– Нет никакого сомнения в том, что это светский человек и к тому же очень известный! Что же до того, все ли светские господа выглядят, как он, то я сказать ничего не могу, так как не водила знакомств со светом.

Пейшенс робко проговорила:

– Похоже, вам совершенно нет до всего этого дела. Честно говоря, я должна рассуждать также, как и вы, ибо порой такое услышишь об этих светских господах! Но… Он совсем не такой, каким я его себе представляла! Не горделив и совсем не соответствует образу «стремительного клинка», по выражению Дика. Он так прост в обращении! И не манерен! И очень осведомлен! И говорит о серьезных вещах! Он с папой разговаривал о тех лишениях, из-за которых страдают бедные слои… Я видела, что папе очень понравилось беседовать с ним. Папа был с ним согласен. Ну так что вы о нем думаете, мисс Трент?

– О, бриллиант чистой воды! – быстро ответила Анцилла. – Внешность соответствует безупречному стилю! Манеры отточены! Речь – само совершенство!

Пейшенс подняла на нее глаза.

– Он вам, значит, не понравился?

– Моя дорогая мисс Чартли, совсем наоборот! По-моему, он очень любезен.

– Ага, вы называете его манеры любезными, но о его характере думаете совсем другое!

– Господи, откуда мне знать, какой у него характер!

– Нет, но… О, мне кажется, что я должна вам сказать это! Думаю, это будет правильно. Сэр Уолдо не говорил об этом с папой, и мы поняли, что он не хочет это афишировать, но дело в том, что он сказал Ведморам, что господин Кальвер тайно просил его позаботиться о своих верных слугах после полной оценки унаследованного имущества! Даже папа не верит в то, что господин Кальвер был способен на что-либо подобное! Ведморы в итоге получают пенсию, которая превышает все, на что они могли надеяться в своих самых смелых мечтах! Вчера миссис Ведмор навестила нашу миссис Хоневик и все ей рассказала. Она была переполнена чувством благодарности! Ее легко понять.

– Действительно, я очень рада узнать, что сэр Уолдо сделал то, что ему следовало сделать.

– Да, конечно, ожидалось, что он так поступит. Можно сказать, что он так богат, что сделать это для него было так же не трудно, как для меня, например, одарить нищего пенни, но самое поразительное в этом даже не сам факт его щедрости, а то, как он преподнес свой дар! Это было сделано так тонко, что сразу становится видно, что сэр Уолдо понимающий человек, могущий разгадать чувства двух старых верных слуг, которые узнали после смерти господина Кальвера, как низко тот оценил их многолетний труд.

Анцилла не могла не согласиться с этим, но вместо этого ядовито сказала:

– Вижу, что он завоевал твое сердце, милая! Да, обхождением с людьми он владеет блестяще!

– О, нет! – потрясенно вскричала Пейшенс. – Как вы можете говорить такое?! О, вы, наверное, просто пошутили! Ну, конечно! Но разве можно так шутить? Вы думаете, что мое сердце можно так легко завоевать?

Анцилла улыбнулась.

– Нет, конечно. По крайней мере, светскому человеку на этой стезе придется изрядно потрудиться. Не обижайся! Я просто пошутила. За тебя я не боюсь, разумеется.

Успокоенная Пейшенс проговорила:

– У нас просто не будет времени отдать ему свои сердца. Он ведь не собирается поселиться в Брум Холле.

– Этого следовало ожидать. Жизнь здесь для него течет слишком медленно. Он что, планирует продать имение?

– Мы не знаем. Он не поведал нам о своих планах насчет этого, а задавать вопросы было неудобно. – В комнату вошла мать Пейшенс. Девушка подняла на нее взгляд и улыбнулась. – Я как раз рассказываю мисс Трент о том хорошем впечатлении, которое оставил у нас сэр Уолдо Хокридж. Ты, конечно, назовешь это сплетничаньем, мама!

– Мы все нынче сплетничаем по его адресу, – обменявшись рукопожатием с Анциллой, ответила миссис Чартли. – Здравствуйте, мисс Трент. Да, я должна вам также признаться, что сэр Уолдо меня приятно удивил. После всех басен, которых мы наслушались о Совершенном, я, честно говоря, думала, что это будет какой-нибудь самодовольный столичный хлыщ, а оказалось, что этому человеку не занимать ни такта, ни здравого смысла. И манеры у него, на мой взгляд, хорошие. Чувствуется достойное происхождение и воспитание, общаться с ним легко. Он не манерен, как ожидалось. Теперь-то я понимаю, что наша былая тревога о том, что он собьет с пути истинного наших сыновей – полная чепуха! Наоборот, я была бы очень рада, если бы они стали подражать ему! Я даже жалею о том, что Дик нынче в школе. Сэр Уолдо был бы для него хорошим примером для подражания.

– Чему подражать? Городскому лоску? – возразила Анцилла.

– О, нет, что вы! Я не это хотела сказать! Я имела в виду, что мальчику было бы очень полезно узнать о том, что на свете есть люди, которые увлекаются спортом, но не кичатся этим перед окружающими.

Она больше не сказала о сэре Уолдо ни слова, а Анцилла не делала попыток вернуть разговор к этой теме. Это имя всплыло в следующий раз в разговоре лишь тогда, когда мисс Трент и Шарлота уже ехали в своем фаэтоне обратно в Степлз. Шарлотта восторженно ворковала:

– Да! Подумать только! Мы первые познакомились с сэром Уолдо и поговорили с ним! О, мисс Трент, по-моему, нам обоим ужасно понравилась эта поездка!

Анцилла рассмеялась, но тут же возразила:

– Шарлотта! Что ты хочешь этим сказать?! Признавайся, негодная девчонка!

– А что? Мамы все равно нет. Понравилось, ведь верно? Фанни взбесится, как оса!

Понимая, что не сможет удержать Шарлотту от выражения радости и злорадства по поводу того, что эта радость не коснулась ее кузины, Анцилла оставила девочку в покое. Шарлотта была несколько разочарована, когда воочию увидела реакцию своей кузины. Теофания довольно равнодушно выслушала рассказ о новом знакомстве, ибо в то время как Шарлотта общалась с Совершенным, ее кузина встретилась и покорила лорда Линдета.

Была ли эта встреча случайной или нарочно подстроенной, можно было только догадываться, ибо Фанни опустила эти детали из своего рассказа. Этим утром она не поехала со своей кузиной и гувернанткой в церковь, назвав поездку скучной и заявив, что не собирается втискиваться в экипаж, предназначенный лишь для двух человек.

Вместо этого она приказала оседлать свою гнедую кобылку и выехала на ней в совершенно другом направлении. Она поехала кататься одна, не разрешив груму сопровождать ее, хотя он был специально нанят для этой цели. Поскольку она поступала так довольно часто, но не стал разубеждать ее, взывать к ее разуму и говорить, что такое поведение не приличествует ни ее годам, ни статусу. Он ограничился лишь тем, что поговорил об этом с грумом Кортни.

– Вот попомни мои слова, – сказал он, показывая на удаляющуюся Теофанию, – наступит день, когда мисс привезут домой со сломанной шеей! Она всю дорогу гонит лошадь как армейский гонец и считает себя великой наездницей, хотя на самом деле – Господь свидетель – таковой не является.

Последнюю часть этой критической реплики Теофания отвергла бы с негодованием и обидой, но вот насчет замечания, что она любит нестись во весь опор, то это ей больше бы польстило, чем обидело. Именно быстрая езда должна быть излюбленным стилем у человека, который с гордостью называет себя наездником. Она с детства привыкла к конным прогулкам по окрестностям на своем пони, но до сих пор не научилась ездить с сопровождающим. Хотя, например, с Кортни или Анциллой она, пожалуй, согласилась бы покататься. Только не с грумом, который казался ей надоедливым и от которого она всегда старалась избавится при первой же возможности.

Но сегодня у нее была особая причина поехать одной. От сквайра пошла информация о том, что молодой лорд Линдет собирается сегодня пойти рыбачить на ручей, который протекал по владениям Мейнора. Фанни, которая не смирилась с тем, что ее не пригласили на вечер в дом Миклби, твердо решила познакомится с молодым человеком. Может, мисс Трент и права в том, что ей не следует ходить на тот вечер, но еще меньше ей следует сидеть сложа руки и в результате остаться последней приличной девушкой во всей округе, которая не познакомилась с высокими гостями.

Так же как и ее тетушка, Теофания отлично знала, почему ее имя не было указано в той пригласительной открытке, которую миссис Миклби направила в Степлз. Она боялась за то, что признанная красавица просто затмит собой обеих ее дочерей. Ну, хорошо же! Миссис Миклби несомненно надеется на то, что Мэри или Каролине каким-то чудом удастся привлечь к себе внимание титулованных господ. Пусть же она узнает, что по крайней мере один из высоких гостей даже не посмотрит в сторону ее ненаглядных дочерей! Если ей сейчас удастся покорить его сердце, лорд Линдет будет отчаянно скучать на вечере у миссис Миклби, напрасно выискивая взглядом в толпе приглашенных женщин Теофанию! Именно так все и будет!

Отыскать лорда Линдета не составляло большого труда. Ручей, на котором он ловил рыбу, вился по совершенно открытой местности. Фанни увидела молодого человека еще издалека и поскакала в его сторону легким галопом. Она не хотела приближаться к ручью настолько быстро, чтобы стало ясно, что она скачет именно к нему. Но и не хотела держаться вдали, иначе лорд Линдет не услышит стука копыт ее лошади! Скакала она красиво, и было жалко, что он сидит к ней спиной и не видит этого зрелища. Но она рассчитывала на то, что на стук копыт он обернется. Фанни жестоко ошиблась в своих надеждах: лорд Линдет сидел у тихой заводи, где был хороший клев, и не выразил никакого интереса к стуку лошадиных копыт за своей спиной, будучи полностью поглощен своим занятием. На какую-то минуту мисс Вилд показалось, что вся ее тонко продуманная стратегия летит в тартарары. Но она была находчивая девушка и не пала духом. Подъехав еще чуть ближе, она нарочно уронила свой хлыст, тут же осадила лошадь и издала громкий вскрик досады.

Это заставило его наконец обернуться, причем на его лице было выражение не столько заинтересованности, сколько раздражения. Он уже хотел строго спросить с незнакомца, оторвавшего его от любимого занятия, что он тут делает и по какому праву мешает ему, как вдруг увидел, что этим незнакомцем оказалась юная дама.