— С тобой все в порядке? Что случилось? Где ты?

При звуках его родного милого голоса Элисон не могла больше сдерживаться. Она совсем забыла, какое это счастье быть рядом с Джейком, сильным, опекающим ее, надежным, как скала, и постоянным, как ежедневный восход солнца. О Боже, как она сможет объяснить ему все случившееся?

— Со мной все прекрасно, — всхлипывая, заговорила она, сознавая, как трудно ей будет убедить его в своей правоте, и не в силах остановить потока слез от радости, что снова слышит его голос. — Я знаю, по моему тону этого не скажешь, но я в отличной форме. Я так рада слышать тебя. Подожди минутку.

Она отсутствовала довольно долго, бегая в бар за салфеткой, чтобы высморкаться и утереть слезы.

Когда она снова взяла трубку, в ней звучал громкий, раздраженный голос Джейка.

— Говори, говори же, черт подери! Как я могу…

Взяв себя в руки, она прервала его.

— Я клянусь, со мной все хорошо. Я все еще в Белизе, но сегодня после обеда я вылетаю домой.

— Что случилось? Почему ты возвращаешься так рано?

Элисон с волнением сознавала, что несмотря на его заботу, расслабляюще действующую на ее дух, ее вновь обретенная сила оставалась все же непоколебимой. Она чувствовала себя так хорошо, как давно уже не чувствовала. Но каким образом убедить его? У Элисон не было времени рассказать ему всю историю.

— Я клянусь мамой, ничего плохого не случилось. Верь мне!

Голос Джейка стал несколько спокойнее, но Элисон знала: этого Фому Неверующего не так-то легко убедить до конца. Она расскажет ему об Адаме, но только не о Зекери Кроссе. Не сейчас, во всяком случае. И Элисон захихикала. В первый раз в своей жизни она имела возможность поразить Джейка Олстона, нанести сокрушительный удар по его невозмутимости.

— У меня есть ребенок.

Джейк не разочаровал ее своей реакцией. На том конце провода воцарилась мертвая тишина.

— Есть — кто?

— Ребенок! — крикнула она в телефонную трубку. — Не заставляй меня рассказывать всю историю. Могу сказать только, что это миленький трехнедельный младенец, и он — мой. На все остальные «как» и «почему» я отвечу при встрече. Проблема состоит в том, что я не могу доказать свои права на него, а полиция пытается его отобрать.

— Полиция?! И ты утверждаешь, что у тебя все в порядке?!

— Джейк, послушай. Мне нужна твоя помощь. Женщина, которая вручила мне судьбу этого ребенка, мертва. И я не могу доказать свои права на него.

На другом конце провода последовало непродолжительное молчание, а затем прозвучал твердый голос Джейка:

— Что я могу сделать для тебя?

— Если я доберусь до Чикаго, ты сможешь встретить меня у иммиграционной службы?

— Конечно. Что еще? Каким рейсом ты летишь?

— Рейсом восточного направления. Сегодня после полудня. Я не знаю номера, но…

— Сегодня после полудня? Тебе это ни за что не удастся сделать. Если полиция свяжется со службой безопасности аэропорта, тебя арестуют. Почему ты не…

— Нет! Если я отдам им ребенка, я никогда его больше не увижу!

— Какой следующий рейс по расписанию?

— Рейс на Мехико, посадка через десять минут.

— Вылетай этим рейсом! Если они уже получили информацию, что ты летишь сегодня после полудня, ты имеешь шанс беспрепятственно сесть именно на этот самолет. Я встречу тебя в Чикаго первым транзитным рейсом.

Она уступила его напору, счастливая тем, что он взял на свои плечи бремя решений.

— Если полиция уже связалась со службой безопасности аэропорта, тебя могут арестовать при посадке, — продолжал он. — Если это случится, свяжись со мной всеми правдами и неправдами. Я помогу тебе выпутаться, — голос Джейка был еле слышен теперь. — Любимая? Ты меня слышишь?

— Я здесь, я слышу! — ее тошнило от страха.

— Слышишь? Я люблю тебя! Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, ты прекрасно знаешь об этом, правда?

— Да, — Элисон слышала объявления по аэропорту: пассажиров, следующих рейсом до Мехико, приглашали на посадку. Все еще улавливая еле слышный голос Джейка, она была уже далеко.

— Я позвоню тебе, как только приземлюсь. Я тоже люблю тебя!

Она быстро дала отбой, чувствуя облегчение и в то же время страх. Через пять минут, заплатив девяносто два доллара и выбросив свой недавно приобретенный билет, она получила место в самолете до Мехико и далее — на транзитный рейс до Чикаго, зарегистрировавшись как «Элисон Шрив с младенцем». Ее имя стояло последним в списке пассажиров на этот рейс.

Оглянувшись на стеклянную дверь бара, она помахала Марио. Элисон подавила в себе отчаянное желание ворваться в одну из телефонных будок и набрать номер отеля Кита, чтобы снова услышать его голос и объяснить, наконец, свои планы и намерения. Но она, глубоко страдая, была уже готова к этой потере, все еще тоскуя по нем, чувствуя потребность в его поддержке и участии. Разговор с Джейком решил массу проблем, но только не эту. Не проблему, связанную с Зекери Кроссом.

Она расправила плечи и постаралась взять себя в руки. Она известила о себе Джейка. Сигнал «сос» был послан во внешний мир. И теперь Элисон, осторожно маневрируя между пассажирами, чтобы не задеть корзину с ребенком, продвигалась по направлению к иммиграционной службе и выходу на посадку. Если ей суждено быть арестованной, то это случится именно сейчас. Она отогнала от себя тревожные мысли и решительно зашагала вперед.


Капитан Томасон повесил трубку и обернулся к ершистому Зекери Кроссу.

— Сожалею, мистер Кросс. Даже принимая во внимание все ваши объяснения, я не нашел подтверждения вашим показаниям в материалах дела. Вы прекрасно знаете, что следствие продолжается, и это неизбежно. Если дело обстоит так, как вы сказали, мисс позволят уехать, как только будут твердые доказательства ее непричастности к преступлению. И как офицер полиции вы прекрасно знаете, что мой звонок в службу безопасности аэропорта был необходимой мерой предосторожности.

— Я все понимаю, но теперь-то, когда вы приняли эти меры предосторожности, вы можете связаться по телефону с полицией Гватемалы, чтобы идентифицировать найденный труп? Перес говорил, что это местный торговец наркотиками. Достаточно и пяти минут, чтобы опознать этого субъекта.

Если ее арестовали, он должен быть рядом, чтобы позаботиться о ней. Поэтому через час он отправится от гостиницы миссис Рейз на самолете Сезара Котура в Белиз-Сити и наведет о ней справки.

Зазвонил телефон. Томасон снял трубку, он долго слушал и молча что-то записывал в свой блокнот. Зекери, не находя себе места, ходил взад и вперед по комнате, пока Томасон не повесил трубку.

— Власти Гватемалы провели опознание трупа. Вы были правы, его имя — Паоло Метан, вор и торговец наркотиками в Сан-Руисе. Смерть наступила от удара головой о камни — все совпадает с вашим рассказом об ягуаре. Но его мать предпочитает думать, что он просто утонул, и настаивает на прекращении расследования. Таким образом, все, что касается Гватемалы, улажено.

Прежде чем Зекери мог что-то сказать, опять зазвонил телефон. Томасон выслушал, дал односложный ответ и повесил трубку.

— Звонили из службы безопасности аэропорта. Рейс на Майями отменили, и она зарегистрировалась на рейс до Хьюстона в час тридцать.

Но единственное, что Зекери хотел знать в этот момент: Элисон и ребенок живы и здоровы. Он горячился, не имея возможности опереться на авторитетное подтверждение своей правоты.

— А что известно о Жорже Каюме? Он мог уйти на несколько недель. Где этот Йашчилан? Может быть, вам стоит слетать туда и поговорить со старейшиной?

— Это не город, а всего лишь комплекс руин. Я не знаю, сколько времени займет его путешествие туда. Даже если бы я и отправился на эти руины, нет никаких оснований полагать, что я застал бы его там. Я боюсь, вам следует все же подождать, пока он вернется домой. Даже если бы ситуация с ребенком была улажена — а это далеко не так! — остается еще дело об исчезновении археологического памятника.

Зекери остановился посреди комнаты и взглянул в лицо капитану.

— Вы обыскали все номера и всех живущих в отеле и ничего не нашли. А что произойдет, если Райдер не найдет пропажу и в общежитии обслуживающего персонала?

— Тогда я сделаю вывод, что, возможно, мисс Шрив взяла окарину с собой.

— Я тоже под подозрением?

— Думаю, что нет.

— Так как полиция Гватемалы больше не расследует дело о смерти Паоло Метана, я не нужен вам как свидетель.

— Это так, — Томасон видел, куда клонит Зекери, — но вы выступаете в качестве свидетеля по делу о смерти Луизиты Чан.

— Она умерла в Гватемале, не входит ли это расследование в круг обязанностей Гватемальских властей?

Зекери старался побыстрее закончить разговор с капитаном, чтобы успеть на самолет, а там хоть трава не расти!

— Но она была все же и гражданкой Белиза!

— У вас есть мои показания о том, что Жорже Каюм в моем присутствии передал Элисон права на ребенка.

— Правильно.

— Итак, пока у вас не возникнет особых причин для моего задержания, могу я вернуться в США?

Капитан вздохнул.

— Вы знаете, где она?

— Я бы хотел это знать, но, к сожалению, не знаю, — горячо ответил Зекери. — Вы не возражаете…

Он встал и протянул Томасону руку, которую тот пожал на прощание.

— Очевидно, она вам очень дорога. Я надеюсь, что это расследование не нанесет ущерба вашим отношениям. Я должен арестовать ее, потому что она не подчинилась требованию отдать ребенка, а если она к тому же украла древнюю окарину, мы будем преследовать ее в судебном порядке.

В кухню тихо вошла Ив. Том Райдер, сдерживая бешенство, стоял рядом с ней.

— Она не брала окарину. Это я взяла ее, — произнесла Ив с трудом.