Он видел, как она изогнулась на кровати и ждет, пока он поцелует ее упругие ягодицы.

Он представлял, как она лежит на спине, ее ноги широко разведены. Салли тянется к нему, когда он опускается на нее всем телом; ее грудь набухает, а соски твердеют под его жадными поцелуями, его член входит в ее мокрый канал.

Камерон почти мог попробовать ее на вкус, его член вставал, с него стекали капельки воды, его глаза зажмурены, его губы опускаются к невероятно нежной промежности Салли. В своих фантазиях он пил из нее горячую проточную воду, смешанную с ее жидкостями, обоим передавались импульсы удовольствия, когда она запускала пальцы в его волосы. Салли тихо стонала, она убирала одну руку с его головы, и ее пальцы играли с красивыми миндального цвета сосками.

Одной рукой упираясь в стену душевой кабины, Камерон потянулся к вставшему члену, когда его фантазии стали более четкими, более настойчивыми. Сначала он двигался медленно, когда представлял, как Салли опустилась перед ним на колени, она слегка отталкивает его своими маленькими ладонями, чтобы обернуть губки вокруг его члена. Сначала она будет просто неуверенно лизать конец, словно пробует мороженое с новым вкусом в первый раз. Потом она ускоряется, берет его глубже, завершая каждое движение тем, что целует его яйца; ее ногти нащупывают каждый дюйм его ягодиц и бедер.

Камерон дрожит всем телом, его кулак движется все быстрее, по всей длине, он почти забыл про воду, падающую ему на шею и стекающую по спине. Все вокруг, все, кроме его фантазий и движений руки, утратило всякий смысл. Салли теперь заглотила его член. Она сосет и вынимает его, почти вытягивая, она глотала его, пока он не оказался у нее в горле.

Он чувствовал, как приближается оргазм, как в голове мелькает Салли в различных образах, пока он мастурбирует: ее губы на его члене, его лицо у нее между ног, ее мокрое платье, так соблазнительно обнимающее ее изгибы, как он удивляется своему самообладанию, что не схватил ее прямо в лифте, не сказал, что она сводит его с ума и что на самом деле он хороший парень. Как он слизывает упавшую еду с ее шеи, целует ее губы, ее грудь, ее бедра, его руки трогают ее везде, пока он неподвижно смотрит в ее изумрудные глаза.

Когда сперма брызнула на стены душевой кабины, Камерон открыл глаза, из его груди через гортанный стон вырывалось сдержанное дыхание.

– Довольно, – он задыхался в маленьком прямоугольном пространстве. – Пора перестать мечтать и уже что-то с этим сделать!

Облаченная в приталенное черное платье до колен – ее последняя одежда для работы! – Салли налила шестой бокал шампанского и протянула его представителю металлургического комбината, когда появился Камерон. До этого стоявшая устойчиво, она едва покачнулась, вспомнив о полученной записке и разговоре с Кэрол. Не мог же он на меня запасть, правда ведь?

Салли надеялась, что Камерон не заметит, как маленькая струйка шампанского попала на манжету стоявшего перед ней джентльмена. К счастью, гость в ответ только улыбнулся, его голубые глаза по-доброму смеялись, когда Салли исправляла свою оплошность: вытирала следы вина и пользовалась его полным вниманием, чтобы рассказать об услугах, которые Зелкон может предложить его университету.

По ходу разговора Салли задумалась, не видела ли она его прежде. Его лицо казалось смутно знакомым. В его голосе, мягком и спокойном, Салли уловила слабый ирландский акцент. У нее всегда была слабость к ирландцам. Вдруг оказалось не так уж и плохо, что она пролила на него шампанское, когда он неожиданно перестал говорить о делах.

– Можете меня осуждать, и я знаю, это клише, мы на бизнес-конференции и все такое, но не могу ли я вас потом чем-нибудь угостить?

Салли почувствовала, как на ее щеках выступает румянец. Вытянув шею, чтобы дотянуться до него, она задумалась, не он ли отправитель записки. Она на это надеялась. Его близко расположенные черты почти полностью соответствовали образу из романа; этот парень запросто мог бы носить рабочий комбинезон и заниматься физическим трудом. Один звук его голоса уже ее заводил, пока он моргал, глядя на нее сапфировыми глазами. Рожденные подсознанием видения с Камероном, одетым в грязную одежду, когда он на днях грубо вторгся в ее фантазии, теперь растворялись. К счастью, она была на каблуках, а то на его фоне она еще больше казалась бы карликом, чем рядом с Камероном.

– С удовольствием. Спасибо, гм…

– Дэвид. Дэвид Райли, – он протянул ей руку, она пожала ее с улыбкой.

– Салли. Салли Брирс.

– Я знаю, у вас на бейдже написано.

Она еще сильнее покраснела.

– Да, конечно, извините.

– Вам не за что извиняться. Я в любом случае знал, как вас зовут. Вы были здесь в прошлом году. Я был по горло занят, поэтому мне не представилось возможность с вами поговорить. И я надеялся, что вы приедете снова. Даже спросил про вас на ресепшене.

Пораженная, что кто-то ее запомнил, и польщенная, что ее заметил такой красавчик, Салли, запинаясь, произнесла:

– Если хотите, мы могли бы выпить чего-нибудь в баре, когда я освобожусь. Хотя я могу закончить довольно поздно.

– Прекрасно. В таком случае увидимся позже.

Дэвид достал одну из многочисленных брошюр, зажатых в ее руке, и отошел, подарив ей еще одну обезоруживающую улыбку.

Уставившись в одну точку, Салли чувствовала, как сердце рвется из груди. Должно быть, это он написал записку и попросил работников отеля передать ее мне. В конце концов, он же спрашивал про нее на ресепшене, хотя там ни за что не назвали бы ее номер, предварительно не спросив у нее разрешения. Может, ей спросить на ресепшене, от кого записка? Хотя… вероятность, что у нее сразу два воздыхателя, ничтожно мала: Салли никогда не пользовалась особым вниманием у мужчин. Все было неплохо, пока она на них чего-нибудь не проливала, не роняла на себя еду или что-то еще; а однажды случайно смахнула свечу в шикарном ресторане и подожгла скатерть. В детстве проклятая неловкость обычно заставляла окружающих улыбаться. Теперь она превращалась в главную угрозу отношениям.

Дэвид уже беседовал с кем-то у соседнего стенда, когда Камерон материализовался позади Салли.

– Держу пари, они разговаривают о тебе. Смеются, что ему удалось развести доверчивую девочку у стенда Зелкона.

– Да как вы смеете! – Салли говорила тихо, чтобы окружающие ее не слышали, но ее голос звучал четко. – Вы его даже не знаете!

Камерон ловил каждое ее слово, задетый тем, что его не благодарят за ужин в номер.

– Вообще-то знаю, но это сейчас неважно – важно то, что ты сейчас на работе, а не на блиц-свидании!

Раздраженная тем, что на этот раз Камерон прав, Салли проглотила резкий ответ, застывший на кончике ее языка. Вместо этого она смерила его взглядом и пожалела о своих недолгих теплых чувствах к боссу; решив, что он не мог заказать ей ужин в номер, она развенчала теорию Кэрол о тайной страсти и, расправив плечи, вернулась к работе.

Камерон проклинал себя. Он не хотел, чтобы его первая фраза прозвучала так. Он хотел сказать ей, как она хорошо выглядит и как ими доволен Грэхем, о чем он написал в своем письме, сообщив, что компания уже получила несколько заказов благодаря сегодняшнему стенду. Теперь им предстоит преодолеть еще более высокую стену, прежде чем Салли снова с ним заговорит, не то что полюбит.

Он подавил вздох и подумал, что делать с Дэвидом Райли… Мысль о том, что Салли окажется наедине с Дэвидом Райли, была ему невыносима. У этого парня было столько засечек на столбике кровати, что персонал, возможно, думал, что в ней завелись личинки древоточца. Камерон готов был держать пари, что тот использовал свое привычное: «Я видел тебя здесь в прошлом году». Нужно быстро что-то придумать. Он ни за что не хотел оставлять Салли с этим мужчиной. Неприятно было видеть уже то, как она ребячески смеялась, вытирая шампанское с его рукава. Почему из всех, кому наливала Салли, «пострадал» именно Дэвид Райли?

Камерон посмотрел на часы – начало десятого. Едва ли они задержатся больше чем на час; что бы ни пришлось сделать, чтобы помешать Салли встретиться с Дэвидом, это нужно сделать скоро. Беда в том, что, что он ни сделай, Салли начнет думать о нем только хуже…

Внешне Салли и Камерон работали как превосходная команда. Они обходили стенд, непринужденно общались и давали советы потенциальным клиентам без монологов. Когда один не знал ответ на вопрос, знал второй, когда один замечал, что кончается шампанское, второй уже распоряжался, чтобы остудили и подготовили еще бутылки.

Вот бы и вне работы такое взаимопонимание! Но об этом нечего было и мечтать…

Пришла пора закрываться на ночь. Разбирая кучу проспектов, Салли увидела Дэвида. Он стоял со стаканом в руке у барной стойки в другом конце зала и о чем-то разговаривал с темноволосой девушкой, игравшей волосами.

– Он бабник, Салли, – Камерон говорил мягко, без малейшего осуждения. – Я знаю, у тебя ни малейшего основания, ни желания мне верить, но он известный ловелас.

Салли ощетинилась, но во время ответа продолжала смотреть на Дэвида, она слишком устала для очередной ссоры.

– Они просто разговаривают. Слава богу, не меньше половины посетителей – женщины.

– Думай, как хочешь, но от него одни неприятности. Просто я почувствовал, что должен тебя предупредить. Вот и все.

Салли посмотрела на Камерона, складывающего стопки бумаги, пораженная, насколько искренно прозвучали его слова. Ей вспомнились слова Кэрол: «Дай ему шанс, дорогая. Я совершенно не удивлюсь, если окажется, что у него на тебя виды». Нет. Да это смешно. Просто ему не нравится Дэвид. Может, он у него когда-то девушку увел. Мир ученых не так велик, и, если Кэрол правильно поняла секретаршу Грэхема, Камерон сам когда-то был ученым.

Решив воздержаться от комментариев, Салли пошла помочь ему убрать стенд. На соседних стендах никого не было – все давно переместились в бар. Но Салли это не волновало, так как, возможно, это значило, что для Зелкона день был удачнее, чем для остальных.