Лицо у Джиллиан вспыхнуло. Разумеется, он не мог говорить этого всерьез. И тем не менее она опасалась, что за его внешней невозмутимостью скрывалась стальная воля. Кроме того, сарказм в его голосе тоже выводил ее из себя. Она попыталась было подняться и вылезти из бадьи, однако рука, обхватившая ее колени, заставила ее снова соскользнуть вниз. Она с громким плеском опустилась обратно в бадью и, к своему ужасу, обнаружила, что упала прямо на него! Ее груди были плотно прижаты к его твердому торсу, соски терлись о густую черную поросль. Ее тело оказалось зажатым у него между ног, так что ее лоно пришлось прямо напротив нижней части его живота, так что она могла ощутить его раздавшуюся плоть у себя между бедрами. Ахнув, она отпрянула, однако не решилась подняться снова.

Глаза его помрачнели.

– Вымой меня, – произнес он низким глухим голосом. Беспомощный взор Джиллиан был прикован к его лицу, сердце в груди бешено колотилось. Улыбка, которая так ее пугала, все так же блуждала на его губах. Джиллиан всем своим существом ощущала в нем непреклонную решимость, и у нес пошла кругом голова. На сей раз он не даст ей никакой отсрочки, подумала она про себя смутно, и все это… все это было лишь прелюдией.

Ей вложили в руку маленький квадратный клочок материи. Она намылила его, после чего неуверенным движением провела им по груди Гарета. Тут сильные пальцы перехватили ее запястье. До крайности смущенная, Джиллиан подняла взгляд на Гарета.

– Медленнее, – произнес он, глядя прямо ей в глаза, и тон его был таким, словно он убеждал ее покончить с этим как можно скорее.

Она вздернула подбородок, однако внутри вся дрожала. Первое робкое прикосновение к его плечу едва не заставило ее отдернуть руку. Каким же он был горячим! Казалось совершенно немыслимым мыть его и не прикасаться… не смотреть на него… Кончики ее пальцев касались выпуклых мускулов на его плечах и руках, таких крепких и упругих. Затем они скользнули вниз, едва касаясь волос на его груди – они показались слишком жесткими на ощупь. Джиллиан судорожно сглотнула, ибо эта задача отнюдь не показалась ей неприятной. Вода превратила тугие колечки в маленькие мягкие завитки. Более того, это прикосновение обладало почти гипнотической силой. Ей осталось лишь еще раз провести тканью вниз от груди к животу…

На миг Джиллиан замерла в нерешительности. Должна ли она вымыть ту часть тела, которая оставалась скрытой под водой?

– Заканчивай поскорее, дорогая.

С его стороны это было явным, откровенным вызовом. Судя по блеску в его глазах, уступать он не собирался. Его единственным желанием было навязать ей свою волю.

Джиллиан снова сглотнула. Вода плескалась вокруг его бедер. У него был плоский твердый живот, покрытый той же самой черной порослью, что и его грудь. При мысли о том, чтобы вымыть его там, ниже линии воды, Джиллиан залилась краской. Она осмелилась бросить робкий взгляд в ту сторону, и почти тут же у нее перехватило дыхание, а глаза сделались круглыми. Даже несмотря на мутную воду в бадье, она могла отчетливо рассмотреть его мужской орган, словно выкованный из стали… как и сам он был выкован из стали. Он дерзко выступал между его бедер, подобно дротику из тугой, раздавшейся плоти.

Спазмы сжали ей горло, кусок ткани выпал из ее ослабевших пальцев. Однако Гарет успел его перехватить.

– Повернись, – произнес он резко.

Джиллиан повиновалась, однако тут же пожалела об этом, поскольку он прижал ее спиной к себе. Она так и застыла на месте. Теперь она ощущала все его тело – каждый дюйм. Длинные волосатые ноги сомкнулись тисками вокруг ее собственных. Ее ягодицы… она даже помыслить не смела о том, где они сейчас находились! Однако когда он заплел ее волосы в длинную косу и перекинул на грудь, его прикосновение было почти бесстрастным. Снова намочив ткань в воде, он принялся медленными, размеренными движениями намыливать ее спину, а затем изящные плечи.

Затем он оказался перед ней, и Джиллиан, к своему ужасу, обнаружила, что он выпустил из рук ткань. Она собиралась что-то возразить, однако потеряла дар речи. Его скользкие ладони с поразительной беззастенчивостью двигались по ее животу и затем вверх, к груди. Время словно остановилось для нее, когда его пальцы задержались на кончиках ее изнывавших от любовной тоски грудей, которые, казалось, набухали прямо на глазах. У Джиллиан перехватило дыхание. Она с ужасом обнаружила, что хочет, чтобы он коснулся ее здесь… хочет оказаться в кольце его рук.

Его пальцы касались ее набухших сосков. Пока эти длинные загорелые пальцы вели свою соблазнительную игру, Джиллиан не могла отвести от них взора. Прилив блаженства охватил ее, накапливаясь в этих двух тугих розовых бутонах, которые теперь словно сами тянулись к его ладоням. Мускулы ее живота напряглись. Губы Гарета теперь находились у нее на затылке. Она вздрогнула, когда он провел языком по самому верху ее спины, и почти тут же ощутила пульсацию его мужского органа, прижатого к ее ягодицам.

Нет, подумала она про себя, словно в тумане. Это было бы чудовищной ошибкой! Уж конечно, он не овладеет ею прямо здесь, в ванне, при свете дня!

В действительности в самом Гарете в этот миг шла жесточайшая внутренняя борьба. Плечи Джиллиан были такими влажными и блестящими, и желание заключить ее в объятия, обхватить руками ее бедра и погрузиться в ее тело казалось почти непреодолимым. Лишь огромным усилием воли ему удалось совладать с собой. Он понимал, что подобный поступок мог потрясти его прелестную невинную жену до глубины ее души. Кроме того, это было не самым лучшим способом овладеть девственницей. Но когда-нибудь, пообещал себе Гарет… когда-нибудь он покажет ей, что для мужчины и женщины существует много разных способов – и разных мест – для занятия любовью.

Однако он должен овладеть ею – здесь и сейчас. Если он этого не сделает, то непременно умрет от снедавшей его пылкой страсти.

В одно мгновение он уже был на ногах – и она вместе с ним. Одного льняного полотенца оказалось достаточно, чтобы смахнуть влагу с них обоих. Подхватив руками ее мягкие упругие ягодицы, он поднял ее как можно выше, на один головокружительный миг заключив ее в тиски своих бедер и припав к ее губам обжигающим поцелуем. Его наслаждение оказалось настолько сильным, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы окончательно не потерять самообладание.

Джиллиан могла ощутить непреодолимый голод в его поцелуе, так же как и нараставшую страстную тоску в собственном вероломном теле. Когда он подхватил ее на руки и уложил на постель, она невольно вцепилась в его плечи.

Гарет лег на постели рядом с нею. Его глаза не казались более холодными, они пылали огнем. Взяв ее за подбородок, он повернул ее лицом к себе, снова и снова осыпая поцелуями, пока кровь в ее жилах не превратилась в раскаленную лаву. Его рука между тем двигалась по холмикам ее грудей, оставляя за собой на коже огненный отпечаток. За рукой последовали его губы, опустившиеся к соску. Эта загорелая рука являла собой яркий контраст с ее бледной кожей. Джиллиан не могла заставить себя отвернуться, когда он обхватил один из мягких пышных холмиков рукой и беззастенчиво завладел его коралловой вершиной. Кончиком языка он заставил набухший сосок затвердеть, после чего взял его в рот и начал сосать. Джиллиан сделала резкий вдох, ибо ей еще никогда в жизни не приходилось испытывать столь сильных ощущений. Ее руки обхватили его затылок, удерживая его голову, пока он ласкал языком, теребя и облизывая, сначала один сосок, потом другой. Все это время его пальцы продолжали вести ту же возбуждающую игру, рисуя круги на ее коже.

Она едва не вскрикнула, когда он оставил в покое ее груди, чтобы запечатлеть поцелуй на впадинке посредине ее живота, подбирая при этом языком капельки воды. Джиллиан прерывисто задышала. Ее собственные ощущения казались ей чуждыми, словно она перестала узнавать саму себя. Она чувствовала пульсацию в нижней части живота… странное беспокойство в запретном месте между бедер, требовавшее немедленного утоления. Она словно искала чего-то… хотя сама не знала, чего именно.

Однако Гарет это знал. Его пальцы легко скользили по ее животу. Она так и ахнула от смущения, когда эти пальцы с безошибочной точностью отыскали путь сквозь поросль густых черных волос. Его ладонь дерзко и властно накрыла ее лоно.

– Гарет… – только и могла растерянно пробормотать Джиллиан. Она попыталась сдвинуть ноги, однако ничто не могло заставить его отступить. Лежа сверху, он как-то странно рассмеялся. Его дыхание касалось ее уха.

– Оставайся со мной, моя прелесть… и, обещаю тебе, я не уведу тебя в сторону.

Потрясающе интимным жестом его пальцы проникли в ее лоно, слегка касаясь складок розовой податливой кожи, которая словно расцветала от его прикосновения. Один из пальцев погрузился еще глубже, отыскав тот скрытый комочек плоти, о существовании которого она сама не подозревала. Он вертел им из стороны в сторону и описывал круги, поддразнивал и проникал в нее все глубже и глубже – о, эта бессмысленная, порочная пытка, которую она была почти рада терпеть бесконечно!

Внезапно Джиллиан почувствовала острую боль внизу живота и слабо вскрикнула.

Гарет приподнял голову. Над его верхней губой выступили мелкие блестящие капельки пота. Слишком поздно ему пришло в голову, что… Он поспешно схватил полотенце и подсунул ей под бедра:

– Крови быть не должно. Иначе все поймут, что никакого ребенка пока нет и в помине.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание, и затем приподнялся на локтях, направляя свою крайнюю плоть во влажную, черную как смоль поросль. На один короткий миг остановился, отметив для себя хрупкий барьер, охранявший ее девственность, однако уже в следующее мгновение начал прорываться сквозь него. Наконец он оказался полностью внутри ее – его меч был вложен в жаркие бархатистые ножны.

Лишь тогда она ощутила в полной мере его силу, величину, пыл его страсти. После мимолетного сопротивления ее тело уступило его напору. Острый приступ боли пронзил ее, но теперь его мужской орган уже полностью проник в ее тело – словно стал частью ее существа, подумала про себя Джиллиан с горечью.