Она так и сказала Стиви, и вскоре после этого обе женщины заснули, успокоенные тем, что ничто в их жизнях не изменится. Будущее представлялось им именно таким, каким они желали его видеть, — ясным, определенным, избавленным от разного рода переживаний и сюрпризов.

Когда на следующее утро Кэрол проснулась, Стиви уже встала, оделась и куда-то ушла. Сиделки тоже не было, и спросить, куда отправилась ее подруга, Кэрол было не у кого. Ее одиночество, впрочем, продолжалось недолго. Не успела она умыться и привести себя в порядок, как в палату вошли сиделка, которая принесла поднос с завтраком, и врач-невропатолог. Остановившись у кровати Кэрол, врач приветливо улыбнулась. Весь медперсонал отделения считал Кэрол главной пациенткой, и не потому, что она была знаменита, а потому, что поправлялась она гораздо быстрее, чем прогнозировали специалисты. Врач так и сказала Стиви, которая появилась в палате минуту спустя, и та кивнула в знак согласия. Стиви совершенно искренне гордилась успехами, которые сделала Кэрол за последнее время, ей и в голову не приходило, что в этом есть и ее заслуга.

Сама Кэрол, однако, считала, что до полного выздоровления ей еще далеко. Отвечая на вопрос врача, она принялась перечислять вещи, которые ей до сих пор не удалось вспомнить.

— Я забыла свой адрес и номер телефона, — сказала Кэрол. — Еще я забыла, как выглядит снаружи мой дом. Кухню, кабинет, спальню и сад я помню, а вот сам дом мне никак не удается себе представить; я знаю только, что он довольно большой. Еще у меня наверняка была экономка, но как ее звали, я тоже забыла. Кроме того, я никак не могу вспомнить лицо отца, хотя его голос я слышу словно наяву. В Лос-Анджелесе у меня было много друзей и знакомых, но сейчас я бы вряд ли их узнала. А еще я мало что помню о двух своих замужествах, особенно о последнем… — Это был очень длинный список, и врач, слушая его, невольно улыбнулась.

— Ну, насчет замужества еще неизвестно, что лучше — помнить или не помнить. Я, например, предпочла бы забыть оба своих брака. Это был сущий кошмар, — пошутила она, и Кэрол улыбнулась. — Вот что я скажу вам, — продолжала врач уже серьезным тоном. — В вашем положении самое главное — терпение. Прежде чем ваша память полностью восстановится, может пройти и несколько месяцев, и несколько лет. Что-то, вероятно, вы не сможете вспомнить никогда, но это будут, скорее всего, какие-то мелочи, которые порой забывают и совершенно здоровые люди. Попросите друзей побольше рассказывать вам о вашем прошлом, смотрите старые фотографии, перечитывайте письма — это поможет подстегнуть вашу память. Ваши дети тоже смогут вам кое-что, рассказать. После взрыва и удара о стену в вашем мозге нарушилось кровоснабжение, и многие нейронные связи были повреждены. Теперь они восстановились, но мозг нужно снова заставить работать. Это как в кино: когда в проекторе рвется пленка, необходимо время, чтобы снова заправить ее в механизм, однако и после этого изображение некоторое время прыгает и дергается, а звук «плывет». Так будет и у вас, но, если вы станете свистеть и швыряться попкорном в экран, это ни к чему хорошему не приведет. Вам нужно набраться терпения, и постепенно все нормализуется. С другой стороны, чем больше вы будете нервничать, тем труднее и продолжительнее будет ваш путь к окончательному выздоровлению.

— А я смогу снова водить машину? — поинтересовалась Кэрол. Ее моторика и координация движений значительно улучшились, но были еще далеки от идеала, хотя физиотерапевтические процедуры давали нужный эффект. Временами у Кэрол начинала кружиться голова, порой подгибались колени, и тогда ей приходилось хвататься за что попало, чтобы удержаться на ногах.

— Со временем необходимые навыки непременно вернутся. Помните, однако, что даже здоровые люди, которые садятся за руль после долгого перерыва, совершают порой грубые ошибки. То же самое относится и к остальным приборам и механизмам, которые окружают нас в быту, — к тостеру, кофеварке, посудомоечной машине и прочим. Раньше вы пользовались ими автоматически, не задумываясь, но теперь вам, вероятно, придется кое-чему учиться заново. Мозг в этом отношении похож на компьютер — прежде чем на нем работать, нужно установить на жесткий диск необходимые программы. Лично я считаю, что все ваши программы никуда не делись, так что уже через полгода вы не будете ощущать никаких последствий вашей травмы. И все же после того как вы вернетесь к себе в Калифорнию, вы должны регулярно посещать специалиста. Я собиралась порекомендовать вам и логопеда, но, похоже, он вам уже не нужен.

Действительно, Кэрол прекратила занятия с логопедом и с легкостью пользовалась всем своим словарным запасом, хотя сначала ей было трудно вспомнить даже самые простые слова.

— В Лос-Анджелесе есть отличный специалист-невропатолог, — продолжала врач. — Я дам вам его координаты; если захотите, можете наблюдаться у него. Как только вы вернетесь домой, мы перешлем, ему все данные из вашей медицинской карты, результаты МРТ и анализов. В первое время я бы рекомендовала показываться специалисту каждые две недели, но окончательное решение примет, конечно, ваш новый невропатолог. Впрочем, если все будет нормально, вы сможете проходить осмотры раз в месяц или даже реже. Но если у вас вдруг начнутся головные боли, не мешкайте и не ждите очередного приема — обращайтесь к врачу немедленно. То же самое относится к любым нарушениям координации движений и к проблемам с равновесием. Я, правда, ничего подобного не ожидаю, но это возможно. Сегодня мы сделаем вам еще одну томограмму мозга. Пока же могу сказать только одно: я очень довольна вашим прогрессом. Откровенно говоря, я еще никогда не видела ничего подобного. Вы просто медицинский феномен, Кэрол: вы так быстро оправились после тяжелой травмы, что хоть сейчас заноси вас в Книгу рекордов Гиннесса!

Врач пыталась шутить, но веселого на самом деле было мало. Из множества людей, пострадавших во время взрыва, только Кэрол поправлялась невиданно быстрыми темпами. У остальных дела обстояли гораздо хуже, а несколько человек умерло, в основном — от ожогов и тяжелых внутренних повреждений. Кэрол в этом отношении крупно повезло: гипс с руки сняли, сломанная кость благополучно срослась, а ожог не оставил на коже даже красноты. Что касалось шрама на скуле, то Кэрол успела к нему привыкнуть, к тому же он побледнел и почти не бросался в глаза. Ее красоты он почти не портил, напротив, небольшой розоватый рубец даже сделал лицо Кэрол более индивидуальным, запоминающимся, однако именно поэтому она не могла оставить все, как есть. Кэрол понимала, что, если она решит продолжить карьеру киноактрисы, шрам придется либо гримировать, либо убирать хирургическим путем. Как именно она поступит, Кэрол не знала, поэтому решила пока об этом не думать. В больнице, сама того не подозревая, Кэрол завоевала уважение сестер и врачей, которые не ожидали от всемирно известной американской кинозвезды отсутствия тщеславия и повышенного внимания к собственной внешности.

— Что касается вашего возвращения домой, — добавила врач, — то я бы советовала подождать еще немного. Ваши дела обстоят настолько хорошо, что выписать вас мы можем хоть завтра, однако длительный перелет представляет собой фактор риска, которого лучше избежать. Я знаю — вам не терпится оказаться дома, и все же я была бы очень довольна, если бы вы отложили полет числа до двадцатого — двадцать первого. К Рождеству, если не будет осложнений, вы в любом случае окажетесь в Лос-Анджелесе, но только пусть это будет не за неделю до праздников, а хотя бы за день-два, хорошо?

Слушая врача, Кэрол едва удержалась, чтобы не расплакаться. Ей даже показалось, что в этом году она вообще может не вернуться домой. А ведь у нее были такие грандиозные планы на нынешнее Рождество, обещавшее стать особенным. Впервые она собиралась провести праздники с детьми и с Джексоном. Они уже много лет не встречали Рождество вместе; дети были очень рады, что на этот раз их отец тоже приедет, но теперь все могло сорваться.

— Когда я смогу вернуться в отель? — спросила Кэрол, справившись с огорчением. Она уже так привыкла к больничной палате, что даже переезд в отель пугал ее, и все же последние несколько дней в Париже Кэрол хотелось провести в «Ритце». Больница готова была выделить ей постоянную сиделку, так что без медицинской помощи она бы в любом случае не осталась.

— Посмотрим, что покажет сегодняшняя томограмма, — ответила врач. — Если все в порядке, я думаю, мы сможем выписать вас завтра или послезавтра, как я и говорила.

Услышав эти слова, Кэрол приободрилась. Похоже, она зря волновалась. Если с ней все будет в порядке, остальные вопросы будет легко решить. Охранники, которых по настоянию Мэтью поставили у ее палаты, переберутся в «Ритц» вместе с ней. Служба безопасности отеля тоже будет начеку, так что в этом отношении Кэрол ничего не теряла, а, напротив, приобретала. Нужно будет только попросить Стиви, чтобы она все организовала.

— У меня есть к вам предложение, Кэрол, — проговорила врач. — Что вы скажете, если я попрошу одного из наших интернов-невропатологов сопровождать вас, когда вы полетите домой? Это молодой, прекрасно подготовленный специалист, к тому же работа в нашей больнице дала ему необходимый опыт. Он сможет наблюдать вас во время перелета — для этого его квалификации будет достаточно, да и вам спокойнее: перепады давления во время взлета и посадки могут вызвать у вас неприятные ощущения. Я, правда, думаю, что это маловероятно, но осторожность не помешает.

Кэрол эта идея пришлась по душе, да и Стиви, которая внимательно прислушивалась к разговору, одобрительно кивнула. Предстоящий многочасовой перелет и ее тревожил, и она была рада, что с Кэрол полетит врач.

— Что ж, я не против, — ответила Кэрол.

— Вот и отлично! — сказала врач. — Наш молодой невропатолог, мне кажется, тоже не будет возражать У него в Лос-Анджелесе живет сестра, которую ему дан но хотелось навестить.