– Пожалуйста, не вспоминай о нем. – Потребовалось четыре месяца для проведения исследования и еще два, чтобы поставить его на рынок. Но по крайней мере эффект оправдал эти труды. Они только что получили заказ на полмиллиона долларов, естественно, от «Ф-Б».
Бернардо перечислял заказы, но она не слушала. Мыло. Даже оно напоминало ей о последнем дне с Амадео. Тот роковой день, когда она поспорила с Бернардо, а затем покинула их и убежала на ленч. Прошло почти семь месяцев. Семь длинных, одиноких, заполненных работой месяцев.
– Между прочим, как там сейчас в Нью-Йорке? – спросил Бернардо.
– Все еще холодно, может быть, чуть-чуть теплее, но все вокруг пока серое. К ним весна приходит не раньше мая или июня.
Он не стал говорить ей, что на вилле сад весь в цвету. Он несколько дней назад заезжал туда проверить, все ли в порядке. И вместо этого сказал:
– Хорошо, дорогая. Поговорим завтра утром. И мои поздравления.
Она послала ему воздушный поцелуй, и они положили трубки. Поздравления. В Риме она бы с ужасом и замиранием сердца наблюдала за открытием шоу. Она стояла бы рядом, затаив дыхание, внезапно утратив уверенность в правильности выбора цветов, тканей, моделей, была бы недовольна ювелирными украшениями, музыкой и идеально уложенными прическами манекенщиц. Она ненавидела бы каждое мгновение, пока первая манекенщица не ступила бы на обтянутый серым шелком подиум. Затем, когда все бы началось, она испытала бы трепет, который охватывал ее каждый сезон. Откровенный восторг, красота, безумие мира высокой моды. А когда все закончилось, она и Амадео украдкой подмигнули бы друг другу и нашли время для долгого счастливого поцелуя. Там присутствовала пресса и текли реки шампанского. А вечером прием. Это было похоже на свадьбу и медовый месяц четыре раза в году.
Но не в этот раз. Сегодня вечером она была в синих джинсах, сидела в крошечном кабинете, пила кофе и чувствовала себя очень одинокой.
Она закрыла за собой дверь кабинета и, проходя по коридору, взглянула на кухонные часы. Вдалеке слышались голоса мальчиков, и она удивилась, что они еще не легли. Алессандро выучил английский, хотя и не в совершенстве, но достаточно, чтобы его понимали. Когда этого не происходило, он кричал, желая компенсировать непонимание, как будто иначе его бы не услышали. Странно, что он редко говорил на английском. Создавалось впечатление, что Алессандро нуждался в своем итальянском языке как напоминании о доме, о том, кто он есть на самом деле. Изабелла улыбнулась про себя, проходя мимо детской. Мальчики играли с Хэтти, работал телевизор, и Джесон гонял свой поезд.
Сегодня она пропустила вечернюю прогулку. Изабелла слишком нервничала, дожидаясь, когда можно будет позвонить Бернардо и поинтересоваться, что произошло на открытии демонстрации коллекции в тот день. И ей начинал надоедать знакомый маршрут, особенно теперь, когда Наташа не всегда сопровождала ее. Она вновь вернулась к прежнему образу жизни, и по вечерам Изабелла часто гуляла одна. Наташа собиралась уйти и сегодня вечером. На благотворительный бал.
Остановившись в дверях своей комнаты, Изабелла постояла мгновение, а затем медленно пошла к Наташиной двери. Было приятно снова видеть ее красивой, в ярких нарядах, делающей нечто элегантное или удивительное со своими длинными светлыми волосами. Это вносило свежую струю в жизнь Изабеллы, так уставшей смотреть в зеркало и видеть собственное лицо с зачесанными назад темными волосами и постоянную мрачность своих строгих черных одеяний на еще больше похудевшем теле.
Она тихо постучала и улыбнулась, когда подруга пробормотала:
– Входи. – У нее в зубах были зажаты черепаховые шпильки, а волосы завязаны на затылке в узел, из которого свободно ниспадали локоны, как у жительниц Древней Греции.
– Прекрасно выглядите, мадам. Что ты собираешься надеть?
– Не знаю. Собиралась надеть желтое платье, пока его не проверил Джесон. – Она застонала, втыкая очередную длинную шпильку в прическу. – Только не говори, что там уже есть отпечатки пальцев.
Изабелла взглянула на отвергнутое желтое шелковое платье.
– Ореховая паста от левой руки. Шоколадное мороженое от правой.
– Звучит аппетитно. – Наташа улыбнулась.
– Возможно, но выглядит отвратительно.
– А как насчет этого? – Изабелла подошла к шкафу и извлекла нечто знакомое бледно-лиловато-голубое. Она думала о Наташе, закупая эту ткань. Оно было такого же цвета, как и ее глаза.
– Это? Оно великолепно, но я никогда не знаю, с чем его носить.
– Как насчет золотистого?
– Чего золотистого? – Наташа насмешливо посмотрела на нее, заканчивая прическу.
– Сандалии. И немного золота в твоих волосах. – Изабелла смотрела на Наташу, как на манекенщиц в их примерочных перед показом моделей в Риме. Прищурив глаза и видя нечто иное, чем было на самом деле. Творя собственное волшебство с женщиной, с платьем, используя свое вдохновение.
– Подожди! Ты хочешь залить мне волосы золотистым лаком?
Наташа поморщилась, взглянув на изящный белый туалетный столик, но Изабелла не обратила на нее внимания и исчезла. Через минуту она вернулась с иголкой и очень тонкой золотой нитью.
– Что это?
Наташа смотрела, как она вдела нитку в иголку.
– Сиди спокойно.
Изабелла уверенной рукой воздушно вплетала золотистую нить, закрепляя ее, искусно пряча концы, снова творя чудеса иголкой, пока не получила желаемый результат, создавая впечатление, как будто вплела в собственные волосы Наташи маленькие сияющие золотистые пряди.
– Ну вот.
Наташа с изумлением уставилась на свое отражение и усмехнулась.
– Ты удивительная. Что дальше?
– Немножко вот этого. – Изабелла поставила коробочку с пудрой, прозрачной, просвечивающей, сверкающей вкраплениями золота. Она создала впечатление поразительной красоты, добавила сияющего блеска и так уже прекрасному лицу. Затем она вновь полезла в Наташин шкаф и достала золотистые сандалии на низких каблуках. – Ты будешь выглядеть как богиня, когда я закончу.
Наташа начинала верить ей, завязывая свои давно забытые сандалии на ноге в невидимых чулках.
– Красивые чулки. Где ты их раздобыла? – Изабелла с интересом посмотрела на них.
– У Диора.
– Предательница. – Затем задумчиво добавила: – Они выглядят лучше наших. – Она отметила в уме, что надо сказать кое-что Бернардо. Им пора обратить внимание на чулки. – Теперь... – Она вытащила платье из пластиковой упаковки и удовлетворенно хмыкнула, когда надела его на Наташу, не задев ни волоска на прическе. Изабелла деловито застегнула молнию и обошла вокруг, поправляя складки и выражая одобрение. Это было одно из ее платьев. Она разработала его для их весенней коллекции всего три года назад.
В качестве ювелирных украшений Изабелла выбрала из собственных драгоценностей золотое колье с бледно-розовато-лиловыми аметистами, обрамленными бриллиантами. К нему прилагались маленькие изящные серьги и браслет. Это был замечательный комплект.
– Где тебе удалось это раздобыть?
– Амадео купил его мне в Венеции в прошлом году. Это девятнадцатый век, как мне кажется. Он сказал, что все камни несовершенные, но комплект смотрится великолепно.
– О Господи, Изабелла. Я не могу надеть его. Спасибо, но, дорогая, ты сошла с ума.
– Ты меня утомляешь. Хочешь выглядеть красиво или нет? Если нет, то можешь остаться дома. – Она застегнула колье на шее Наташи. Оно опустилось на идеальную глубину выреза платья и ослепительно засверкало среди бледно-лиловых шифоновых складок. – На, надень их сама. – Она протянула серьги, надев браслет на запястье Наташи. – Ты выглядишь великолепно. – Изабелла смотрела на нее с явным восторгом.
– Я оцепенела от страха. Ради Бога, что, если я потеряю их? Изабелла, пожалуйста!
– Я уже сказала, что ты меня утомляешь. А теперь убирайся. Желаю хорошо провести время.
Наташа посмотрела в высокое зеркало и улыбнулась Изабелле и своему отражению. В этот момент раздался звонок, и появился биржевой маклер в смокинге, чтобы забрать свою спутницу. Изабелла ушла в свою комнату и дождалась, когда дверь снова закрылась. Но перед уходом Наташа тихо постучалась к ней и поспешно поблагодарила.
Изабелла вновь осталась наедине со звуками, доносившимися из комнаты мальчиков, с гудением и свистом маленького игрушечного поезда Джесона.
Спустя полчаса она взглянула на часы и пошла поцеловать мальчиков перед сном. Алессандро странно посмотрел на нее:
– Ты больше никуда не выходишь, мама?
– Нет, дорогой. Я лучше останусь здесь с вами. – Она выключила свет в их комнате и пошла прилечь на мех, брошенный на ее кровать. «...Больше никуда не выходишь, мама?.. – Нет, дорогой». Никуда. Возможно, больше никогда.
Изабелла попыталась уснуть, глядя на огонь, но тщетно. Она все еще была в нервном напряжении, слишком возбуждена, чересчур взвинчена после целого дня ожидания известий о показе коллекции в Риме. И она весь день не была на воздухе. Не гуляла. Не бегала. В конце концов она со вздохом повернулась, посмотрела на огонь и встала. Она разыскала Хэтти в ее комнате. Та в бигуди и с книгой по домоводству на коленях смотрела телевизор.
– Вы некоторое время побудете дома?
– Да, миссис Парелли. Я никуда не ухожу.
– Тогда я пойду прогуляюсь. Скоро вернусь. Изабелла закрыла за собой дверь и вернулась в свою комнату. Позаимствованное темно-синее пальто теперь висело в ее шкафу, а шерстяная шапочка больше была не нужна. Она быстро накинула пальто, взяла сумочку и оглядела комнату, как будто боялась что-то забыть. Что? Сумочку? Пудру? Длинные белые театральные перчатки?
Она угрюмо посмотрела вниз на свои джинсы, и на мгновение ее охватила зависть. Наташа. Счастливая Наташа. С ее благотворительными балами, золотыми сандалиями и ее красотой. Изабелла улыбнулась про себя, мысленно вернувшись к их разговору о Корбете.
"Вернись, любовь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Вернись, любовь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Вернись, любовь" друзьям в соцсетях.