Мейв Хэран - Вернись, бэби!

– Вам лучше сейчас уехать, – посоветовал Эндрю. – Дайте ей выплакаться и поспать.

– Может, не следовало ей говорить? – Джо кусал губы. – Я хочу сказать: вдруг все окажется впустую?

– Лучше ее подготовить. Не переживай. Пэт сильная натура. Она справится. Только не лишай ее своей любви.

Когда они, запихав обратно в машину малыша с его многочисленными пожитками, уехали, чтобы в подавленном настроении проделать обратный путь в Пэкхам, Эндрю поднялся к жене.

Пэт лежала поверх розового льняного покрывала, устремив взор в окно, где только что скрылась из виду машина. Эндрю прилег рядом.

Все еще всхлипывая, Пэт приникла к мужу.

– Эндрю, я его потеряю. Я это чувствую.

Эндрю принялся ритмичными движениями поглаживать ей спину, как он поглаживал внука, а когда-то и Джо.

– Он никогда не был наш, дорогая. И мы всегда знали, что это может случиться. Мы дали ему все, что могли, и нам остается только уповать, что это что-нибудь да значит.

Тем не менее, когда Пэт наконец уснула, Эндрю и сам смахнул слезу. Он не был набожным, но иногда жалел об этом.

Вопрос заключался в том, что лучше: чтобы эта женщина – кто бы она ни была – признала Джо или нет?

– Ты еще не передумал? – спросила Молли, когда они разгрузили машину. – Понимаешь, мы ведь можем остановиться, если тебе кажется, что это слишком сложно.

Вместо ответа Джо заключил ее в объятия. Самым удивительным было то, что затея уже сблизила их. Сознание того, что жизнь не всегда бывает легкой или счастливой, неожиданно заставило их больше ценить друг друга.

– Не хочешь, чтобы я исполнила тебе танец живота? – спросила Молли, тряхнув пышной гривой. Ей хотелось его приободрить, позволить ему ощутить себя любимым.

– Господи! – поддразнил ее Джо. – Моя собственная жена собирается соблазнить меня прямо на полу в гостиной. Мне надо чаще искать свои корни.

– Чем не место? Не хуже всех остальных. В кровати мы вечно оказываемся втроем. – Молли принялась расстегивать ему ремень брюк. – Кое-какой корешок я бы не отказалась найти, не медля ни минуты.

Они повалились на мягкий старый диван под ярким покрывалом в тон к шторам и занялись в точности тем самым, чем и положено заниматься в турецком гареме.

На следующий день, проводив Джо на работу, Молли присела на тот же диван, на сей раз в халате, и с улыбкой задумалась о вчерашнем. Может, ей следует заняться эротическим дизайном спален? Могла бы денег заколотить. Не переодеваясь, она сделала уборку и устроила Эдди на коврике из овчины. Малыш радостно засучил ножками. Удивительно приятно было ощущать себя развратницей, а особенно радовало сознание того, насколько они с Джо близки. Она подумала, не позвонить ли Пэт, но решила чуть обождать. Может быть, для Пэт лучше сделать из Молли главную злодейку. Она поставила диск группы «U2» – свой любимый – и принялась танцевать под музыку, роняя с плеча халат.

Раздался звонок, и у нее мелькнула мысль, что соседи пришли жаловаться на шум. Но это оказались не соседи. Это была Клэр.

Клэр оглядела декадентский халат и неприкрытое удовлетворение, написанное на лице подруги.

– Ага, кажется, я вижу результат счастливого воссоединения семьи, отмеченного страстным половым актом?

Молли хихикнула:

– Какого лешего ты делаешь здесь в это время? Ты разве не на работе?

– Я, между прочим, исследую жизнь проституток на Стритэме. А поскольку они все заняты полировкой своих гениталий, или чем там еще шлюхи по утрам занимаются, то я их там не обнаружила. Вот и решила заглянуть к тебе.

– Но Стритэм – это такая даль! – не поверила Молли.

– Это все юг Лондона, – небрежно отмахнулась Клэр. – Ты ведь не против сыграть роль шлюхи, правда? Ответь мне на пару вопросов. – Она изучала подругу. – Кстати, ты в таком одеянии даже похожа на одну из этих девиц.

– С каких это пор уличные девки стали носить халаты и белые носки? – возмутилась Молли.

– Ты не поверишь! За белые носки клиенты еще и приплачивают. А от этого взгляда – «ну давай же!» – они вообще сразу лезут в карман за кредиткой.

– Этот взгляд означает не «ну давай же!», а облегчение. Слушай-ка, – она потянула Клэр на кухню, – сделай нам по чашке кофе, а я пока оденусь. – Клэр была не слишком хозяйственная. – Если ты, конечно, в состоянии справиться с растворимым кофе.

– Так как все прошло? Она, конечно, тебя во всем обвинила?

– Конечно, обвинила. Если честно, то получилось ужасно. Бедная Пэт. Но Эндрю оказался просто молодцом. Смотри, что он нам дал. – Молли достала свидетельство о рождении. – Но еще лучше были разные мелочи, которые он припомнил. Например, Джо был усыновлен через приют Святого Сердца, скорее всего через их отделение в Суссексе, а фамилия его матери, кажется, была Льюис.

– Молли, это же фантастика! У тебя уже больше ниточек, чем дали бы все чинуши, вместе взятые. По сути дела, больше, чем у большинства пускающихся в такие поиски.

Это была правда. Из книг, которые она успела просмотреть по этой теме, Молли уже знала, что такое бюрократическая волокита.

Клэр пощекотала Эдди животик.

– Знаешь, – призналась она, поднимаясь и осматривая колготки на предмет затяжек, – завидую тебе, что у тебя есть этот детеныш и все остальное.

Молли засмеялась:

– Ну, ты умеешь выразиться! Ничего, по-моему, ты еще не созрела для детеныша. У тебя еще большие мальчики на уме. Кстати, как твой дружок? Этот редактор отдела репортажей?

– Доставая член из ширинки, предупреждает, что меня выставят на улицу, если я не добуду действительно хороший репортаж.

Молли пришла в ужас:

– Слава богу, я сижу дома. Эти ваши газеты – сплошной кошмар.

– И знаешь, по-моему, он это делает из лучших побуждений.

В конце концов Молли сама приготовила кофе, поскольку Клэр так и не проявила никакой активности.

– Клэр, мне нужны твои журналистские навыки. Если бы ты искала свою мать, что бы теперь стала делать?

Клэр на минуту задумалась.

– Напиши в этот приют Святого Сердца, что ты родная сестра Джо и ужасно хочешь его найти. Добавь, что через три дня приедешь. Адреса не давай, а то они тебя отошьют – пришлют какую-нибудь отписку. А так они забеспокоятся, поднимут его досье. Потом, когда ты явишься, они тебя даже могут принять. А если примут, то, может, что-то и сболтнут. После этого тебе надо будет помолиться за Святое Сердце.

– Господи, Клэр, – восхитилась Молли, – как тебе это удается?

– Приходится. Я целыми днями пытаюсь выудить из людей то, чего они не хотят говорить, а то, что хотят, выкидываю на помойку. Вопрос в том, достаточно ли я хороша, чтобы сохранить работу. Пойду-ка я лучше, пока мой стол не отдали кому-то подешевле.

Едва Клэр ушла, Молли сделала в точности так, как посоветовала подруга. Написала письмо в приют Святого Сердца за подписью «Молли Льюис» и сообщила, что через три дня приедет с ними переговорить. Это была ее первая настоящая ложь, но Молли со стыдом призналась себе, что при всех своих опасениях чувствует прилив возбуждения.

Следующие три дня Молли с ума сходила от нетерпения. Джо при этом вел себя так, будто потерял к делу всякий интерес.

– Так мне ехать? – спросила она в день, который назначила себе для поездки в приют Святого Сердца.

– Как хочешь, – уклонился он от ответа, нарочито оставляя ключи от машины на видном месте на середине кухонного стола.

– Это значит – да?

Дорога в Суссекс не сулила ничего хорошего. Улицы в южной части Лондона плавились от жары, Эдди хныкал, пробки были хуже, чем в выходной, а когда Молли проскочила нужный выезд на трассу и была вынуждена сделать крюк в пятнадцать миль, то у нее мелькнула мысль, что это дурное предзнаменование.

«Вернись, Молли Мередит, и прекрати совать нос не в свои дела» – эти слова вот-вот готовы были явиться ей с какого-нибудь мигающего щита с ограничением скорости.

Наконец она нашла нужный адрес. Приют Святого Сердца был в небольшой деревушке со странным названием Плампинтон, что можно было перевести как «Пухлянское». Молли усмехнулась, хотя было ясно, что мало кто из мамаш, готовящихся сдать сюда своего ребенка, нашел бы это название забавным.

Вообще-то слово «деревня» тоже не слишком подходило к этому месту, которое, несмотря на явно сельскую принадлежность, представляло собой беспорядочное нагромождение неуютных современных коттеджей, фермы с рифленой железной крышей вместо обычной приятной для глаза рыжеватой черепицы и полуразвалившейся железобетонной автобусной остановки. Проскочить приют было невозможно. Это было уродливое здание постройки шестидесятых годов, воздвигнутое специально для этих целей. Снаружи имелась вывеска с изображением зловещего алого сердца, пронзенного кинжалом и роняющего флуоресцирующие капли крови.

Тяжелую дубовую дверь открыла монашка в современном платье. Ошибиться тем не менее было невозможно, как если бы на ней был белый апостольник с накрахмаленными углами. Она держалась вполне дружелюбно, без малейшей враждебности и поджатых губ, к чему уже заранее приготовилась Молли. У монашки были круглые обветренные щеки и необычайно голубые глаза, которые вполне могли излучать холод и строгость, если бы не теплая улыбка, смягчавшая их выражение. Молли подумала, не повернуть ли с порога назад. Но монашка поманила ее внутрь.

– Вы, стало быть, мисс Льюис, – поздоровалась она, пощекотав Эдди под подбородком. – Раньше мы всегда пугали детей своим одеянием. Теперь другое дело. Кстати, я сестра Мария. Раньше я была сестрой Ассумптой, пока мы не стали именоваться на новый лад. Это еще одно наше нововведение. Я позаботилась, чтобы приемную не занимали, мы сможем там побеседовать.

Молли проследовала за сестрой Марией по длинному, пахнущему карболкой коридору, выложенному красной плиткой, без единого пятнышка.

– Когда я дежурю, всегда пользуюсь «Флешем», – поведала сестра Мария, – а сегодня день сестры Бернадетты, и она предпочитает сильные средства. – К удивлению Молли, сестра подмигнула.