— Маа-а-ам...

И я поняла, что опять провалилась в себя и снова не расслышала Алекса.

— Да, сынуль. Извини, задумалась.

— Я говорю, а Лена мне кто получается, тётя что-ли? А это тогда кто, дедушка?

Повернул ко мне планшет, я глянула и ощутимо вильнула рулём, едва не потеряв дорогу. Фотка, конечно, из тех, дурацких, где Денис с усами. Сколько ему на ней? Пожалуй, как мне сейчас. Но с другой стороны — это и понятно, ведь именно таким он был в своей армейской ипостаси. В форме, с орденами-медалями. Кажется, именно этот снимок был в той газете, где сообщалось о его гибели.

— Где ты это взял?

— Лена скинула.

Ну понятно. Скинуть-скинула, но сказать — ничего не сказала. Тоже, наверное, времени не хватило. А может, смелости? Или это наоборот — чувство такта? А вообще я, конечно, та ещё дура. По жизни генератор идиотских ситуаций. Ладно, чего уж теперь.

Вдохнула поглубже, крепче сжала руль...

— Это твой отец, Алекс. А Лена — твоя родная сестра. Ты извини, что вот так говорю, в такой обстановке. Просто... Ну не знаю, мне казалось, что было бы правильнее, чтобы это сделал Ник. Ты же понимаешь, что отец это тот, кто вырастил, а не... — и замолчала.

Алекс тоже впал в ступор. Увеличил фотку, разглядывая сначала лицо, а потом, естественно, форму, погоны, награды...

— Он был военным, героем Афганской войны. Подполковником. — Прокомментировала я.

— Полковником, — поправил меня Алекс. — Если судить по погонам.

Я улыбнулась. Могла бы и вообще ничего не говорить, тут уж сынуля в своей стихии.

— Возможно, я точно не помню уже. Знаю только, что он контузию получил, поэтому ушёл из армии.

Алекс оживился.

— А как он её получил? На спецзадании?

— Я не знаю. Он не любил рассказывать об этом. А точнее — вообще не рассказывал. — Разговор получался странный. Было ощущение, что он ушёл не в то русло. Главное ведь было совсем другое, разве нет? — Его звали Денис. Денис Игоревич Машков. И он, к сожалению, не успел узнать о том, что у него родился ты. Так получилось, что он погиб, когда я и сама ещё о тебе не знала.

— На войне погиб? Ты же сказала, в запас ушёл?

Кто о чём, а Алекс о своём! А с другой стороны, он же и не мог воспринимать Дениса близко к сердцу, тот был для него... чужим. Но при этом, Алексу явно льстило, что его отец — военный, да ещё и герой.

— Нет, не на войне. Просто... — помолчала, подбирая слова. — Так вышло. Несчастный случай.

Ещё минут через пятнадцать до Алекса дошло:

— А как он может быть моим отцом, если Лена — твоя одноклассница? Сколько ему лет-то было?

Я вспыхнула, благо синеватый отсвет приборной панели был слишком слабым, чтобы это стало заметно. И поняла вдруг, что всё-таки хорошо, что при этом разговоре нет Николоса. При всех его огромных заслугах, в этой теме он всё-таки был третий-лишний.

— Так получилось, сынуль, не знаю, как тебе объяснить... По любви. Ты поймёшь, когда подрастёшь. Постарайся сейчас не судить, ладно?

— Ну-ну... — усмехнулся он. — А Селена, значит, слишком для меня взрослая. Ну-ну, мам, ну-ну...

Я мгновенно ощетинилась:

— Это совсем другое!

— Ну коне-е-ечно!

— Алекс, ты просто не понимаешь, о чём сейчас говоришь!

— Ну коне-е-ечно! Где уж мне! Можно подумать, неумение пользоваться презервативами передаётся через гены!

Я вспыхнула ещё сильнее. Интересно, вся молодёжь такая же бесцеремонная или это именно на Алекса так влияют школьные уроки сексуальной грамотности? Поспешно заминая тему, легонько шлёпнула его по ноге:

— Паразит! Совесть у тебя есть? Ты не забыл, что я тебе мать вообще-то?

Он фыркнул и замолчал, а я всё думала — Господи, неужели это значит, что у них с Селеной уже всё было? Но он же ребёнок! И оно бы и спросить в лоб, раз уж тема зашла, но... Я не могла. Смелости не хватало. Глупо, да, но уж как есть.

Дорога была ужасная. По Германским меркам, конечно. Хотя по Российским, наверное, хорошая, во всяком случае, её уже успели подчистить после метели. Вот только мне от этого было не многим-то легче, ведь в Гамбурге таких заносов сроду не бывало, а когда и случался снегопад, я предпочитала обойтись без машины.


Днище то и дело чиркало об наледи, уж я не говорю про дыры в асфальте! А если случалось налететь на кусок мёрзлой снего-грязи отвалившейся из-под подкрылка какой-нибудь фуры — это вообще было похоже на столкновение с бордюром. Кстати, фур было дофига. Иногда они выстраивались в такие длинные колонны и плелись с такой смешной скоростью, что даже Алекс начинал нервничать. А обгонять было сложно. Во-первых, не все большегрузы выдерживали между собой положенный промежуток, а во-вторых — я боялась, и к тому моменту, когда всё-таки решалась на манёвр, мимо меня уже вереницей неслись все те, кто были до этого сзади. А потом снова встречка, и снова нужно ждать момента. Хотелось рыдать. Но я только усиленно вслушивалась в болтовню ди-джеев «Дорожного радио» и как могла подпевала, если вдруг включали какой-нибудь хит из моей бурной молодости. Этим и отвлекалась.

А когда, едва только чудом обогнав колонну фур, я с облегчением рванула вперёд по свободной дороге... меня почти сразу тормознули на посту ДПС. Наверняка немецкие номера привлекли. Я на всякий случай прикинула, сколько у меня с собой рублёвой налички, хотя давать взятки не умела, просто понадеялась на то, что товарищи постовые сами подскажут, как это делается... И ради этого даже сразу дала понять, что прекрасно говорю по-русски. Но инспектор только проверил документы и, цепко вглядываясь в моё лицо, попросил открыть багажник. Пока он его доглядывал, я с грустью смотрела, как мимо нас проезжает эта чёртова вереница фур, которую теперь нужно будет обгонять снова.

Провожая меня к водительской двери, гаишник снова рассмотрел документы и неожиданно перешёл на «ты»:

— Слушай, а ты случайно не в сто пятнадцатой училась?

Я резко замерла, и, наверное, моя реакция была понятнее любых слов.

— Нина Степановна, химичка, у вас классуха была, да?

Отпираться бесполезно. Да и бессмысленно.

— Да.

— Прикольно слушай! То-то я думаю, лицо у тебя знакомое. Ты, помню, с этой блондинкой, как её... с Машковой всё парочкой ходила, да? А меня не помнишь?

Я глянула на него.

— Нет.

— А я у Ольги Сергеевны, у русички был. Да с Савченко в одном классе! Его-то ты должна помнить?

— Его помню, — как можно официальнее сказала я. — Можно мне уже ехать?

— Да, конечно. — Но документы всё ещё придерживал. — Слушай, а я когда в девяносто пятом с армии пришёл, слышал ты вроде того... Погибла?

— Да, так и есть, разве по мне не видно?

Он рассмеялся.

— Ну да... — и тут же: — Не, ну а всё-таки? Если серьёзно?

— А если серьёзно, то я тогда просто из дома сбежала. В Германию, — кивнула на документы и демонстративно протянула за ними руку.

— М... — задумчиво поджал он губы, но бумаги вернул. — Ну и как там? Сильно лучше, чем здесь?

Я пожала плечами:

— Хорошо там, где нас нету.

— Ну это-то да... — согласился он. — Ладно, больше не задерживаю. — Козырнул. — Счастливого пути!

И вот вроде бы случайная встреча, и даже, можно сказать, нежелательная, но от неё неожиданно  стало теплее на душе. Тут же невыносимо захотелось хоть глазком глянуть на свою школу, а ещё лучше прям сходить в неё, вдруг Нина Степановна ещё работает? И другие учителя тоже. Одноклассников бы увидеть. Да и общагу родную. Стадион на Ленина, технарь... Короче, уезжать не хотелось. Во всяком случае — так скоро. Ничего ведь не успела...

В этих мыслях снова плелась за фурами, снова играла с ними в пятнашки, и даже не заметила, в какой момент сзади ко мне прилепился такой же нерешительный водитель, как и я, только на внедорожнике.

Ну, если честно, сначала-то сердце ёкнуло — вдруг Лёшка? А потом даже самой смешно стало. Ну конечно, ага. Ведь кроме как у Савченко, который, к слову сказать, уехал почти за час до меня и теперь уже наверняка давно дома, разве у кого-нибудь ещё может быть крузак, да? Да и трудно представить, что бы Лёшка был таким телком на дороге. Иногда ведь прям до смешного доходило! Например, в какой-то момент внедорожник сумел вырваться вперёд и ехал теперь прямо передо мной и, бывало, только я соберусь на обгон, как и его тут же приспичивает. Внаглую причём, и плевать он хотел на то, что я первая поворотник включила! Выползает на полкорпуса на встречку... и тупит. Ни туда, ни сюда. А в итоге — и сам не обгоняет и мне не даёт. Но зато вдвоём ехать было проще. У дураков мысли сходятся, у нерешительных водителей, видно, тоже, поэтому я расслабилась и тупо села ему на хвост. И оказалось, что это очень комфортно — видно, когда притормаживать перед ямами, по какой траектории из колеи выруливать, да и вообще — веселее как-то, что ли. Спокойнее.

Поэтому, когда въехав город, на одном из перекрёстков он включил правый поворотник, и я поняла, что на этом наши пути расходятся, я даже не удержалась и могнула ему на прощание дальним. А он ответил мне аварийками. Так и разъехались. И мне даже слегка пусто стало. До Гамбурга бы такую компанию! Или хотя бы до Польши.

Глава 13

Ехать в одной связке с Людмилкой было довольно просто, особенно после того, как она успокоилась и перестала дёргаться — пытаться обогнать или излишне вежливо уступать промежуток между своей и Лёшкиной машинами другим обгоняющим. А когда она плотно села ему на хвост, и в манере её езды появилась этакая податливая покорность, он и вовсе решил, что она его узнала.

На душе стало тепло. Даже вот так, врозь. Лёшке казалось, что сейчас их связывает что-то на уровне телепатии, какой-то внутренний разговор... Во всяком случае, себя он точно ловил на диалоге с ней. Вернее, на монологе. Для неё.