– Некоторые мужчины имеют обыкновение делить жен с первым встречным, – отрезал он. – Но у меня такой привычки нет.

Джиллиан наслаждалась своей победой, какой бы незначительной она ни казалась.

– Не может быть! Неужели вы ревнуете меня, милорд?

– Ни в коей мере, – солгал он, и так убедительно, что все ее приподнятое настроение куда-то исчезло. – Но хотя я и не ревнив, у меня властный характер. И если бы я действительно верил, что ты мне изменила…

– А почему ты так уверен в том, что я тебе не изменила? И сэр Маркус, и сэр Бентли очень красивы и на редкость галантны.

На сей раз настала его очередь улыбнуться.

– Да, это правда. И тем не менее я не думаю, что ты способна предать собственного мужа.

Он произнес это таким убежденным тоном! Вместе с тем внезапный блеск в его глазах дал ей некоторую передышку.

– Почему? – осведомилась Джиллиан холодно.

– Потому, что я знаю тебя, жена.

– Ба! – воскликнула она. – Ты ничего не…

– Нет, знаю. – Его недавняя досада уступила место ленивому безразличию. – Ты та самая женщина, которая спасла мне жизнь, когда я лежал беспомощным в постели. Ты кормила меня из собственного рта…

Джиллиан пришла в ужас. Откуда он мог об этом знать, лежа в лихорадочном бреду?

– Ты… ты негодяй! – вспылила она. – Откуда тебе это известно?

Гарет запрокинул голову и рассмеялся, как и подобало отъявленному плуту вроде него!

– Ты сама сказала мне, Джиллиан. Более того, ты показала, как именно ты это делала, в ту ночь, когда… – Его глаза держали ее в западне, дьявольская усмешка играла на губах. – В ту ночь, когда ты напилась допьяна, любовь моя.

Щеки Джиллиан горели огнем. Она мысленно поклялась себе, что отныне никогда больше не станет пить так много!

Гарет приблизился к ней с видом хищника, готового напасть на свою жертву. Джиллиан сделала шаг назад лишь для того, чтобы упереться в стену рядом с кроватью. Она мысленно проклинала себя за глупость, ибо в конечном счете ее отступление только сыграло ему на руку!

С намеренной неспешностью он уперся ладонями в стену рядом с ее головой. Сердце Джиллиан бешено забилось. Она поняла, что попала в ловушку. Его грудь прижимала ее всей тяжестью к стене, ее ноги оказались зажатыми между его собственными.

– Мне вдруг пришло в голову, что в последнее время я пренебрегал тобой и потому тебе было так приятно общество моих рыцарей – в особенности Маркуса и Бентли.

Она тяжело дышала.

– Гарет…

Его губы находились так близко, что она ощущала его дыхание.

– Маркус и Бентли могут сколько угодно мечтать затащить тебя в свою постель, но ты принадлежишь мне, и только мне одному.

И он впился губами в ее рот. Несмотря на то что в глубине души она приходила в ужас от подобного предположения, от этого поцелуя у нее подкашивались колени… Затем он оторвался от нее, чуть дыша.

– Раздень меня.

– Нет! – У нее просто не хватит на это смелости… или?

Его взгляд блуждал по ее лицу, зорко подмечая каждую черту.

– Однажды ты уже сняла с меня всю одежду. Почему же ты не хочешь сделать то же самое сейчас?

Она тщетно пыталась его оттолкнуть.

– Это совсем другое дело. Тогда ты был совершенно беспомощен.

В его изумрудных глазах блеснул огонек.

– Ты можешь связать меня, – предложил Гарет лукавым тоном. – Тогда я снова стану беспомощным, как дитя.

Джиллиан невольно сглотнула. Его запах окружал ее со всех сторон – запах кожи, шерсти и слабый мужской аромат мускуса, присущий лишь ему одному. Почти болезненный жар, возникнув в самой глубине ее существа, распространился по всему ее телу до самых кончиков пальцев. Ему достаточно было лишь взглянуть на нее, чтобы снова заставить ее с особой остротой ощутить его присутствие. Но снять с него одежду… провести ладонями по очертаниям его гладких, словно вытесанных из камня мускулов, закаленных после долгих часов упражнений с оружием и на ристалище… О да, искушение было велико, даже слишком велико! Однако она опасалась, что у нее не хватит смелости для подобного шага.

В его глазах появилось странное выражение, от которого ее охватил трепет. Всякий раз, когда он заявлял свои права на нее, она могла бы поклясться, что им двигал не долг, а совсем иное чувство… нечто сродни голоду. Было ли это похотью? Ее сердце яростно противилось подобной мысли. Однако временами Джиллиан казалось, что он просто не мог ею пресытиться.

У нее не было никакой возможности отговорить его от задуманного. Она уже успела в этом убедиться. Никогда прежде Джиллиан не мечтала испытать подобное блаженство в руках мужчины… в его руках. Для нее это и впрямь стало чем-то вроде соблазна – полного угрозы и неотразимой притягательной силы.

Она сжала кулаки, словно не знала, на что решиться… словно душа ее разрывалась на части, как оно, впрочем, и было в действительности. Ей так хотелось избавиться от волнения, которое закипало в ее груди всякий раз, стоило ей увидеть Гарета. Джиллиан пришлось напомнить себе о том, что он женился на ней лишь затем, чтобы спасти ее от когтей разгневанного короля… возможно даже из чувства вины или признательности за то, что она спасла его жизнь. В любом случае он сделал это не потому, что питал к ней нежную привязанность. И Бог свидетель, она сама опасалась своего влечения к нему… опасалась того, что эта неизъяснимая тоска уступит место другому чувству, куда более глубокому и сильному. Она не могла так рисковать, зная, что он никогда не ответит ей тем же! Любить, так и не познав ответной любви, как она сможет вытерпеть подобную муку?! Для нее это наверняка станет полным крушением всех тех надежд и грез, которые она так долго и бережно лелеяла. О да, ей следовало как можно тщательнее оберегать свое сердце!

Опустив глаза, Джиллиан отвернулась. Это движение открыло его взору линию ее шеи, такой длинной и изящной. Не тратя зря времени, он упивался ее красотой, приникнув губами к чувствительному месту у нее под подбородком, и его поцелуи были для нее сладкой мукой.

– Гарет, – произнесла она слабым голосом. – Гарет, прошу тебя!

Он приподнял голову. Его сильные теплые руки обвили ее талию.

– Да, – произнес он, и глаза его потемнели. – Да, именно этого я и хочу, леди. Угодить вам.

Дальше Джиллиан помнила лишь, как ее перенесли на кровать, избавив от одежды. Гарет сбросил сапоги, стянул через голову тунику и швырнул ее сверху. Ей казалось чистым бесстыдством смотреть на него вот так, при свете дня, однако она не могла оторвать от него взгляда. У нее вдруг пересохло в горле. Его тело было словно изваяно из камня рукой искусного мастера – настоящее тело воина, с крепкими, отливающими матовым блеском руками и плечами. Едва он снял узкие штаны, как ее взору предстал во всей красе символ его мужского достоинства, свободный и ничем не стесненный, разраставшийся в размерах прямо перед ее округлившимися от изумления глазами. От одного его вида сердце ее забилось чаще.

Она оказалась в его объятиях, их губы слились в пылком, страстном поцелуе, который отнял у нее всякое желание сопротивляться. Одно его крепкое бедро находилось между ее собственными, пока он выражал горячими поцелуями свой восторг.

Он свел ее груди вместе. Ее соски тут же затвердели, розовые и круглые, словно два соблазнительных плода, только и ждущих, чтобы их кто-нибудь сорвал. Контраст между темно-розовой серединой и бледной кожей вокруг казался особенно восхитительным. Он легко коснулся губами кончика каждой из них, наслаждаясь тем, как она ахнула, не в силах скрыть своего восторга. Затем Джиллиан услышала его низкий прерывистый шепот.

– У тебя такие восхитительные груди, моя прелесть. Цвета утренней зари. – С этими словами он медленно провел языком по одному ее соску, оставив его разбухшим и блестящим от влаги. – Мне еще никогда не приходилось видеть ничего прекраснее.

Ее пальцы покоились у него на затылке.

– Возможно, ты просто об этом не помнишь, – задыхаясь, произнесла она.

– Нет. Я помню только тебя.

Его слова вызвали в ней трепет, который она даже не пыталась скрыть. О да, она понимала, что в его жизни, без сомнения, были и другие женщины. Он был почти на десять лет старше ее, не говоря уже о его потрясающей внешности и недюжинной силе. Всего этого было вполне достаточно, чтобы вскружить немало женских голов. Предательская боль на миг сжала ей сердце. Не столько при мысли о Гарете рядом с другими женщинами, но рядом с Селестой…

Едва она успела выбросить эту мысль из головы, как его губы накрыли сначала один тугой сосок, затем другой, и один вид этих губ казался ей чрезвычайно возбуждающим. Он долго ласкал ее соски, и отзвуки его ласк проникали в самую глубь ее существа.

Однако это было еще не все. Гарет провел губами по шелковистой коже вдоль ложбинки на ее животе, одновременно запустив пальцы в треугольник мягких, черных как смоль волос, увенчивавший ее лоно. Неожиданно он задвигался, оказавшись между ее колен, заставив ее широко раздвинуть их из-за ширины своих плеч. Его ладони обхватили ее полные ягодицы, приподнимая се… У Джиллиан пошла кругом голова. Глаза ее широко раскрылись при вида его черной головы. Она вцепилась пальцами в его волосы, слегка потянув за них:

– Гарет…

Нет, лихорадочно размышляла про себя Джиллиан. Это невозможно. Неужели он осмелится поцеловать ее здесь?

Он сделал нечто большее, чем просто поцеловал ее.

Его большие пальцы раздвинули лепестки, прикрывавшие шелковистую сердцевину. Первое прикосновение его языка потрясло все ее существо, словно ее пронзила молния. Второе подействовало на нее еще сильнее. Горячие языки пламени распространились по ее телу, и она ухватилась за его голову, за покрытые бронзовым загаром плечи. Остановить его было невозможно. Он был властным. Настойчивым. Кончик его языка с ошеломляющей дерзостью проник между скользкими, влажными складками, беззастенчивый и чувственный, завладевая своей добычей, щекоча ей кожу, все время кружа вокруг скрытой внутри жемчужины… однако ни разу не дотронувшись до нее.