– Думаю, что этого делать, как раз не сто­ит, – заметил мистер Хейвуд. – Директор пре­красно знает вашего отца и, увидев вас, наверняка упомянет об этом, когда будет писать его светло­сти письмо о том, что рад был помочь ему.

Алета вздохнула:

– Такая была возможность!

– Прекрасно вас понимаю, – согласился ми­стер Хейвуд. – В то же время, если вы не соби­раетесь еще ухудшить ваше положение, позвольте мне решать, что будет лучше для вас.

Алета улыбнулась:

– Что ж, вы выиграли! И позвольте побла­годарить вас за доброту, которую я вовсе не за­служила.

– Я боюсь одного, – произнес мистер Хей­вуд, – что вы попали в ситуацию, которая будет иметь далеко идущие последствия.

– Вы хотите сказать, что мне не позволят выезжать в свет? – спросила Алета. – В таком случае я просто стану работать в конюшнях Линга или со скаковыми лошадьми в Ньюмаркете, и пускай обо мне забудут.

– Вряд ли это произойдет, – сказал мистер Хейвуд. – Но на время путешествия, леди Але­та, я попрошу вас запомнить, что вы очень краси­вая девушка, а венгерские мужчины бывают весьма романтичными и пылкими.

– Я слышала об этом, – согласилась Алета.

– Вам придется думать только о лошадях и не обращать внимания на все, что будут вам гово­рить.

– На этот раз вы излишне строги, – жа­лобно сказала Алета. – Конечно, я хочу, чтобы мужчины признавали, что я красива. Я всегда боялась, что по сравнению с маменькой я такая дурнушка, что на меня никто и взглянуть не захочет.

– Ваша матушка была самой красивой жен­щиной из всех, кого я видел, – сказал мистер Хейвуд. – Она пришла бы в ужас, если бы узнала о вашем поведении.

То, как он это говорил, заставило Алету взгля­нуть на него повнимательнее.

Внезапно, под влиянием порыва, она спроси­ла:

– Вы были влюблены в матушку? Мистер Хейвуд окаменел.

– Вы не должны задавать мне таких вопро­сов, – начал было он, но затем улыбнулся. – Думаю, что любой мужчина, только взглянув на вашу матушку, влюблялся в нее, – признался он. – Она была не только красива, но и очень добра, очаровательна и прекрасно понимала лю­дей. Все шли к ней со своими бедами.

– Включая меня, – вставила Алета. – Мне гораздо больше хотелось бы дебютировать в Лон­доне, если бы со мной была не бабушка, а мама.

Помолчав, она негромко добавила:

– Когда у бабушки приступ ревматизма, она бывает просто невыносима.

– По-моему, все гораздо лучше, нежели вы думаете, – утешил ее мистер Хейвуд. – Но вы должны понять, что ради вашей матушки и отца я буду защищать вас от всевозможных неприятных ситуаций, подобных той, в которую вы попали вчера вечером.

– Я никогда не думала, что совсем незнако­мый человек может так повести себя! – восклик­нула Алета. – Если бы ему удалось проникнуть в мое купе, он… он мог бы попытаться… поцело­вать меня… это было бы ужасно… ужасной

Про себя мистер Хейвуд подумал, что тот че­ловек мог бы сделать еще и не то.

Впрочем, просвещать девушку на сей счет он не собирался.

– Забудьте о нем! – сердито приказал уп­равляющий. – Этого больше не повторится. Хотя теперь вам ясно, что вы должны быть рядом со мной и не делать ничего на свой страх и риск.

– Да, дедушка, – шаловливо произнесла Алета.

В Вену они прибыли поздно вечером и сразу же поехали в новый отель.

Алета узнала, что он был открыт всего два года назад.

У отеля, был очень величественный вид.

Мистер Хейвуд обменял заказанный ранее од­номестный номер на великолепные апартаменты, и Алета была очень довольна этим.

Отель «Сашер» был известен не только, как лучший отель Вены, но и как место, где можно было получить самую лучшую еду.

Алета была очень голодна, потому, что блюда, поданные во время последней остановки поезда, показались ей отвратительными.

Спускаясь вместе с мистером Хейвудом по ле­стнице в великолепную столовую, девушка с удов­летворением огляделась.

До сих пор ей всего раз приходилось останав­ливаться в отеле. Это случилось во время их с отцом путешествия во Францию.

Столики со свечами, снующие лакеи, элегант­но одетые посетители – сейчас все это очень понравилось девушке.

Она отметила, что вечерний костюм мистера Хейвуда немногим уступает тому, который надел бы ее отец.

Сама Алета была одета в очень красивое пла­тье, которое до сих пор не носила.

Тщательно изучив длинное изысканное меню, они сделали выбор. Мистер Хейвуд заказал бу­тылку вина.

– Сейчас вы заявите мне, что вы уже доста­точно взрослая, чтобы пить вино, не так ли? – заметил он.

– Конечно! – ответила Алета. – Я уже взрослая. И потом, маменька всегда позволяла мне выпить немного шампанского на Рождество и на дни рождения.

– Мне трудно думать о вас, как о взрослой леди, – признался мистер Хейвуд. – Вначале я видел перед собой крошечного младенца, по­том вы стали симпатичной маленькой девчуш­кой…

– А потом вошла в самый неприятный воз­раст, – честно призналась Алета. – Я каждую ночь молилась о том, чтобы стать такой же кра­савицей, как маменька.

– Я не собираюсь говорить вам, что ваши молитвы были услышаны, – произнес мистер Хейвуд. – Пусть этим занимаются молодые люди, с которыми вы будете танцевать в Лондоне.

При этих словах Алета вспомнила, что одного из этих молодых людей ее отец выберет ей в му­жья.

Девушка вздрогнула.

Она твердо сказала себе: что бы ни говорил мистер Хейвуд или кто-либо еще, она получит от путешествия удовольствие.

Сейчас она ни от кого не зависела.

Над ней не нависал призрак какого-то незна­комца, который захочет жениться на ней только потому, что она хорошо впишется в его родослов­ную.

Словно желая развлечь Алету, мистер Хейвуд принялся рассказывать ей о временах своей моло­дости.

Он рассказал, что ее мать, едва появившись в свете, повергла к своим ногам весь Лондон. Поз­же, выйдя замуж за отца Алеты, она покорила весь Линг.

– А почему вы так и не женились? – спро­сила Алета.

По его рассказам она поняла, что в молодости управляющий считался весьма привлекательным молодым человеком.

Он промолчал, и Алета спросила:

– Это из-за маменьки.

– Отчасти, – признал мистер Хейвуд. – К тому же, когда я развлекался в Лондоне, я не желал связывать себя.

– Папа говорит, что вы хотели только одно­го – побеждать на скачках. И вы ведь побеж­дали!

– Да, я выиграл довольно много скачек, – согласился мистер Хейвуд. – А потом, как вы, должно быть, знаете, наступил крах.

– Как получилось, что вы потеряли все деньги?

– Очень просто, – сказал управляющий. – Но мне не хотелось, бы говорить об этом.

– Да, конечно, – тепло произнесла Алета. – Рассказывайте дальше.

– Потом ваш дед предложил мне работу – надзор за его скаковыми лошадьми. Когда он умер, я продолжал служить уже вашему отцу.

Он не упомянул об этом, но Алета поняла, что, хотя его должность и нравилась ему, его гор­дость была ущемлена тем, что он должен рабо­тать на кого-то.

– Я уверена, что маменька понимала ваши чувства, – вслух произнесла она.

– Ваша мать всегда тепло относилась ко мне, и, как я уже говорил, ее любили все вокруг. Но ей самой нужен был только один человек – ваш отец.

– А папенька думал только о ней, – доба­вила Алета.

Сделав паузу, она сказала:

– Вот поэтому я и рада, что ему нравится быть с императрицей.

– Конечно, – согласился мистер Хейвуд. – Теперь мы с вами должны найти ему таких лоша­дей, которые затмили бы всех тех, которыми вла­деет императрица.

Алета захлопала в ладоши:

– Этим мы и займемся! Они вышли из зала.

В гостиной мистер Хейвуд сказал Алете, что с утра он сразу же уедет к директору испанской школы верховой езды.

– А вы оставайтесь здесь, – приказал он, – и не выходите до тех пор, пока я не вернусь!

– Я хотела бы увидеть Вену, пока мы не уехали, – сказала Алета.

– Уверяю вас, на это у нас будет время после обеда, – ответил мистер Хейвуд. – Поезд на Будапешт уходит только в десять часов.

– Обещайте вернуться поскорее, – потре­бовала Алета, – не то я ужасно расстроюсь, что меня заперли в отеле, и вылечу в окно!

– Я обещаю вам, что не стану долго задер­живаться, – рассмеялся мистер Хейвуд. – Спо­койной ночи, Алета!

Впервые он назвал ее просто по имени, без титула.

Улыбнувшись, девушка сказала:

– Вы самый лучший и самый красивый де­душка, которого только можно пожелать!

– Вот теперь вы мне льстите! – отозвался мистер Хейвуд. – Подозреваю, что вы пытае­тесь чего-то от меня добиться:

Алета рассмеялась.

Она отправилась в свою спальню и перед сном думала, что ей все-таки удалось уговорить мисте­ра Хейвуда принять все ее предложения.

На следующее утро, проснувшись и одевшись, Алета почувствовала раздражение оттого, что ей необходимо было оставаться в номере.

Их апартаменты были расположены на углу, и из окон можно было смотреть в двух направ­лениях.

Алета отчетливо видела проходивших мимо лю­дей. По мостовой проезжали кареты, которые вы­золотило яркое солнце.

Девушка подумала, что, прислушавшись, она могла бы уловить музыку Иоганна Штрауса.

Маленькие мальчики что-то насвистывали.

Как можно оказаться в Вене и не услышать музыки, которая покорила Лондон – да и все города мира?

Девушка подумала, что вскоре и ей удастся потанцевать под музыку одного из знаменитых вальсов.

Ей снова пришло в голову, что танцевать, ве­роятно, придется с человеком, которого отец уже избрал ей в мужья.

«Как заставить папеньку понять, что я не выйду замуж, не полюбив?» – спросила она себя.

Ответа на этот вопрос она не знала.

Унылые мысли до того завладели девушкой, что при появлении мистера Хейвуда она издала радостный возглас и подбежала к нему.