— Где здесь телефон? Ун телефоно?

— Си, сеньор, телефоно, — Перес сморщил лицо от напряжения, старательно подыскивая слова попроще.

Наконец, Зекери понял, что ближайший телефон находится за многие мили отсюда, в городе, расположенном западнее по шоссе — в глубине Гватемалы. Это — Сан-Руис, родной город бандитов.

— А у кого здесь можно найти… — черт, как будет по-испански слово «автомобиль»? — «каро»! — найти ун каро. Сколько времени идти туда?

— Дос орас, сеньор, — старик указал на запад, в сторону деревни Луизиты. — Ун каро? — старик пожал плечами и, жестикулируя, показал, что не уверен, что там можно достать машину. — Перо но телефоно…

Итак, ближайшая деревня находится в двух часах ходьбы отсюда. Но там нет телефона. Правда, возможно, есть какой-то транспорт.

Зекери сказал Пересу, что индианка исчезла. Он солгал также, что неизвестно куда делась и белая американка. И поэтому надо срочно сообщить властям. Зекери опустошил свои карманы от мелочи и вынул две десятидолларовые банкноты. Передавая деньги Пересу, он попросил бумагу и карандаш. Огрызок карандаша нашелся в хижине, но бумаги не было.

Тогда Зекери написал карандашом свое имя и название отеля на одной из десятидолларовых бумажек.

— Позвони в отель. Скажи человеку по имени Райдер, где я и что мне нужна помощь. Пусть вызовет полисиа, — Зекери похлопал его по груди. — Компренде? Понимаешь? Полисиа!

Слово было интернациональным.

Испуганный крестьянин взял деньги и сказал Зекери, что ему потребуется целый день, чтобы съездить в город и позвонить.

Зекери похлопал ладонью по кучке денег.

— Ничего, справишься.

Затем он показал на свой рот и сделал жевательные движения челюстями.

— Мне нужна еда!

Перес срезал одну из тыкв, свисающих с потолка, достал из нее несколько яиц и насыпал две пригоршни зерна.

Зекери положил осторожно яйца в карманы куртки и, отказавшись от зерна, показал на козлиную тушу. Старик отчаянно закачал головой.

— Не всю! — Зекери показал руками. — Немного.

Перес взял нож и отрезал кусок мякоти. Зекери засунул еще сочащееся кровью мясо в большой карман.

— Я вернусь завтра вечером, — повторил он несколько раз.

— Завтра? Нет! — сказал крестьянин решительно и строго. — Нет времени!

— Ну хорошо. Послезавтра, — Зекери поднял два пальца: два дня.

— Си, — старик тоже поднял два пальца.

Он понял, через два дня Зекери придет к нему за ответом. На таком рационе Элисон не протянет два дня. Придется завтра все же раздобыть цыпленка, пусть даже утопив его.

Уже выходя из хижины, Зекери помедлил и достал с потолочной балки одно из грубошерстных одеял. Теперь он сможет, по крайней мере, спать как человек.

— Два дня! — сказал он снова, указывая на одеяло. Затем Зекери еще раз повторил свое поручение, которое должен был выполнить Перес, и тот молча кивнул в знак согласия.

Продвигаясь по тропе в ранних сумерках, Зекери посматривал на вечернее небо над головой. Через час не будет видно ни зги. Он беспокоился за Элисон. Он, пожалуй, посмотрит, в каком она состоянии; может быть, им обоим лучше заночевать у Переса. Она, возможно, будет чувствовать себя в большей безопасности в хижине старика, чем в пещере посреди джунглей наедине с ним. Во всяком случае, они завтра утром спустятся в хижину и будут вести наблюдение за дорогой. Возможно, хоть какая-нибудь машина проедет мимо, и у них возникнет шанс выбраться из Гватемалы. Ведь еще неизвестно, позвонит Перес Райдеру или нет.

Усталый, желая только одного — побыстрее насадить кусок мяса на вертел и полежать хоть часок, Зекери тихо вошел в пещеру. Он не хотел будить ее, если она уже спит. Он бросил на землю одеяло, и его глаза постепенно начали привыкать к тусклому свету. Ее спальный мешок был свернут и лежал рядом с его рюкзаком, но ее самой нигде не было. Зекери не хотел верить своим глазам. Почему, ради всего святого, она ушла?! Он не сможет теперь ее отыскать. Она ушла, по-видимому, давно. Прихватив свой рюкзак.

Зекери выругался и осмотрел пустую пещеру. Господи, может быть, она спятила со страху, оставшись надолго одна в пещере. Люди, одержимые паникой, совершают сумасшедшие поступки. Она не загасила костер. Уголья были еще горячими. Он разминулся с ней. По если бы она пошла к дороге, он непременно увидел бы ее. Если только ее, конечно, не подобрала машина… Но тогда бы он слышал звук мотора! Элисон не назовешь неосторожной. Может быть, кто-то побывал здесь, пришел сюда пешком? Один из тех негодяев, которые охотятся за ними? Или еще кто-нибудь? Она не захватила свою шляпу, не захватила спальник, а только рюкзак. Черт возьми, о чем она думала? Злясь и досадуя, он громко позвал в сгустившихся сумерках:

— Эй, Чикаго! Где ты?

Если она не пошла на дорогу, может быть, она прячется где-то здесь.

— Ответь мне!

Вот дьявол! Он представления не имел, как давно она ушла. Почти совсем стемнело, и он пришел в ярость. Почему, черт ее возьми, она не могла вести себя так, как он велел? Ему следовало взять ее с собой. Она была напугана его уходом, и он знал об этом. Но Элисон мешала бы ему управиться быстро. Чувствуя свою вину, Зекери злился все больше. Ему следовало взять ее с собой!

Он посветил фонариком вокруг, осматривая полпещеры. Повсюду песок и отчетливых отпечатков нет, но не видно и следов борьбы. Через 20 минут наступит непроглядная темень.

— Почему она ушла! — бушевал он, проклиная всех женщин на свете. Зекери не имел никакого представления, где теперь ее искать. И даже если старик-индеец выполнит его поручение, это ничего не решит. Тот, кто придет за ними, вынужден будет вначале найти Элисон.

В ярости он навалил груду сушняка на красные угли костра, перебирая в уме всевозможные планы. Чтобы уйти отсюда, она обязательно должна переправиться через реку. В такой темноте это опасно. Он плохо знал джунгли Гватемалы, но всякие джунгли кишели хищниками и ядовитыми пресмыкающимися, вроде змей, которые выходят на охоту именно ночью. Остаться здесь и ждать или выйти и поискать ее? Поискать! Где? Он выудил полупустую пачку сигарет из своего рюкзака и закурил. Черт бы ее побрал! Сколько раз он заклинал себя никогда не верить женщинам! А у этой к тому же был какой-то идиотский нервный срыв в недалеком прошлом! Господи, одна беда за другой!

Ягуар осторожно следовал за женщиной вдоль реки — по своему берегу. Холодные бестрепетные глаза хищника зачарованно наблюдали, как женщина упала в воду. Он ждал. Время от времени, когда не было заметно никакого движения жертвы, ягуар крался, почти касаясь брюхом влажной земли. Солнце уже село, а он все не решался напасть, подбираясь к самой кромке воды. Его возбуждал и одновременно пугал острый запах человеческого тела. Наконец ягуар собрался для прыжка. Но в этот момент ветер изменил свое направление и принес запах другого человеческого существа. Внимание ягуара сразу же переключилось на ту сторону водоема, где Зекери затаил дыхание, увидев гигантскую кошку, прячущуюся в кустах.

— Господи, пронеси! — прошептал Зекери. — Не хотел бы я ссориться с этакой кошечкой.

Он чувствовал возбуждение как от виски: страх и волнение повысили содержание адреналина в его крови. Если бы животное не двигалось, Зекери не заметил бы его: черный ягуар слился бы с мраком. Огромная хищная кошка подкарауливала, выслеживала что-то. Или кого-то. О Боже! Здесь пахло убийством. Зекери хотел ошибиться, он шагал вброд по медленно несущей свои воды реке и надеялся, как безумный, что ягуар струсит или это просто игра: зверь притворяется, что нападает на кого-то.

Зекери поймал небольшую ветку, проплывавшую мимо него и невесело ухмыльнулся при абсурдной мысли, что сможет этой палочкой отпугнуть хищника. Или даже отогнать его. Зекери не смел надеяться и все-таки вопреки всему надеялся, что не найдет ее окровавленный труп среди камней…

Его сердце упало, когда он заметил ее рюкзак у самой кромки воды. А затем он увидел и ее саму, лежащую на мелководье. Она упала, по-видимому, на спину. Волны ласкали ее затылок, вода не доходила до подбородка, ее волосами играло течение.

— Нет, я прошу, нет! — умолял он какую-то высшую силу. Зекери перекинул ее отяжелевшее, без признаков жизни тело через плечо и быстро зашагал по воде. Если ягуар думает напасть на них, возможно, вода отпугнет его.

Всю дорогу назад в пещеру Зекери пытался отделаться от чувства, что ягуар следует за ними. Он мерещился Зекери при каждом звуке.

В пещере, переведя дух, Зекери расстелил одеяло и положил на него Элисон.

Он проверил ее пульс и поискал повреждения и раны, но ничего особенного не нашел. Не было ни переломов костей, ни открытых ран. Боже! Если бы он опоздал хотя бы на тридцать секунд! Ягуар напал бы на нее. Что же произошло? Она, должно быть, упала в воду, пытаясь перейти реку. Он опять вздохнул при мысли о гигантской кошке, стараясь отогнать это видение. Дыхание Элисон было поверхностным, а сердце билось еле слышно и замедленно, от переохлаждения кожа была ледяной. Зекери слегка похлопал ее по подбородку.

— Эй, эй!

Он спрашивал себя, сколько времени Элисон пробыла в воде.

Она отвечала легким движением головы.

— Нет, — слабым голосом сказала она в полубессознательном состоянии.

— Эй, что случилось?

Она не могла или не хотела отвечать. Посмотрев, что осталось в его фляжке, он заставил ее выпить несколько глотков. Она поперхнулась крепким алкоголем, но проглотила все-таки немного жидкости. Не лучшее средство, конечно, если у нее слабое сердце, но это единственное, что он мог предложить в нынешних обстоятельствах.

Он снял свою куртку, чтобы укрыть ее, и обнаружил, что три яйца не выдержали напряженной прогулки. Кусок мяса он тоже потерял где-то в темноте. Мясо, наверное, достанется на ужин ягуару. Чудом уцелело одно единственное яйцо, которое лежало в кармане рядом с пачкой сигарет. Он выложил сигареты на уступ скалы, поместил яйцо в жестянку с водой и затем поставил жестянку на угли. Предстояла длинная ночь.