Даниэла Стил - Вернись, любовь

– Пойму что? Что он спал со мной, чтобы украсть у меня мой бизнес? Я это прекрасно понимаю.

– Ради Бога, послушай меня. – Наташа всхлипывала и держалась за голову обеими руками. – Он любит тебя. Он не хотел потерять тебя. Когда он выяснил, кто ты, он приказал своему человеку в «Ф-Б» снять их предложение и никогда больше не упоминать его имя.

– Ну, Бернардо только что это сделал.

– Это было новое предложение или он ссылался на старое?

– Не знаю, но выясню это сама, когда приеду в Рим. Это заставляет меня задать тебе еще только один вопрос. Ты говоришь, что ты – моя подруга. Что ж, мне не к кому обратиться, независимо от того, что я думаю насчет правды. Ты оставишь Алессандро у себя, пока я съезжу домой?

– Конечно. Когда ты уезжаешь? – в шоке спросила Наташа.

– Сегодня вечером.

– На сколько?

– На месяц или на два. Я не знаю, сколько мне понадобится. И держи этого ублюдка подальше от моего ребенка, пока меня не будет. Когда я вернусь, то что-нибудь придумаю. Если я не вернусь в Рим окончательно, то найду себе собственный дом.

– Тебе не надо этого делать, Изабелла. – Наташа упала на постель, совершенно сломленная.

– Нет, надо. – Она пошла из комнаты, но на мгновение остановилась. – Спасибо, что оставляешь Алессандро у себя. – Она любила Наташу. Они многое пережили вместе. Какой бы ни была правда.

Наташа все еще плакала.

– Я люблю его и люблю тебя. Что ты собираешься сказать Корбету?

– Только то, что сказала тебе.

Она позвонила ему, и он приехал через час. Он выглядел не лучше, чем Наташа.

– Изабелла, все, что я могу сказать, это то, что я много раз пытался поговорить с тобой. Но всегда что-то мешало. – Он с разбитым сердцем смотрел на нее, сидя в другом конце комнаты, не осмеливаясь подойти к ней поближе. – Я в ужасе от того, что так получилось.

– Вам пришлось давить, накачивать, выпытывать и раскапывать в моей голове все, что вы хотели узнать о моем доме мод. Ну как, теперь вы знаете достаточно? Но это вам ничуть не поможет. Я не продам, и я приказала Бернардо сегодня же ликвидировать все наши дела с «Фарнхэм-Барнес».

– Мы не делали никаких предложений дому мод «Сан-Грегорио» в течение трех месяцев.

– Я это проверю. Но это ничего не меняет. Вы были достаточно умны, чтобы не делать предложений, пока «ухаживали» за мной. Возможно, вы решили, что я достаточно разумна, чтобы вывести вас на чистую воду. Ну и что тогда? Что у вас было на уме, Корбет? Жениться на мне и, очаровав, отобрать у меня «Сан-Грегорио»? У вас никогда не было такого шанса.

– Что ты собираешься делать?

– Я еду обратно в Рим и поставлю всех на место.

– А потом? Снова вернешься сюда, чтобы скрываться? Почему бы тебе не привезти свой бизнес с собой? Это было бы единственно разумное решение.

– Пусть вас не волнует, что я сделаю со своим бизнесом. Вы уже сказали и сделали достаточно.

– Тогда я пойду. Но ты должна знать одно, Изабелла. То, что произошло между нами, было настоящим, честным, и я говорил только правду.

– Это была ложь.

– Нет. Я люблю тебя.

– Я не хочу этого слышать! – Она встала и злобно улыбнулась, глядя на него. – Ничто не длится вечно, Корбет. Помните? Даже обман. Вы использовали меня, черт возьми! Вы отняли мою веру, мое сердце и мое тело, воспользовались моей уязвимостью и использовали меня, просто чтобы прибавить еще одно очко к своей корпорации. «Сан-Грегорио». Ну что же, вы заполучили меня, но вы никогда не получите остальное.

– Я не могу сказать, что никогда не хотел остального. До встречи с тобой я хотел. Но только не после нашего знакомства.

– Я никогда не поверю вам.

– Тогда я должен попрощаться.

Изабелла следила, как он выходил из комнаты. Но она уже укладывала вещи, когда он махнул водителю, чтобы тот уезжал, и быстро пошел, опустив голову, к своему офису.

Самолет приземлился в аэропорту Леонардо да Винчи на следующее утро в 11.05. Бернардо и два охранника уже ждали ее, когда она вышла из таможни. Изабелла с любовью приветствовала его, но в то же время в ней чувствовалась напряженность. У нее был изможденный вид после бессонной ночи в полете. Ей было больно расставаться с Алессандро, неловко покидать Наташу, но единственное, чего ей хотелось, это убраться оттуда.

Она проплакала половину пути до Рима. Он предал ее. Они все предали ее. Амадео, Бернардо, Корбет, Наташа. Все люди, которым она доверяла, которых любила. Амадео – своей смертью, Бернардо – попытками заставить ее продать дом мод, а Корбет... Она даже не могла думать об этом. Она не знала, сможет ли начать все сначала, если вообще сможет жить дальше.

Пройдя таможенный досмотр с двумя небольшими чемоданами, она устало посмотрела в глаза Бернардо. Трудно было поверить, что она не видела его пять месяцев. Это больше походило на пять лет.

– Привет, Беллецца. – Глядя на нее, он подумал, что последние пять месяцев, проведенные ею в Нью-Йорке, не были добрыми для нее. Она казалась хрупкой, худой и опустошенной, а под глазами были глубокие круги. – Ты хорошо себя чувствуешь? – Он был обеспокоен.

– Просто устала. – Она улыбнулась впервые за последние сутки.

Он чувствовал ее напряженность, пока они ехали в Рим. Она была необычно сдержанной, молча и с болью смотрела из окна лимузина.

– Почти ничего не изменилось. – Он попробовал завязать общий разговор. Ему не хотелось говорить о делах в присутствии охранников.

– Нет, но сейчас теплее. – Она вспомнила, какой холодной была ночь полета.

– Как Алессандро?

– Прекрасно.

Изабелле очень хотелось увидеть виллу, но она знала, что не готова. Еще не готова. И ей надо было заняться делами в доме мод. Это придавало больше смысла тому, что она будет жить там. В этом было нечто большее, хотя ей не хотелось признаваться в этом даже самой себе.

Отдав свое тело Корбету, она не хотела возвращаться в постель, которую она делила с Амадео. Теперь и она предала его. И ради чего? Ради хитрости. Обмана.

Она почувствовала, как у нее чуть-чуть сильнее забилось сердце, когда они остановились перед тяжелой черной дверью. Ей хотелось закричать, но она лишь на мгновение устремила взгляд на нее. Потом она вышла из машины и вошла в дом мод «Сан-Грегорио», как будто никогда не уезжала. Никого не предупредили о ее приезде, но она знала, что об этом в тот же вечер будет известно всему Риму. Но это ее нисколько не волновало. Пусть они преследуют ее, пусть ослепляют вспышками – ее это тоже ничуть не трогало. Ничто больше не потревожит и не удивит ее, больше никогда. По многолетней привычке она вставила свой ключ в замок лифта и нажала кнопку четвертого этажа, в то время как Бернардо наблюдал за ней.

Он осознавал, что с ней произошло что-то ужасное. У нее внутри была мертвенная пустота. Ее бледное лицо цвета слоновой кости, которое он так любил, напоминало маску. Он никогда не видел ее такой, даже в те страшные часы ожиданий, даже во время похорон или ее бегства. Изабеллы, которую он знал долгие годы, больше не существовало.

Из конца коридора четвертого этажа она прошла к двери на лестницу, ведущую к квартире на верхнем этаже. Бернардо следовал за ней. Там она наконец-то села, сняла черную шляпу и, казалось, расслабилась.

– Ну, как дела, Бернардо?

– У меня все в порядке, Изабелла. А как ты? Тебя не было пять месяцев, и ты возвращаешься домой и ведешь себя так, будто я прокаженный.

Может, так и есть, подумала она. Вслух она только спросила:

– Ты звонил в «Ф-Б»? Он кивнул.

– Мне было плохо, но я это сделал. Ты знаешь, как это ударит по нашим показателям?

– Мы все наверстаем к следующему году.

– Что случилось вчера? – Теперь он не осмеливался спорить с ней. Она выглядела слишком уставшей, чересчур хрупкой.

– Я узнала кое-что интересное.

– И что же это?

– Что Наташин друг, который, как я думала, стал и моим другом, просто использовал меня, чтобы купить мой бизнес. Тебе должно быть знакомо это имя, Бернардо. Корбет Эвинг.

Бернардо в шоке смотрел на нее.

– Что значит «использовал»?

Она не стала вдаваться в подробности.

– Я не знала, кто он на самом деле. Но Наташа, конечно, знала. И ты тоже. Я понятия не имею, задумали ли вы все это вместе или нет. Мне этого никогда не узнать. Возможно, именно по этой причине ты настаивал, чтобы я уехала из Рима. Теперь это уже не имеет значения, Бернардо. Я дома. На самом деле негодяем является Эвинг. Вопрос закрыт. Я ничего не продаю. И я приняла решение, на которое давно надо было решиться. Но мне потребовалось время.

Бернардо гадал, что сейчас последует. У него сильно разболелась язва, но он ждал ее сообщения.

– Я увожу основную часть бизнеса с собой в Штаты. – Это было предложение Корбета. И он был прав.

– Что? Как?

– Я еще не решила окончательно. Высокая мода останется здесь. Этим может заниматься Габриэла. Я смогу прилетать несколько раз в год. Эта часть дела не требует моего постоянного наблюдения, которое необходимо для остального. Иначе невозможно, это слишком большое напряжение для тебя... и для меня. – Она снова улыбнулась, но еле заметно, наблюдая, как Бернардо справляется с шоком. – Мы проработаем это вместе, пока я здесь. Но я хочу, чтобы ты поехал со мной. Что бы ни случилось, ты нужен мне. Ты всегда был моим другом, и ты слишком хорош, чтобы я могла потерять тебя.

– Мне надо подумать. Я немного шокирован. Я не знаю, Изабелла... – Но своими словами она только подтвердила то, что ему уже было известно. Он был всего лишь другом и служащим. Она никогда не позволит ему стать чем-то большим. И он понял кое-что еще. Он был рад. Она всегда олицетворяла для него слишком многое, чтобы вести себя с ней как с любимой женщиной. А она продолжала говорить о своих планах.

– Я больше не могу жить здесь, тем более с Алессандро. Ты был прав насчет этого. Я не могу рисковать. Нет причин, не позволяющих нам руководить нашими международными связями из Нью-Йорка. И... – она опять поколебалась, – я решила взять с собой Перони и Бальтаре, если они согласятся. Из наших четырех исполнительных директоров только эти двое говорят по-английски. Двум другим придется уйти. Но об остальном мы можем поговорить позже. И скажу еще одно. – Она вздохнула и огляделась вокруг. – Приятно видеть что-то знакомое для разнообразия. Я чертовски устала находиться так далеко от дома.