкциями.

— Ну понятно. А как ехать думаешь, с ночёвками?

— Конечно! Первая в Брянске, вторая в Бресте, ну или в Варшаве, как пойдёт. А от Польши уже одним броском до Гамбурга. Итого три дня.

— Понятно. Ладно, пойдём? Провожу тебя до гостиницы.

Вышли на улицу. После тёплого уюта кафешки показалось, что не только снег — а даже воздух вокруг хрустит.

— Подмораживает... — отгоняя нахлынувшую вдруг тоску, заметила я и тут же неловко поскользнулась.

— Тихо! — удержал меня Лёшка и подставил локоть: — Держись, давай, неваляшка.

Я подхватила его, сначала осторожно, а потом, осмелев, сильнее. И казалось бы, что тут такого, да? Обычная галантность. Но на самом-то деле, это было довольно интимно. Возможно, только для меня и только в контексте Савченко, но всё-таки. И я даже отвернулась, пряча под мотками объёмного шарфа улыбку. Как школьница какая-то, честное слово!

Не спеша шли к Интуристу, снова молчали. Я чувствовала себя странно — вроде и виновато за дикую брехню о своём бегстве, но в то же время классно! Уезжать не хотелось. Ещё больше не хотелось, чтобы сейчас уезжал Лёшка. Понятно, что дома у него жена и дети, и я вовсе не собиралась создавать напряги в его семье... Но, если уж откровенно, с удовольствием протусила бы с ним до утра – вот так, бродя по ночному городу, прижимаясь к его локтю. С ним ведь даже молчать оказалось так здо́рово, как не со всяким поговорить по душа́м! Я чувствовала себя котёночком заботливо сунутым за пазуху, под надёжную защиту сильных рук. И выбираться из этого кокона вообще не хотелось!

— Машина у тебя где стои́т? — неожиданно ворвался в мои мысли Лёшка.

— На гостиничной паркове, а что?

— Покажешь?

— В смысле... Зачем?

— Да просто интересно.

Зашли на парковку, остановились возле моей ласточки. Лёшка, скептически покачивая головой, обошёл её кругом. Присел, заглянул под днище. Потом раскачал, пружиня капот обеими руками. Хмыкнул. Было очень непривычно видеть его в этой роли. И почему-то ужасно захотелось взглянуть, каков он за рулём своего крузака.

Вот тебе и Савченко! Вырос пацан, возмужал. Стал совсем другим. И иногда я даже ловила себя на том, что забываю, что знаю его вот уже сто лет и три года.

— Ну понятно... — загадочно подытожил он. — А что с салоном?

Я щёлкнула центральным замком, позволила Лёшке сесть в водительское кресло и даже подстроить его под себя.

— Такое чувство, как будто задницей на асфальте сижу,  — усмехнулся он и, огладив руль,  упёрся в него вытянутыми руками. С силой вдавился спиной в сиденье, по очереди выжал педали. Отпустил и снова дёрнул кверху ручник. — Но в целом комфортно. Сразу чувствуется — японец. Но такой... больше для девочек.

— Это тебе после твоего танка так кажется, — рассмеялась я. — А вообще она очень даже унисекс, и по статистике — одна из самых популярных машин в Германии за прошлый год. Лично мне очень нравится. Удобная.

— Ну да, по автобану-то наверняка. Можно заведу?

Дала ему ключ, он повернул его в замке, деловито прислушиваясь к рокоту двигателя. Поиграл светом, изучил приборную панель, омыл лобовуху. Даже в бардачок заглянул, вынул, рассмотрел документы на машину. Как будто покупать её у меня собрался, честное слово! Наблюдать за ним было и забавно и, в то же время как-то... трепетно. И что бы он там ни говорил, мол, это тачка для девочек, а смотрелся он в ней классно! Очень даже по-пацански.

— Ну понятно, — снова подытожил он и глянул на часы. — Ладно, пойдём. Полпервого уже.

Вместе дошли до центрального входа. Мне было откровенно грустно расставаться, но что сказать такого, чтобы при этом не расколоться или даже не пустить сентиментальную слезу, я не знала. И вдруг вспомнила, чуть по лбу себя не шлёпнула:

— Лёш, ключ-то верни! А то уедем завтра, ага.

Но он только глубже сунул руки в карманы.

— Потом отдам.

Я рассмеялась от неожиданности, пихнула его в плечо:

— Ты, блин! Шутник нашёлся! Гони ключ!

— Нет, — неожиданно серьёзно и твёрдо ответил он. Как отрезал. — Слушай сюда: сейчас мы расходимся по норкам, а в половине седьмого утра я заезжаю за вами, и мы гоним в одно замечательное место. Там ты оставляешь Алекса в компании очень хороших людей, и мы с тобой едем в Разгуляевку. Навестишь своих, хоть будешь знать, где похоронены. А часам к шести вечера, думаю, уже вернёмся. Да даже раньше, потому что завтра начало смены, и мне бы хоть показаться пацанам, чтоб знали своего мучителя в лицо...

Я остановилась. Охренеть расклад... Он серьёзно?

— Лёш... А ты не офигел случайно? Не много на себя берёшь?

— А что не так? Хочешь Алекса тоже в Разгуляевку взять? Дело твоё, возьмём. Просто объективно — ему гораздо полезнее и интереснее было бы потусоваться на базе с пацанами. Макс Мишку привезёт, думаю, они будут рады повоевать в одной команде. — И собрался было идти, но я схватила его за рукав.

— Лёш, ты просто не понимаешь, что в Германии пропуск школы, это реальная проблема! Мы не можем задерживаться, у меня, блин, не то, что дни — каждый час на счету! — требовательно протянула руку: — Отдай мне, пожалуйста, ключ?


Он отрицательно мотнул головой:

— Это ты не понимаешь, Люд. Я не отпущу тебя одну, хоть ты мне тут рыдай. Потому что, извини, но водишь ты... Не очень!

Пободались взглядами. И нет, он не шутил. Он реально создавал мне проблемы! Охренеть с сюрпризом мальчик оказался! А с виду такой адекватный. И главное — ну что я могла против него сделать? Моська и слон. В сердцах шлёпнула его по груди.

— Савченко, блин... Отдай!

— Нет, Люд. Даже не проси. Да и что не так-то? Ты сказала, шестого вечером надо быть в Гамбурге? Будешь. Просто сама ты будешь ехать до Польши двое суток, а я довезу вас за одни. Вообще ничего не меняется. Просто тебе будет легче, а мне спокойнее. Ну? Не упрямься.

Я, наверное, выглядела очень глупо: отвисшая челюсть и обалдевший взгляд, в котором медленно-медленно загорается понимание... Но то, что предложил Лёшка, было настолько идеально, что у меня от восторга по всему телу побежали мурашки, и предательски засвербело в носу.

— Нет, ну если тебе принципиально выехать именно завтра, давай завтра, — идя на компромисс, согласился Лёшка. — Но всё что ты этим выиграешь — это приедешь домой на день раньше, а вот проиграешь дофига. И, главное, Алекс проиграет! Я тебе отвечаю, что такой движухи, как у нас, он ещё никогда не видел, и вряд ли когда-нибудь увидит в этих ваших Гамбургах. В идеале, знаешь, вам бы хотя бы числа до седьмого здесь задержаться...

— Нет.

— Что нет?

— До седьмого точно никак, — ответила я и тут же поняла, что всё-таки попалась. Лёшка тоже это понял. Улыбнулся.

— До седьмого никак, но завтра по моему плану, да?

— Блин, Лёш... Так не честно! — я снова шлёпнула его по груди, но в этот раз игриво, почти ласково. — Ты меня развёл! Мог сразу весь расклад дать, ещё в кафешке! Ты специально меня бесил, да? Савченко, блин...

— Да кто бы говорил! — рассмеялся он. — Сколько ты мне в своё время нервов вымотала, так мне ещё отыгрываться и отыгрываться!

— Негодяй!

— Давай, давай, фрау-мадама, спать иди! Денёчек завтра будет насыщенный!

Глава 14

1991−92гг.

В сто пятнадцатую школу Лёшка перешёл в конце марта. Из шестидесятой пришлось уйти из-за конфликта с директрисой, вернее с её сыночком. Банальная история, виновата, как всегда, женщина. Ну ладно, девчонка.

Не то, чтобы она нравилась Лёшке, но знаки внимания посылала и, вроде как, было престижно задружиться — до дома попровожать, на переменах вместе ходить по коридору и всё такое, но не больше. Хотя она, бывало, и намекала на то, что они уже взрослые, мол, можно бы и в кино на места для поцелуев... Но Лёшке было как-то не до того, и даже не тянуло.

А потом вдруг на горизонте возник этот тип из параллельного. Позже девчонка сама призналась, что специально провоцировала Лёшку, чтобы ревновал, но ему на ревность оказалось пофиг, а вот авторитет подорвала... И он поступил так, как и должен был любой нормальный пацан — начистил наглецу рыло. Сильно начистил. Не посмотрев даже на то, что тот — сын директрисы.

Так и пришлось сменить шестидесятую на сто пятнадцатую.

И вот заходит он в первый учебный день на новом месте в школьное фойе, а там у дверей парта стои́т, и дежурные переобувку проверяют. Блондинка, тощенькая такая, губы накрашены, шмотки нарядные, но сразу видно — стерва, кинулась ему наперерез: