Но в конце концов оказалось, что развязки ждать ей пришлось совсем недолго.

В тот же вечер, после чая (Лу к этому времени уже стала настолько австралийкой, что называла эту трапезу «чай», а не «ужин») Стив Брайент достал из кармана свою трубку, тщательно набил ее табаком и объявил:

— В субботу мы собираем скот у Ручья Попрошайки. В этот день нам нужна каждая пара рук, и я подумал, что вы, девушки, захотите нам помочь. Вы можете заодно соврать для себя интересный пикник. Джим тоже поедет с нами, так что вы оставьте для Фреда еду и приготовьте мешок с почтой. Под ивами будет приятная прохлада, и вы сможете к тому же поплавать в речке — там есть хорошая и глубокая заводь. Для вас это будет приятным разнообразием.

Со своего полотняного шезлонга Лу бросила взгляд туда, где он сидел. Похоже, Стив считал делом решенным, что они поедут! Анжела охотно согласилась:

— Прекрасно, дорогой. Если только ты не рассчитываешь, что мы будем уж очень выкладываться. Это будет действительно приятное разнообразие. — Она зевнула, прикрыв ротик маленькой ладошкой. — Надо признаться, я с удовольствием проедусь верхом, если только мы отправимся пораньше, чтобы избежать этой ужасной жары. Стив, мне можно взять Принца — ты знаешь, что мне нравятся горячие лошади?

— Конечно, — охотно согласился он. — Но не лучше ли будет взять Фею? Принц иногда бывает не очень-то послушным, ангел, хотя мы все охотно признаем, что вы с ним составляете прекрасную пару.

— Значит, решено, я возьму Принца. В конце концов, мы-то ведь не будем сидеть целый день в седле, не то что вы, мужчины. Фея — чудесная лошадка, но на мой вкус чересчур вялая.

— Так тому и быть, — снисходительно отозвался Стив. — Тогда мисс Стейси мы дадим Фею. По сравнению со старым добрым Джинго, она будет себя чувствовать как на кадиллаке после грузовика.

Что скажете, мисс Стейси?

— Да, спасибо, если вы уверены, что я с ней справлюсь, — с сомнением сказала Лу, стараясь придать своему голосу хоть немного твердости. Если бы рядом с ней не было Анжелы, которая испортит ей все удовольствие, она была бы в полном восторге от поездки. Это было то, что ей уже давным-давно обещали работники, увидевшие, как быстро она осваивает верховую езду, и она с удовольствием думала о том дне, когда сможет поехать с ними на пастбище и увидеть, чем они бывают заняты, когда уезжают на многие часы — с восхода до заката.

— Конечно, ты справишься с Феей, Лу, — вмешался Бант. — Вот здорово! Мы с Энди наденем плавки и искупаемся с тобой, когда придет время перекусить, а, Энди?

— Да уж конечно! — Энди был так же рад, что она поедет с ними, как и Вант, и у нее немного отлегло от сердца. Конечно, это и правда будет здорово, и не надо позволять, чтобы Анжела ей все испортила. Она просто постарается об этом не думать — весь этот день.

Позже, расчесывая волосы перед тем, как выключить свет, она снова вспомнила о Фее. Стивен был очень любезен, предложив ей свою изящную кобылку. Значит, он уверен, что она способна с ней справиться, иначе он бы этого не сделал. У нее потеплело на душе при мысли о том, что она докажет ему, что он не напрасно ей доверяет. В субботу она будет ездить так хорошо, как никогда!

Шорох шелка заставил ее резко обернуться. При виде Анжелы ее охватило дурное предчувствие. Та стояла совершенно спокойно, в глухо запахнутом воздушном пеньюаре.

— Теперь, когда все улеглись, я думаю, нам полезно будет немного поболтать, Луиза.

Тон Анжелы был ледяным, глаза сверкали почти фанатичной решимостью. Лу вздрогнула, застыв на месте, глядя на эту злобную фурию с чувством обреченности.

— А разве.., разве.., нам есть о чем говорить?..

— Мне есть о чем, хотя на это не потребуется много времени, — неумолимо ответила Анжела. — Я перейду сразу к делу. ТЫ, моя милая хитрая лисичка, не поедешь на сбор скота в субботу!

— Не поеду? — повторила потрясенная Лу.

— Нет, ты будешь собирать свои вещи, готовясь к отъезду. — Она гневно повысила голос. — Я не собираюсь больше наблюдать трогательные сцены вроде той, вчерашней, Луиза. Пока нас целый день не будет, ты соберешь свои вещи и будешь готова уехать с Фредом. Судя по твоему гардеробу, на это уйдет не так много времени. — И она жестоко рассмеялась.

— Но.., но я не могу.., я не способна так поступить, — в ужасе запротестовала Лу.

— Можешь — и поступишь, если у тебя голова хоть немного работает и если тебе не все равно, что про тебя думают окружающие. — Анжела хитро улыбнулась. — Можешь предоставить объяснения мне — и почему ты не едешь вместе со всеми, и потом, когда окажется, что ты уехала совсем. Стиву ничего не надо знать заранее, он будет думать, что ты лежишь больная в постели, а ты уже будешь на станции. Когда надо, я умею говорить очень убедительно. Уж ты-то должна это знать. Получилось один раз — получится и во второй. — И при виде несчастного лица Лу она расхохоталась.

— Вы.., никто вам не поверит!

— Но ведь прошлый раз поверили, дорогая, помнишь? Уж не думаешь ли ты, что поверят твоему слову, а не моему, а? Да ведь им достаточно только связаться с компанией «Кларк, Кроссинг и Пул», чтобы узнать, почему ты от них ушла! И ты так тщательно скрывала это ото всех здесь, не так ли? Ты начала работать в качестве гувернантки и помощницы по хозяйству, а потом снова пробралась к финансовым документам. Почему? Может быть, ты планировала сделать здесь то же самое — но в более широких масштабах? Если ты осмелишься мне противоречить, то цифры любезно докажут мою правоту и на сей раз. Я обещаю тебе устроить это, если понадобится, Луиза. Стив — мой, и я не допущу, чтобы какое-то ничтожество, которое сбежало из Англии по неизвестным, кстати, причинам, стало между нами. — Видя на лице Лу глубочайший ужас, она продолжала наступать. — Слушай, Луиза, я не хочу тебе вредить. Если ты просто исчезнешь сейчас, то никто не узнает о том, что случилось тогда. Ведь если они узнают, то сразу же от тебя отвернутся, и тебе это прекрасно известно. Так что ты ничего не теряешь — и многое приобретаешь.

Ты должна уехать — это абсолютно точно. А каким образом ты уедешь, зависит от тебя. Если ты послушаешься меня, я обещаю, что не стану рассказывать Стивену о том другом случае. И я дам тебе пятьдесят долларов и оплачу билет до Сиднея.

При этом последнем оскорблении лицо Лу исказила гримаса гнева. Ее голос звучал совершенно неузнаваемо, низко и сдавленно, когда она шагнула к Анжеле.

— Пропади ты пропадом со своими деньгами, — проговорила она. — И убирайся!

Следующие три дня — последние три дня — превратились в настоящий кошмар. Без сна ворочаясь в постели, Лу осознала, что у нее нет выхода, нет выбора; в субботу она должна будет собраться и уехать на грузовике Фреда, уехать из Ридли Хиллз, от всех этих чудесных людей, навсегда расстаться со Стивом. Горячие слезы хлынули на подушку при этой мысли, но она знала, что ей действительно придется уехать. У нее не хватит сил вынести осуждение и презрение, которые отразятся на его лице после того, как он узнает о том, что случилось в Сиднее. Ей не удастся отстоять правду. У нее нет никаких доказательств, которые подтвердили бы ее правоту, и к тому же она действительно скрыла свое прежнее увольнение. Ох, если бы она сразу рассказала всю правду! А теперь ей никто не поверит!

Ну что же, решила она, стараясь успокоиться, во всяком случае она попытается сохранить дружбу с Энди и Бантом. Они теперь были ей дороги, как родные братья. Она подождет, пока они не уедут отсюда, и когда-нибудь сможет им написать, встретиться с ними. А бедная старушка Марии.., с ней она не сможет связаться, ее она больше никогда не увидит. Ее должны были выписать из больницы в понедельник, но в понедельник Лу уже будет далеко отсюда. Она снова потеряется в равнодушной, холодной суетливой безликой городской толпе огромного людского муравейника… Лу закрыла лицо руками и тихо плакала, чтобы никого не разбудить…

Наступила суббота, и в тишине раннего утра Лу услышала энергичные шаги Анжелы, быстро и решительно удалявшиеся по направлению к пристройке с кухней. Лу лежала в постели и горько думала, что Анжеле, вероятно, очень важно добиться своего, раз она готова пойти на такое. Она хладнокровно сообщила Лу, что поручит приготовить завтрак Джиму. Бедная Лу накануне приготовила ленч мужчинам и запаковала продукты для пикника, в котором ей, увы, не суждено принять участия…

Немного позже она затаила дыхание: через дверь до нее донесся голос Анжелы:

— Она, наверное, просто перенапрягла зрение, Стив. Она слишком много занимается рукоделием, которое она так любит. Уже больше недели ее мучили головные боли.., это несерьезно, но неприятно… А прошлой ночью у нее голова просто раскалывалась. Я очень долго сидела с ней, пока она наконец заснула.., лучше не будить ее, дорогой, Да, конечно, загляни, если хочешь. Но только не шуми.

Повернувшись лицом к стене, Лу затаила дыхание, услышав приближение твердых, тяжелых шагов. Она заставила себя дышать ровно, чувствуя его присутствие совсем близко, у самого своего плеча. Стив стоял возле ее кровати долго, неподвижно. Лу обуревало безумное желание повернуться, припасть к его надежной широкой груди и облегчить свою душу, поведав о всех своих тревогах — и пусть он потом думает, что хочет. Но ей все же удалось сдержаться — она сама не знала, как. Она выбрала этот путь, ни на что другое она просто не могла надеяться. Не было смысла пытаться продлить или усугубить ее и без того уже нестерпимую муку. Шаги удалились…

Потом она уже машинально складывала и паковала свои немногочисленные вещи в потрепанный чемоданчик. Как и предсказывала Анжела, это заняло не много времени.

Когда очередь дошла до синего клетчатого вечернего платья, Лу на минуту крепко прижала его к себе, погрузившись в сказочный сон, о котором оно ей напомнило.

— Только сон, — произнесла она вслух и почти было решила оставить его. Но нет, это платье она возьмет с собой, пусть даже оно будет будить в ней болезненные воспоминания.