Доктор Нонна - Верь, люби, живи! (сборник)

– Отец даже не знает, что у него есть дочь. Да и не буду я ему об этом говорить. Всему свое время... Асин отец – муж Милы. Артур...

– Господи! – изумленно всплеснула руками Глафира Александровна. – Я так люблю эту пару! Мила же твоя лучшая подруга?

– Была подругой до появления Асеньки. Мы сейчас так... даже почти не видимся

– Да, – пригорюнилась няня, – на все воля божья!

– Ну, если со мной что-нибудь случится, то у Асеньки есть родной отец, а не легкомысленный Гарик, который улетел в свой Израиль и пропал.

– Тьфу на тебя! Что может случиться! – в сердцах воскликнула пожилая женщина и ушла к себе в комнату.

Нельзя сказать, что Ирина, как святая, дожидалась Артура, то есть того момента, когда он заметит сходство Аси с собой, и тогда она поставит вопрос ребром... У нее почти всегда были любовники, а когда она чувствовала, что «прикипает» к кому-нибудь, – сразу разрывала отношения.

Мила сегодня решила проводить Артура на работу. Она сварила кофе, как он любил, поджарила гренки и села напротив мужа.

– У меня какое-то дурное предчувствие, – начала она, глядя, как он ест.

– Я думал, что у тебя и чувств-то не осталось, а тут целое предчувствие, – насмешливо сказал Артур.

– Я видела сон: две дороги пересекаются. Я еду на своей машине и не знаю, какую дорогу выбрать... Ой, что-то я боюсь, не к добру этот сон.

– С каких это пор ты в сны веришь?

– С тех самых, как мама умерла... Тогда мне приснилось, что я печь топила дома у нее. Печь – это печаль.

– Да глупости все это, выбрось из головы, – отмахнулся Артур, допивая кофе. – Спасибо за завтрак, я побежал!

Мила вдруг встала и поцеловала мужа.

– Не задерживайся, я буду ждать...

Она осталась на кухне одна. Быстро помыла посуду и пошла будить Анечку.

День был самым обычным, и Мила почти забыла про свой пугающий сон А к тому времени, когда Аня вернулась из школы, – ее тревога полностью улеглась. Артур позвонил, что тоже скоро будет.

И вдруг еще один телефонный звонок прервал обычный тихий вечер.

– Здравствуйте... Э-э-э... понимаете... Этот телефон мне дала Ирина перед смертью, – раздался в трубке незнакомый голос.

– Какая Ирина? Вы кто? Какой смертью? – Мила растерялась, она не знала, что и подумать, лишь про себя надеялась, что кто-то ошибся номером. Ей почему-то вспомнился ее нехороший сон.

– Я дежурный врач травматологического отделения Института Склифосовского. Ирину привезли после автомобильной аварии в тяжелом состоянии – черепно-мозговая травма. Она очнулась и сказала, вернее, прохрипела: «Позвоните Миле...», и все. В общем, спасти ее не удалось. Ваш телефон мы нашли в ее сотовом.

Мила без сил опустилась на стул.

– Что же делать? Может, подождать Артура? Нет, поеду сама и сейчас же! – Она выскочила из дома и села в свою любимую «Тойоту». Силой воли заставила себя не гнать.

Она и не помнила, как добралась до Склифа, кто ее там встретил, кто проводил в морг. Лишь запомнила мертвое бескровное лицо Ирины... Миле дали успокоительное. Она посидела в коридоре и кое-как взяла себя в руки, подтвердила, что знает погибшую и что при погибшей нашли именно ее документы.

Выйдя из института, она поехала домой к Ирине.

Глафира Александровна не сразу открыла ей дверь. Она посмотрела в глазок и потом долго ковырялась с замком.

– Мила, что случилось?

Она не скрывала своего беспокойства. Интуиция много видевшей в этой жизни женщины не подвела ее и в этот раз.

– Ира... Она погибла... – Мила в голос разрыдалась.

– Ой, господи, что же теперь будет? – горестно всплеснула руками Глафира Александровна. – Горе-то какое! Как же мы Асеньке-то скажем?

– А где она?

– У подружки. Уроки делают. Да ты проходи, милая. Жаль, что только черную новость ты принесла... – Няня разрыдалась.

Потом Глафира Александровна сходила к себе и, вернувшись, протянула Миле конверт.

– Вот, возьми... Это Ира написала, прямо как предчувствовала... Велела мне в случае чего отдать вам...

Мила сразу увидела, что письмо Ирины адресовано Артуру. Она вскрыла конверт и начала читать:

«Артур! Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет на этом свете, а Асеньке не исполнилось восемнадцати лет. Она была зачата в тот единственный раз нашей с тобой близости, в Вильнюсе... Я сама выбрала тебя отцом своего ребенка. Гарик тогда уже сильно пил, и я не хотела «пьяного зачатия». Асенька про это ничего не знает. Все, что у меня есть (квартира, машина, дача и т.д.), – для нее, моей единственной радости в этой жизни, и право пользования вступит в силу в ее совершеннолетие. А пока, прошу тебя, будь ее опекуном...»

– Это письмо вроде бы Артуру... – робко заметила Глафира Александровна.

Мила, взяв себя в руки, «включила» все свое обаяние. Она через силу улыбнулась.

– Ничего страшного... – Она вздохнула. – Я думаю, что мы с мужем заберем Асеньку к себе. Ира в письме так и написала...

– Нет, – строго возразила Глафира Александровна. – Пусть девочка поживет пока дома. Дома и стены помогают. Ей надо справиться с горем. А уж потом... – Она вновь заплакала.

Мила тоже не смогла сдержать слез.

Похороны Ирины очень отразились на состоянье здоровья Артура. Он еле двигался. Еще его испугало то, что десятилетняя Ася будет теперь жить вместе с ними. Конечно, он не мог допустить, чтобы дочь их с Милой лучших друзей попала в детский дом. Хотя ее родители давно были в разводе, и он давным-давно потерял Гарика, еще с момента его переезда в Израиль. Предстоящие перемены в их жизни пугали его.

И с Людмилой он больше не мог тянуть и откладывать. Накануне случившегося он пообещал ей, что разведется с Милой. Правда, сейчас это было бы просто подлостью, что он и попытался объяснить ей.

Но Людмила категорически не приняла его отговорок и перестала с ним встречаться...

У Милы начался самый тяжелый период ее жизни. Она, конечно же, не показала Артуру письмо Ирины. Более того, она начала действовать.

После похорон Мила отправилась к Глафире Александровне, которая от пережитого очень разболелась: у нее опухли ноги, руки не слушались, и она жаловалась на сердце.

Это было настоящим спасением для Милы, она боялась, что няня знает о содержании письма Иры. Во всяком случае, сейчас беспомощная пожилая женщина не проговорится Артуру об этом.

– Здравствуйте, Глафирочка! – Она сама чувствовала фальшь в своем голосе.

В этот день у Глафиры Александровны случился тяжелый приступ стенокардии. Она уже принимала и валокордин, и нитроглицерин, но боль не утихала.

– Ложитесь, ложитесь. В таком состоянии нужен покой. Я сейчас вызову подругу, она хороший кардиолог.

Через час из больницы, где работала Мила, пришла Верочка. Она послушала сердце пожилой женщины, покачала головой и сказала:

– Я бы ее госпитализировала.

– Нет-нет... Я еще не все документы приготовила для оформления квартиры... – слабым голосом возразила Глафира Александровна.

– Тогда я выпишу лекарства. Ты, Мила, не оставляй ее. У нее нарушение сердечного ритма. Вот рецепт на метопролол и анаприлин. Следи за дозой, а то может быть урежение пульса...

Верочка быстро оделась и убежала.

– Я схожу в аптеку, – поднялась Мила.

– Возьми ключи на трюмо, а то мне тяжело вставать...

– Хорошо. Взяла...

Мила шла в аптеку, а в ее голове звучали слова, сказанные Верочкой, дающие ей освобождение от Глафиры. А квартира достанется ее Анечке, конечно, в будущем.

Урежение пульса! Урежение – освобождение! Урежение – освобождение...

У нее есть доказательства, что рецепт выписала не она, а значит, с нее и взятки гладки.

К окошку в аптеке выстроилась очередь. В городе свирепствовал грипп. Все чихали и сморкались. Мила нервничала: «Зачем мне это надо? Нет, бесприданницу растить нам ни к чему... Я своего решения менять не буду... А может, лучше отправить Глафиру в деревню? Вряд ли Артур захочет встречаться с ней. Нет, он может по просьбе Аси взять Глафиру к нам, а там все всплывет наружу...»

– Следующий! – раздался раздраженный голос аптекарши.

– Вот, пожалуйста! – Мила протянула рецепт.

– Анаприлина нет! Закончился.

Мила рассчиталась за метопролол и вышла из аптеки.

«Может, так и нужно сделать!» – уныло думала она, бредя к дому Ирины.

На поход в аптеку у нее ушло максимум сорок минут. Когда она подошла к дверям и достала ключи, они выскользнули из ее рук. Она присела, чтобы поднять их, и вдруг увидела щель. Дверь была не заперта.

– Я ведь точно запирала на ключ! – она боязливо вошла в квартиру.

– Глафира Александровна? Я вер... – Она испуганно замолчала. В комнатах все было перевернуто вверх дном, а Глафира Александровна неподвижно сидела на полу с открытым ртом. Мила подбежала к ней, взяла ее руку, чтобы пощупать пульс. Рука безвольно упала на пол.

Глафира Александровна умерла от сердечного приступа.

Грабители вынесли из дома все ценное. Как только успели!.. Ведь Мила отсутствовала меньше часа.

Милиция и «Скорая» приехали почти одновременно.

«Господи, спасибо тебе, что не пришлось взять грех на душу!» – с облегчением подумала Мила.

Асе сказали, что няня срочно уехала к себе в деревню, пощадили детскую психику.

На Милу очень подействовала смерть этой женщины. Она даже на какое-то время перестала спать ночами. В голову лезли всякие мысли... В эти бессонные ночи о чем только она не передумала.

Может, отдать Асю в детский дом? Нет, тогда Артур точно разведется с ней. У него ведь железные принципы по отношению к друзьям. Если другу было надо что-то, что надо было и самому Артуру, он всегда уступал другу. Как в юности с Ириной...

Для Милы давно не являлось секретом, что Артур в студенческие годы влюбился в Ирину, а когда Гарик начал с ней встречаться, безропотно уступил ее другу.