Вернувшись к прежней глубокой горловой технике, Салли двигалась быстро, Камерон тянулся к ее лицу бедрами, направляя ее в своем желании, чтобы она заглотила его полностью.

– Черт возьми, Салли, ты великолепна! – с этими словами Камерон кончил в нее, его сперма текла в ее горло, пока она глотала, потом вытерла подбородок тыльной стороной ладони.

Ее грудь вздымалась отчасти из-за оргазма, но в большей степени – из-за внутреннего гнева, который, казалось, только возрастал, а не уменьшался.

Камерон натянул свои насквозь мокрые брюки и хотел прижать Салли, но прежде чем ему представилась возможность обнять ее, она сделала шаг назад. Поспешно натягивая платье и запихивая нижнее белье в сумочку, она, обороняясь, сложила руки.

Камерон не скрывал изумления.

– Что случилось? Салли, это было невероятно! Правда невероятно!

– Что случилось?.. – Сердце Салли забилось часто, как тогда, когда она испытала оргазм рядом с этим красавцем. – Ты обращаешься со мной, будто я никчемная! Ты облил меня, дважды! Потом попользовался в кладовке. А хуже всего, что у тебя эта чертова татуировка!

С лица Камерона исчезла улыбка, ее заменило непонимание.

– Попользовался! А ты, полагаю, ничего не делала. Я не запрещал тебе остановиться в любой момент. Совсем даже наоборот!

Салли ничего не ответила. Она знала, что говорит безосновательно, но от этого не переставала злиться на него и, если честно, и на саму себя.

– И что с того, что у меня есть татуировка или две?

Не дожидаясь ответа, Камерон закинул рубашку на плечо и вышел из кладовки, громко хлопнув дверью.

Салли опустилась на единственный сухой участок пола, который ей удалось найти. Она не могла выйти сразу за ним, все сразу сделают выводы; кроме того, Дэвид мог все еще дожидаться ее, и она не могла допустить, чтобы он увидел ее в таком виде. Платье было измято, она подозревала, что пахнет сексом, и все еще ощущала во рту вкус спермы Камерона. Салли не готова была признать, что этот вкус ей приятен. Она не готова была признать многое из того, что сейчас роилось в ее голове. Она была слишком занята, злясь на себя за свой поступок.

Просидев минут десять, думая обо всем, что они с Камероном наговорили друг другу за сегодняшний день, она вдруг вспомнила его последнюю фразу: «И что с того, что у меня есть татуировка или две?»

– Две татуировки? Где же, черт возьми, вторая?

Глава 6

Салли с трудом дожила до вечера. За весь день она не взглянула на Камерона. Вообще-то она никому не смотрела в глаза с тех пор, как выбралась из кладовки много после того, как закрылся бар и дневной персонал отеля заменила ночная смена.

Оказавшись наконец в своем номере, она снова обнаружила под дверью записку. Уже чувствуя вину за то, что подвела Дэвида – особенно вспомнив, на что его променяла (разумеется, ему об этом ни слова), – она решила сразу ее не читать, разделась и опустилась в пенную, очень горячую ванну.

На этот раз ванна не позволила, расслабившись, обо всем забыть. Тело не было прежним. Она не могла перестать фантазировать о Камероне. На ее груди остались следы его зубов. Когда Салли опустилась в ванну, вымотанная работой и бурей эмоций, она почти физически ощущала его язык на своей коже, на груди и во влагалище. Все ее тело отвечало на каждое воспоминание о его прикосновениях.

Сознание вернулось к татуировке. Она все еще не могла поверить, что весь такой правильный Камерон Джеймс набил татуировку, не говоря уже о двух.

– Что там на второй? Еще один крест? Где она? На спине или, может, на заднице? – Салли понимала, что, возможно, гладила ее, сама того не подозревая, и эта мысль вновь пробуждала в ней непреодолимое желание.

Опустившись глубже, так что волосы плавали вокруг нее, она принялась размышлять о том, где бы он мог их сделать и зачем. Результат пьянки? Он об этом пожалел? На ней имя бывшей подружки? Салли была в шоке, поймав себя на том, что ей неприятна эта мысль, и поспешно вернулась к своим мечтам.

Ее тяжелые вздохи отзывались в каждом уголке крошечной ванной. Как она это допустила? Шок и злость прошлой ночи давно отступили, и она понимала, что могла остановить их секс в любой момент, она была уверена, что Камерон не стал бы ее удерживать, если б она решила уйти. Но теперь одна в ванной она понимала, что тогда здравый смысл ее покинул; она по-настоящему его хотела. Она могла бы пожалеть только о том, что так и не узнала, что испытываешь, когда чувствуешь внутри себя этот восхитительно огромный член.

Слишком уставшая, чтобы разбираться, что это значит, и снедаемая чувством вины перед Дэвидом из-за того, что не встретилась с ним, как обещала, Салли наконец вылезла из ванной и упала на незаправленную кровать. Какое счастье, что завтра не работать до обеда!

Салли проснулась поздно и как могла тянула время, чтобы не идти к стенду. Она набралась храбрости, чтобы прочитать записку, только после двух черных кофе.

«Салли,

Мне очень нравится, когда ты мокрая.

У тебя прекрасная грудь».

Уставившись в листок, Салли не знала, то ли обижаться на Дэвида за прямолинейность, то ли расстраиваться, что, несмотря на все меры предосторожности, Дэвид таки увидел ее прошлой ночью, а вероятнее, в обед. Салли понимала, что ей придется извиниться перед Дэвидом до работы, иначе она его больше не увидит. Он непременно найдет ее, чтобы узнать, что случилось, и она ни за что не даст Камерону шанс влезть со своими объяснениями. Она не знала, можно ли положиться на Камерона в том, что он не расскажет Дэвиду правду.

От одной мысли о Камероне у нее твердели соски. Салли убеждала себя, что это всего лишь физическая реакция ее организма на длительное отсутствие секса. Она этого мужчину терпеть не могла, так что все кончено.

Дотянувшись до телефона, Салли связалась с обслуживанием номеров:

– Доброе утро, соедините меня, пожалуйста, с Дэвидом Райли, номер 301.

Дэвид наблюдал за Салли, пока они с Камероном закрывали стенд на перерыв. Напряжение между представителями Зелкона было так высоко, что его можно было ощутить почти физически.

Улыбка Дэвида становилась шире, пока он ждал Салли, одетую в то же серое платье, теперь немного мятое.

– Ты готова?

– Да, мы можем идти.

Не в силах скрыть облегчение в голосе, Салли позволила Дэвиду взять ее под руку. Кивнув Камерону в знак приветствия, когда они проходили мимо, Дэвид то ли не заметил, то ли его не волновало, что Камерон не ответил. Камерон побагровел от злости, когда Дэвид подошел к ней. У Салли крутило живот. Он ведь не мог так ненавидеть Дэвида? И почему бы ей не пойти с ним на ужин? Кроме того, Камерону же известно, что она виновата перед Дэвидом.

Когда спутник подвинул ей стул, Салли задумалась, о чем с ним говорить. У нее в голове крутилось предупреждение Камерона, что Дэвид хищник в отношении женщин, но она изо всех сил старалась списать это на банальную зависть. Может, дамы просто находили Дэвида более привлекательным. Хотя это не так. Внутренний голос застал Салли врасплох. Она заметила, что внимательнее изучает своего спутника, пока он читает меню. Если у Камерона были глубокие карие глаза, глаза, в которых можно утонуть, то у Дэвида они уж слишком яркие, слишком голубые, чтобы быть настоящими. Его зализанные назад волосы, которые вчера казались абсолютно нормальными и презентабельными, сегодня как будто были слишком блестящими, словно немного сальными. У Салли грудь поднималась, когда она думала об обнаженном Камероне. Да это смешно. Она постаралась прекратить бесконечные размышления и вернуться к действительности. Что бы заказать, чтобы максимально снизить вероятность испачкаться?

Прошлой ночью ей очень хотелось поговорить с Кэрол, но было слишком поздно, и она не решилась ее будить, а в холодной утренней реальности она не готова была услышать от лучшей подруги: «Я же говорила», – когда та узнает, что оказалась права. У Камерона и правда были виды на Салли.

Салли понимала, что Дэвид с ней разговаривает, рассказывает что-то про последние новости по работе. Она улыбалась и кивала, но ее мысли уносились все дальше от разговора – одна мысль колола ее и отказывалась уходить. Камерону она совсем не нравится. Возможно, он не ненавидел ее, как ей казалось, и все же; он ничего к ней не испытывал, только начал ценить, что она хорошо справляется с работой. Помимо этого, ему просто было с ней удобно. Как и тебе с ним… не так ли?

Это был просто секс. Не удивительно, что за все утро он не сказал ей ни слова. Возможно, он привык трахать женщин на конференциях. Это не Дэвид бабник, а Камерон, черт его дери, Джеймс.

На секунду ей стало нехорошо; но тогда, подсказал разумный внутренний голос, ты тоже с ним не заговорила. Черт возьми, девочка, вы оба ходили вокруг стенда, как незнакомцы, а не как двое, у которых вчера был секс на грани порнографии. Он тебе лед во влагалище засунул!

– Салли, ты меня слушаешь? – Дэвид выглядел озабоченным, он протянул к ней руку через стол.

– Ах, да, извини. Как я тебе уже объясняла по телефону, у меня была тяжелая ночь, я все еще немного не в себе, – она сделала маленький глоток колы. – Мне правда очень жаль. У меня раньше никогда не было такого, чтобы я не пришла на свидание. Мне правда стыдно.

Он обхватил ее запястье, и Салли пришлось сдержаться, чтобы не убрать руку, его прикосновение было неприятно собственническим.

– Эй, ну я же сказал тебе, ничего страшного. Ты не могла прийти, раз тебя заперли в кладовке.

– Мне все еще неловко; так глупо!

Салли опустила глаза, ее неловкость вполне настоящая, хоть ее причина совсем не в том, что «она была заперта в кладовке, телефон не ловил, дверь захлопнулась, а изнутри она не открывается» – это сегодня утром услышал Дэвид.

– Ты хоть оказалась там не с этим брюзгой КДж. Тебе было бы не только ужасно холодно, но и смертельно скучно.