Наступил последний день перед отъездом Петра. Лина металась по квартире, не в силах унять дрожь. Боясь причинить дочери случайный вред, она передала ее мадам Лотте, попросив сегодня присмотреть за Радой.

– Ты плохо себя чувствуешь, рыбка моя? – Старуха взяла крошку на руки и внимательно посмотрела на молодую мать. – На тебе лица нет.

– Да, мне плохо. – Лина ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку. – Только мне еще в институт ехать – у нас подготовка к какой-то важной конференции. А потом я поеду к знакомой, мне надо кое-что сделать. Боюсь, что закончу очень поздно.

Мадам Лотта удивленно смотрела на бледную Лину и не узнавала ее – от милой ласковой и мягкой девушки не осталось и следа: перед ней стояла задерганная, испуганная женщина, готовая расплакаться в любую минуту.

– Ты иди, конечно, Линочка. За Радочку не беспокойся, я с ней посижу. А адрес знакомой оставь – Владик придет с работы и заберет тебя, чтобы тебе поздно ночью одной не ехать.

– Хорошо, спасибо вам. – Девушка быстро развернулась и выскочила из дома.

– А адрес? – закричала вслед женщина, но ответом ей был лишь хлопок двери.


Лина и Петр не могли оторваться друг от друга – это был их последний день вместе перед долгим расставанием. Наконец усталость взяла верх, и пара уютно разместилась в одном кресле.

– Любимая, – хрипло сказал мужчина, – я узнал кое-что о твоем муже. Мне кажется, что это поможет тебе убедить его выехать в Израиль.

– Ты о чем, любовь моя? – Лина не понимала, что можно узнать такого о человеке, с которым она жила и который делился с ней всеми новостями.

– Твой муж – цеховик. Это криминал.

– Что такое цеховик? Почему криминал? Его посадят? – девушка ничего не понимала.

– Цеховик – это человек, который занимается теневой экономикой. Я не буду загружать тебя подробностями, но как только ты получишь от меня письмо с инструкциями, намекни ему, что ты все знаешь о его занятии и что другие люди тоже знают. Можешь даже сказать, что тебе угрожали. Если он любит тебя, а я уверен, что любит, потому что тебя невозможно не любить, то он всерьез забеспокоится. Тогда предложи выехать в Израиль. Все подробности будут в письме.

– И он согласится? – Лина не верила своим ушам.

– Ради тебя и вашей дочери – согласится, я уверен в этом. – Петр счастливо улыбнулся и потянулся к своей принцессе.

У девушки голова шла кругом – Петр сказал ей то, во что она никак не могла поверить, поэтому она ловко выбралась из теплых объятий.

– Любимый, я пойду попью водички, сейчас вернусь.

Петя смотрел на обнаженное точеное тело Лины и старался запомнить каждый изгиб, родинку, пушок на шее, тонкие лодыжки... «Боже, как я люблю ее, – думал он в отчаянии. – Я люблю в ней все, словно она была создана именно для меня. Как так получилось, что она досталась другому мужчине? Как я смогу пережить эту разлуку? Я умру от тоски».

Женщина вернулась и влажными губами приникла к нему. Тела вновь соединились, а темнота плотной пеленой окутала умирающих и возрождающихся любовников.

Наступало утро. Мужчина и женщина так и не сомкнули глаз, стараясь насладиться каждой минутой, которую им дарила судьба. Но чем светлей становилось, тем больше страха и боли проникало в их души.

– А вдруг? – начинала Лина, цепляясь тонкими руками за мужские плечи.

– Нет, все будет хорошо, – убеждал не то ее, не то себя Петр.

– А если? – не успокаивалась девушка.

– Я буду тебя ждать. Я буду тебя ждать столько, сколько понадобится.

– Мне страшно.

– Не бойся, любимая, поверь мне, не бывает идеально, но...

– Что «но»?

– Но мы с тобой не случайно, наша встреча была предопределена, значит, мы обязательно встретимся.

– Любимый! – Лина рыдала на шее Пети.

– Только не забывай меня, принцесса, только не забывай. – Мужчина тоже дал волю чувствам. – Я умру, если ты исчезнешь из моей жизни.

– Я никогда не забуду тебя...

– Я буду ждать тебя. Израиль – это святое место. Мы обязательно встретимся там и будем счастливы.

Машина неслась к дому Лины.

– Не подъезжай, – попросила девушка.

– Я уже повернул, милая, – прошептал Петр и остановился возле дома любимой. – Пожалуйста, не целуй меня. Если ты коснешься меня губами, я просто не смогу уехать.

– Не оставляй меня, – простонала женщина. Ее сердце разрывалось от невыносимой боли.

– Мы обязательно будет вместе, а теперь иди и не оглядывайся. Я совсем скоро пришлю тебе письмо, и ты полетишь ко мне, любовь моя.

– Я люблю тебя, – прошептала Лина, открыв дверь автомобиля.

– И я тебя, – дрогнувшим голосом ответил Петр, а потом резко нажал на газ. Машина с визгом рванула и скрылась за поворотом.

Окаменевшая Лина зашла в дом. Прямо перед ней стоял муж, который не спал всю ночь, тревожась за нее.

– Где ты была? – хрипло спросил он, боясь услышать ответ, но в то же время желая получить объяснения от жены.

– Ты на самом деле хочешь это знать? – девушка затравленно посмотрела на Влада, а потом прошла в свою комнату. Она легла поверх покрывала прямо в одежде и крепко заснула, словно сон был для нее единственным избавлением от той боли, которую она испытывала.

Владу казалось, что он умер. Измена жены, а он понял, что это было именно так, острым лезвием пронзила его сердце. Не в силах справиться с эмоциями, он вышел из дома и пошел бродить по городу. «За что? – думал он. – Почему она выбрала другого? Неужели это конец? Что делать? Выгнать ее? Но я умру без нее, я просто не смогу жить без своего ангелочка. Забыть и сделать вид, что ничего не было? А я смогу? Не знаю... Нет, я смогу, я должен справиться с этой ситуацией, иначе я просто пропаду. Без Лины и Рады жизни все равно не будет! Я заставлю ее влюбиться в меня снова, я одарю ее новыми платьями, украшениями. Она у меня будет жить, как королева, и никогда от меня не уйдет!»

Вечером Влад вернулся домой. Лина уже проснулась и безучастно кормила дочь с ложечки – по щекам текли слезы.

Глава 20

Прошло полгода. От Петра письма так и не было. Сначала Лина каждый день бегала на почту или неслась к входной двери, когда слышала стук, но со временем вера исчезла, и она впала в анабиоз. Жизнь женщины теперь состояла из воспоминаний о двух месяцах счастья.

По ночам, когда Влад ласкал жену, она закрывала глаза и вспоминала совершенные руки зубного врача, которые зажигали в ней огонь, его теплые губы, его запах, его дыхание... Она отдавалась мужу, представляя, что в нее сейчас входит Петр. В те моменты она наслаждалась процессом любви, но чуть только Влад касался разгоряченного тела супруги протезом, как она все вспоминала и замирала – ласки супруга ей были неприятны. «Скорее бы он закончил, – молилась она кому-то. – Я не люблю его больше! Я не хочу, чтобы он касался меня! Мне так противно!» Слезы текли из глаз, а Влад продолжал поступательные движения. Мужчина чувствовал резкое изменение в поведении жены и понимал причину происходящего, но настойчиво пытался выбить из сердца любимой постороннего человека и готов был пойти на все, чтобы только Лина вернулась к нему, вернулась душой.

– Солнышко, давай родим братика или сестренку Раде, – сказал утром Влад, целуя жену в щечку.

– Зачем? Тебе Рады мало? – Лина была не готова к такому повороту событий.

– Нет, я очень люблю и тебя, и дочку, просто подумал, что тебе захочется второго ребенка.

– Я же учусь, – женщина не знала, какую отговорку придумать, чтобы она выглядела правдоподобной. Второй ребенок усложнил бы переезд в Израиль и уход от мужа, когда Петя пришлет письмо.

– Но тебе же Лотта так хорошо помогает: она и хозяйство ведет, и за Радой смотрит. – Муж понимал, что супруга будет непреклонна, но сдаваться не хотел.

– Влад, я подумаю об этом. – Лина повернулась к плите и поставила чайник. – Но пока я не готова второй раз стать матерью.

– Хорошо, ангелочек.

Женщина смотрела на огонь и вспоминала...

– Любовь моя, я только с тобой поняла, что значит «быть женщиной», – произнесла Лина, вставая с постели.

– Ты не просто женщина, а очень красивая женщина. Ты словно сошла с картины Рембрандта. – Петр, откинувшись на подушки, любовался ею.

Лина медленно и лениво надевала тонкие чулочки, белоснежное белье и красное платье с белым поясочком. Она была прекрасна и знала это. Именно он, Петр, вселил в нее ощущение своей уникальности и исключительности, именно с ним она осознавала свою красоту, несмотря на то, что Влад, всегда самостоятельно одевавший супругу, умело подчеркивал ее достоинства нарядами. Для мужа она была ангелом, именно поэтому на всех ее платьях, блузках, сарафанах обязательно присутствовал белый цвет как знак неземной природы хозяйки одежды. Муж относился к ней как к божеству, а Петя – как к земной женщине, из плоти и крови, и именно это так нравилось Лине, так будоражило кровь и вызывало ответные эмоции.

– Знаешь, я недавно прочитала «Робинзона Крузо» на английском языке. – Женщина стояла перед зеркалом и поправляла прическу. – Там была такая фраза: «Какое игралище судьбы – человеческая жизнь! Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть; сегодня ищем то, что завтра будем избегать».

– Ты почему об этом вспомнила? – Петр недоуменно поднял глаза.

– Подумала про Влада. Я так искала с ним встречи, когда мы только познакомились, и сейчас так отчаянно пытаюсь избежать общения с ним.

Петр поймал руку любимой и притянул к себе – жаркий поцелуй прервал размышления Лины о странной человеческой натуре...


– Ангелочек, чайник кипит! Ты не видишь, что ли? – Влад тронул жену за плечо.

Она молча выключила газ и, так и не налив чаю, вернулась в спальню. Мужчина пошел за ней.

– Любимая, что с тобой происходит? Может, поговорим?

– Давай уедем из страны, – Лина произнесла то, что должна была сказать только после получения письма от Пети, однако мысль о Земле Обетованной все настойчивее и настойчивее преследовала ее. Она думала, что как только окажется в Израиле, сразу обретет счастье и покой.