– Какие у вас отношения в семье?
Они дружно переглянулись, опять уставились на него непонимающе.
– Нет, погодите… Вы про Машку хоть что-то узнали? Видели ее где-нибудь? Искали уже? – проявила нетерпение Сашка.
Капитан сделал большой глоток кофе, выдержал паузу, тем же тоном повторил:
– Так отношения в семье какие?
– Да нормальные у нас отношения…
Диалог вела Сашка, потому как он упорно продолжал обращаться именно к ней, будто ни Сони, ни Мишки на кухне вообще не было.
– А отец девочки где? Он вообще у вас имеется?
– Вообще имеется.
– А с ним я мог бы поговорить?
– А с нами что, нельзя поговорить? Мы тут как бы никто и звать никак? Посмотрите на маму, она сейчас с ума сойдет!
Сашка начала раздражаться, голос ее взвивался спиралью все выше и выше, что было опасным признаком приближающегося скандала. Соня, с огромным трудом проглотив противный комок страха, как можно более спокойно произнесла:
– Понимаете, Сергей Семенович, мы с мужем сейчас находимся в состоянии развода, и я не знаю, где он теперь живет…
– Ушел из семьи, значит? К молодой и красивой? И адреса не оставил? Уже интересно… А как он с детьми общается? Приходит или по телефону звонит?
– Да никак пока… А какое это имеет значение?
– Большое это имеет значение. Вы мне скажите – у вас ссоры при детях были? Как расставались? Со скандалом?
– Нет, никаких ссор у нас не было… Просто ушел, и все. Вещи даже пока не забрал. Позвонил и сказал, что больше не придет.
– А девочка знает, что отец ушел из семьи?
– Да она еще не поняла ничего. И к отцу уйти не могла. Мы и сами не знаем, где его искать! Квартиру где-то снимает…
– А может, вы обидели ее чем? Ну, накричали там, ударили… Женщины в этом состоянии бывают неуправляемы, часто на детях срываются. Сам от жены уходил, знаю…
– Нет, Сергей Семенович, в нашей семье никто никогда никого не бил. И тем более маленького ребенка. Просто так получилось, что в субботу она одна дома осталась, обычно это редко бывает. А насчет женского состояния… Давайте эту тему развивать не будем, слишком уж она интимна.
– Ладно, так и запишем… Ребенка никто не обижал. Из дома раньше не убегала. Семья положительная. Что ж, будем искать вашу девочку… Днем придет наш сотрудник, поставит прослушку на аппарат. А пока обо всех подозрительных звонках сообщайте мне. Телефон я оставлю.
– Так вы думаете, ее украли? – ахнула Сашка. – Да с нас же и потребовать даже нечего, мы скромно живем. Если уж детей красть – так у богатых, а мы-то тут при чем?
– А квартира приватизирована? У вас ведь еще и машина, и дача имеется.
– Да какая там дача, господи… Развалюха в деревне. И машина такая же.
– Да, все действительно очень странно…
Капитан многозначительно замолчал, потом резко встал, пошел в прихожую.
– Будем заниматься, найдем, не волнуйтесь. Всякое бывает, – уже в дверях, оборачиваясь, почти душевно произнес он.
– Идиот какой-то… Уставился, будто раздевает глазами! А ничего путного не сказал! – возмутилась Сашка, закрыв за гостем дверь.
– А ты привыкай уже потихоньку к таким взглядам, еще и не так посмотрят, когда у столба крутиться начнешь!
Сашка возмущенно и обиженно уставилась на Мишель. Не сказав ни слова, удалилась в ванную, с остервенением повернув ручку замка, на полную мощность открутила кран.
Соня так и сидела в кухне, держа в руках красную чашку, из которой только что пил свой кофе утренний гость. Потом, будто очнувшись, сунула в рот сигарету, дрожащими пальцами вымучила из зажигалки пламя. Сигарета и огонь никак не совмещались, глаза разъезжались в разные стороны, как у пьяной, все в них двоилось и троилось и расплывалось кругами в узком пространстве кухни. Наконец ей удалось-таки прикурить, дым противно ожег горло. Соня закашлялась надрывно, будто заплакала.
– Мам, ты бы не курила! Плохо же будет! Надо ж силы сохранять, возьми себя в руки!
– Не могу, Мишка. Ни сил не осталось, ничего не осталось. Господи, ну кому она понадобилась, моя дочь?
– Мам, а ты это… Ты в самом деле ее ничем не обидела?
– Да я уходила, она спала еще! Я думала, что быстро вернусь… Господи, ну зачем я послушала Сашку, оставила ее одну? Это я во всем виновата…
– Ой, только не плачь, не надо! – взмолилась Мишка, увидев, как Соня закрыла ладонями лицо. – Ты крепись, мам. Надо ждать. Ее найдут. Надо ждать и надеяться.
Из ванной вышла умытая Сашка, с двумя косичками, тихо присела на край диванчика:
– Мам, что мне делать? Остаться с тобой или в школу идти? У нас сегодня тренинг по этому дурацкому единому экзамену, объяснять будут, что да как…
– Иди. У тебя и так пропусков больше всех. Что толку со мной тут сидеть? Иди, конечно…
– Ага, ладно. Да я ненадолго! К обеду уже дома буду. Все будет хорошо, ты держись…
Мишель проводила Сашку, на ходу давая ей какие-то указания, закрыла за ней дверь, вернулась на кухню.
– Мам, мне тоже надо ненадолго уйти. У меня в сумке ключи от сейфа, а там печать, все документы… Я очень быстро, туда и обратно, ладно?
– Да, конечно… – Соня отрешенно кивала, рассматривая пустое дно красной чашки, словно силилась прочитать на ее дне что-то очень важное. Если напрягать глаза, то можно на какое-то время сдержать слезы, готовые вот-вот пролиться, дать им отсрочку минут на пять. Как раз хватит, чтобы все ушли.
Вот и за Мишкой захлопнулась дверь. Она совсем одна. Они все уходят от нее, один за другим… Игорь влюбился, ушел. Это понятно, хоть и страшно и сознавать горько. И Мишка скоро ее бросит, уедет в свой дурацкий Мариуполь. Это тоже понятно, ей замуж хочется. Сашка вообще уходит в чужую, жестокую, пошлую жизнь. Нет, в самом деле, что происходит? Как будто кто-то неведомый вмешался в плавное благополучное течение ее земного существования, все перевернул вверх дном, уничтожил, решил отнять последнее. Да забирайте, забирайте! Но Машку… Ребенок-то тут при чем? Машку хотя бы не отнимайте! Она же от любви ее родила, для себя, она же как лучше хотела!
Господи, пусть она найдется! Пусть Игорь уходит, и Мишка уезжает, и Сашка идет своей дорогой, но Машку не отнимайте… Пусть она будет жива! Верните мне Машку, пожалуйста…
Сквозь слезы Соня услышала, как звонит в комнате телефон, распрямилась тугой пружинкой, рывком бросилась в комнату, уронив со стола кружку.
– А, это ты, Майя… У нас беда, Машка пропала. Да, со вчерашнего дня… Да, и милиция была… Пока ничего. Да, приезжай, конечно…
Она автоматически продиктовала адрес, положила трубку. Долго стояла у аппарата, думая, кому позвонить, поделиться своей болью. Тяжело ее в себе держать. Невыносимо. «А ведь у меня ни друзей, ни подруг настоящих нет… – вдруг явилось горьким открытием привычное и уже давно осознанное обстоятельство. – Я и дружить-то не умею, да и необходимости такой не чувствовала никогда. И даже радовалась этому обстоятельству – вот же идиотка! Гордилась, что никто мне не нужен. А вот поди ж ты – случилась беда, и поделиться не с кем. Хорошо, хоть Майя сейчас приедет…»
Сев на ковер, она обвела взглядом свое жилище. Все кругом было чужим. Дом-предатель. Убогое кресло под кричаще-желтым пледом. Безвкусица. И торшер этот желтый… И книги-предатели. Что ж ты не спасаешь меня, любимый мой Антон Павлович? Эх ты, кукуруза души моей… А ты, Лев Николаевич? Видишь, как все смешалось в доме Веселовых? Сидела тут вечерами в кресле под желтым торшером, перечитывала вас, жила жизнью ваших героев, наслаждалась музыкой вашего языка, а своя-то жизнь просвистела мимо! Где мой муж? Где мои дети? Любить-то я их и правда не умею. Не научили вы меня их любить-то!
Вдруг заболело сердце. Жестоко, незнакомо. Она никогда раньше не чувствовала сердечной боли, всегда считала себя здоровой молодой женщиной с чистым, не отягощенным шлаками и прочей нечистью организмом. И вдруг – сердце болью болит! Как будто в него воткнули очень горячий гвоздь и оставили там. И вот он остывает понемногу и жжет, жжет…
С трудом поднявшись, она вышла в коридор. Постояла у двери, прислушиваясь к звукам. Тихо. Даже лифт не шумит. Маша, Машенька, рыжий мой ангел! Прости свою неразумную мать. Прости за то, что витала в облаках, не хотела отдать от себя ничего, не смотрела тебе в глазки, а если и смотрела, то не видела ничего, не хотела видеть! Где ты, что с тобой?
Она стояла, подперев спиной дверь, потом тихо скользнула на корточки, сцепила руки в замок, закрыла глаза. Голова закружилась так сильно, будто она полетела в черную и страшную пропасть, и пришлось их открыть торопливо, чтобы зацепиться взглядом за что-нибудь.
Взгляд зацепился за Мишкину курточку, сиротливо пристроенную на крючке. «Какая она старая, потертая уже… – вдруг подумалось ей отрешенно. – Ее и носить-то уже нельзя. Я бы такую никогда не надела…»
Моргнув, она проглотила эту мысль, будто подавилась ею. Будто эта мысль с силой толкнула ее в горло. И в самом деле закашлялась так надсадно, словно устроившаяся внутри мысль продолжала додумываться сама собой – смотри, смотри давай, чего ты глаза отводишь! Ишь, раскашлялась тут. Это ж твоей дочери куртка, а не посторонней девочки с улицы!
Тут же в глаза с готовностью полезла и ее собственная куртка, заботливо пристроенная на плечиках рядом с Мишкиной. Элегантная, дорогая, новая, необыкновенно красивого абрикосового цвета. А мысль все бушевала внутри – смотри давай! Сиди и смотри. Сравнивай. Как тебе, нравится?
Гвоздик в сердце опять раскалился докрасна, зашевелился, боль пошла волнами по всему телу. Господи, Мишель, Мишенька, прости меня, я никудышная мать, прости…
Вся задрожав, она прижала кулачки к груди, снова закрыла глаза. Наверное, не надо было их закрывать. Потому что выплыла оттуда, из темноты, картинка из прошлого. Обыкновенная вроде картинка, ничего в ней на первый взгляд особенного и плохого нет…
"Вера, надежда, любовь (сборник)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Вера, надежда, любовь (сборник)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Вера, надежда, любовь (сборник)" друзьям в соцсетях.