Мейв Хэран - Вернись, бэби!

Молли удалось уговорить саму себя, и ей стало в тысячу раз легче. Горечь и самоедство были не ее стихия. Чувствуя себя как старый приемник с новой батарейкой, она наклонилась и взяла Эдди на руки. Детская головка ткнулась ей в грудь, и Молли ойкнула от боли. Странно, до «критических дней» еще далеко. На всякий случай она проверила.

Не может быть. Господи, этого не может быть! Но какой-то первобытный инстинкт говорил ей, что так оно и есть. Кормящие матери до некоторой степени защищены от беременности, но в последнее время она все чаще прикармливала Эдди.

После родов они стали реже позволять себе любовные утехи, за несколькими яркими исключениями. Она собиралась при случае поставить спираль, но для этого надо идти к врачу в определенный день месяца, и она все время забывала.

Как же они с девчонками смеялись в послеродовой палате, когда сестра втолковывала им методы контрацепции для молодых мамаш? Сама мысль о новой беременности вызывала у них истерический смех. В тот момент никто не помышлял ни о каком сексе. Если бы жизнь всегда совпадала с нашими планами!

Лоб покрылся пленкой испарины, дыхание участилось. Если ее опасения подтвердятся, Джо подумает, что она специально расставила ему силки, чтобы он и думать забыл о своей мечте.

Впервые Молли изменила ее обычная изобретательность. Как она ни силилась взглянуть на ситуацию с положительной стороны, все равно она представлялась ей катастрофой.

В полном отчаянии Молли наполнила себе грелку и, прихватив пакетик шоколадного печенья, легла в постель. Эдди ползал по полу и грыз игрушку. В тот вечер Джо вернулся рано. Молли с одного взгляда определила результат.

– Приняли! – Он подхватил Эдди и закружился с ним по комнате. – Мне дают место с октября. Молли, я знаю, что придется поднатужиться, но я уверен, что смогу подрабатывать у Грэхама внештатником. В наше время это вообще очень распространено. Все у нас будет хорошо. Буду работать за десятерых.

С октября! Так скоро, что даже выходное пособие ему не заплатят. Грэхам будет считать, что его предал человек, которому он полностью доверял.

– Между прочим, Грэхам сегодня звонил и был чрезвычайно недоволен.

– Остынет. Я сумею его убедить, что это и в его интересах, ты только не волнуйся!

Его энтузиазм был настолько заразителен, что Молли не решилась открыть ему своих опасений. Как она только могла вести себя так беспечно и глупо?

Он присел на край постели.

– Молли, это невероятно. Я несколько раз играл в школьном театре, но я и понятия не имел, что у меня настоящий талант. А в училище в меня верят! – Он заметил, что она не разделяет его восторгов. – Ты правда недовольна? Но не могу же я всю жизнь работать у Грэхама!

– Нет, просто все так неожиданно.

Чувство вины заставило Джо занять оборону.

Молли начала мысленно призывать себя проявить больше понимания, но тут он выпалил:

– Мы ведь с тобой не обсуждали, когда будем заводить детей? Все вышло незапланированно.

– Ты хочешь сказать – Эдди появился незапланированно.

– Да, а поскольку ты захотела растить его сама, то решила, что я начну заколачивать деньги. Но я не очень это умею, понимаешь? – Только сейчас Джо заметил грелку и конфеты и понял, что его энергичная жена лежит в постели. – Ты что, нездорова? Принести что-нибудь? Послушай, я понимаю, придется подтянуть пояса, но я могу и вечерами работать! Как-нибудь выкрутимся!

Если бы учиться надо было идти на следующий год или хотя бы через полгода, у них бы по крайней мере было время что-то подкопить. Они всегда относились к деньгам по принципу «по одежке и намного дальше» – их менеджер в банке не улавливал юмора.

Она села и решила спросить, можно ли каким-нибудь образом попросить училище придержать для него место до следующего года. Тогда они сумеют устроить свои дела, но тут зазвонил телефон. Стелла медовым голосом спрашивала, пойдет ли он с ней на вручение премии «Миллениум».

И тут Молли сорвалась. Она всю жизнь только и занимается тем, что устраивает чужие дела, помогает всем осуществить их мечту. А о ее мечтах кто-нибудь подумал? В ней вскипели разом все обиды на Стеллу, которая оставила ее вне игры, задвинула в чулан. Это Стелла перебаламутила Джо, чтобы он бросил работу и пошел в актеры. Заметьте, она не предлагает им ни малейшей помощи, как делают нормальные бабушки и дедушки! Она даже не пожелала увидеть внука, не то что взять его на руки. Молли вдруг с ужасом осознала, что возненавидела Стеллу и жалеет о том, что ее нашла.

– Конечно! – крикнула она, когда Джо положил трубку. – Почему бы тебе не сопроводить свою дорогую мамочку на вручение премии! И вообще, почему бы тебе к ней совсем не переехать? Она ведь именно этого хочет, правда? Чтобы сынок вернулся туда, где он мог бы быть, если б она двадцать пять лет назад не совершила ма-а-аленькой ошибочки и не спихнула его чужим людям. Новая актерская жизнь будет для тебя куда интереснее без такого балласта, как жена и ребенок. В конце концов, тебя ждет большое будущее, ты же не хочешь ходить в ярме, навесив на себя массу нудных обязанностей?

Она со всей силы швырнула в него грелкой.

Бросок пришелся в цель, и грелка больно ушибла Джо в висок.

– Ах так? – огрызнулся он, сверкнув глазами. – А этих обязанностей у меня вагон, да? – Он вбежал в детскую, где они держали одежду, поскольку в их крохотной спальне комод не умещался, и начал запихивать вещи в спортивную сумку. – Отлично! Последую твоему совету! Она, по крайней мере, не живет в этом вонючем Пэкхаме!

Дверь хлопнула, и Молли горько зарыдала. Она так и не осмелилась сообщить ему о самой новой и самой большой его обязанности. А может, она все придумывает? Но как ни пыталась она себя разуверить, некоторые верные признаки уже были налицо.

Стелла стояла в ярко освещенной ванной перед своим любимым зеркалом. Она заменила старомодные лампочки на галогенки, и теперь каждая ее морщинка высвечивалась так ярко, что лицо становилось похоже на Большой каньон. Она была раздета и держала в руке белокурый парик, только что доставленный в красивой шляпной коробке вместе с одной-единственной благоуханной розой и текстом «Ночи желания». Через три дня ее ждут продюсеры постановки.

Во многом Стелла была своим самым безжалостным критиком. Она и без Боба знала, что на съемки ее приглашают все реже. Театр, по крайней мере пока, был к ней добрее. Еще несколько лет на сцене ей гарантированы.

Не отходя от зеркала, она заколола волосы сзади, как делают гримеры, натянула резиновую шапочку, а поверх нее надела парик. Эффект был очень необычный. Из зеркала на нее смотрела другая женщина. Влекущая, испорченная и жадная до мужчин. Она произнесла первую строчку роли, и голос ее вдруг обрел ласкающие и при этом опасные нотки в духе Теннесси Уильямса. Она действительно была чертовски хороша. И потом, в этой роли от нее не требуется дефилировать по сцене нагишом, как в ее первой Джульетте много лет назад. Достаточно будет слегка обнажить плечо, а этого лучше ее никто не умеет делать. Тем более ни одна актриса поколения Роксаны Вуд.

Она злорадно улыбнулась при мысли о беременности своей соперницы. Вот уж совсем некстати. Как она, должно быть, злится. Но следом прокралась другая, более неприятная мысль. Кто на самом деле оказывается в выигрыше – Стелла, получившая роль, или Роксана, которая получит ребенка?

Ее размышления прервал звонок домофона. Должно быть, ошиблись с доставкой.

– Добрый день, это Стелла? Это Джозеф. – Она пришла в полнейшее замешательство. – Нельзя ли мне подняться?

– Конечно. Открываю.

Чувствуя себя полной идиоткой, она рванулась в ванную и натянула шелковый брючный костюм, в котором была до этого. Босиком, но успев застегнуть все пуговицы, она открыла дверь.

Джо с застенчивой улыбкой шагнул в квартиру.

– Ты потрясающе выглядишь. – Как трогательно он это произнес! – У тебя со светлыми волосами совершенно другие глаза.

Она забыла снять парик.

– Ах, эта глупость! – Не подумав, как будет выглядеть, она сдернула с себя парик и предстала перед сыном с резиновой шапочкой на голове. В таком виде ее не видел никто, кроме гримерши. – Бог мой, а теперь я похожа на персонаж фильма «Чужие». На какие жертвы идешь ради искусства!

Она странно нервничала и от этого тараторила.

– Меня пригласили пробоваться на роль. Агент говорит, нечего мне пробоваться, я им не дебютантка какая-то, но я решила – плевать, чего не сделаешь ради такой роли!

Она заметила его сумку и забеспокоилась. Но, может, он заскочил по дороге в спортзал?

– Прости, что я так вваливаюсь, – извинился он с обезоруживающей улыбкой, которая подействовала бы и на полицейского с жезлом. – Мы с Молли жутко разругались.

– Понятно.

Он прошел в комнату, тактично оставив сумку в прихожей.

– Не хочешь вина?

– Я бы лучше пива выпил, если найдется.

– Посмотрю. Мой приятель Ричард время от времени покупает себе. – Она открыла холодильник, поразивший его своей пустотой. Две бутылки белого вина, бутылка шампанского и коробочка брынзы.

– Боюсь, кроме вина, ничего нет. – Она перехватила его ошеломленный взгляд. – Я часто питаюсь в ресторане, а кофе пью безо всего.

Они уселись друг против друга, и Джо задумался, какая у них разная жизнь: у него – такая домашняя и упорядоченная, у нее – эгоцентричная и не ограниченная никакими рамками.

– Дело в том, что меня приняли в Сазерн, и Молли думает, что это твоя вина.

Черт! Сюзанна пропустила все ее просьбы мимо ушей! Стелла ощутила укол совести. Ее мать, несомненно, будет на стороне Молли.

– Молли вбила себе в голову всякую чушь. Работа мне давно поперек горла.

– А она об этом знала?

Джо потупился:

– Мы о работе мало говорим.

– Может, ее задело, что ты все решил сам, не посоветовавшись?

– Наверное, – согласился Джо. – Но Молли никогда раньше такой не была. Она всегда ратовала за порыв и спонтанность.