Глава 7

Руководители рассматривали просьбу синьоры Селано о том, чтобы Елена была переведена из Пиеты под ее личное попечение. Никогда ранее до тех пор, пока девушка возраста Елены не была благополучно выдана замуж в прилегающей церкви или устроена на работу, где ее моральное благополучие было гарантировано, они обычно не отказывались от ответственности, но это был исключительный случай. Между тем уже прибыла первая швея, которая должна была снять мерки и сшить для Елены приданое, которое ей понадобится. Елена очень нервничала и была гораздо менее счастливой, когда сестры Сильвия и Джаккомина пришли, чтобы отвести ее познакомиться с будущей свекровью.

— Если бы Марко тоже был там, я бы не возражала, но синьора Селано хочет встретиться со мной наедине.

— Я уверена, ты ей понравишься, — ободряюще сказала Мариетта.

Елена тоже на это надеялась, и знаки казались чрезвычайно многообещающими, когда Лавиния тепло приветствовала ее по прибытии.

— Я с нетерпением ждала знакомства с тобой, Елена. Этот дворец ждал кого-то вроде тебя, потому что я вижу, что все, что Марко говорил о тебе, является правдой. — Затем монахиням, которым она предложила сесть, она добавила: — Я вернусь после того, как отведу Елену к своей матери, которая хочет поговорить с ней наедине.

Елена, хотя и привыкшая к грандиозности дворцов на Гранд-Канале, могла сказать: из всего, что она видела до сих пор, ее будущий дом превосходил лучшие из тех, в которых она пела. Ее провели в просто меблированные комнаты синьоры Селано, которые, она предположила, были убраны с аскетическим вкусом тонколицей женщины в черном, сидевшей на стуле с высокой спинкой. Елена присела в самом изысканном реверансе. Но, когда она поднялась снова, ни поцелуя, ни далее приглашения сесть не последовало. Вместо этого она услышала:

— Ты та маленькая выскочка, которая имела наглость сказать моему старшему сыну, кардиналу Рима, что глава Дома Селано должен ждать твоего соизволения, прежде чем получить ответ на высокую честь, которую он был готов воздать тебе! Ты довольно быстро переменила свое мнение, когда увидела кольцо, которое будет твоим.

Елена вспыхнула от гнева.

— Это неправда. Сам Марко расположил меня к себе. Не было вовсе никакой необходимости в кольце.

— Гордость и острый язык не приличествуют молодой жене. Марко будет твоим мужем и твоим господином. Чем скорее ты научишься скромности и покорности, тем лучше.

— Я предпочитаю верить в то, что он всегда будет меня любить такой, какая я есть, несмотря на мои недостатки.

Ноздри синьоры Селано раздулись, когда она подавила видимую усмешку. Марко никогда не будет оставаться верным, неважно, каковы его намерения сейчас. Это не в его характере. И что эта юная девушка знает о любви? Недостатки, которые могут казаться очаровательными при первом порыве страсти, вскоре станут раздражать, даже вызывать ненависть. Резким движением она указала веером, что Елене разрешается сесть на стоящий рядом стул.

— Итак, Елена, что ты знаешь о ведении домашнего хозяйства, что поможет тебе быть хозяйкой такого дворца? — спросила она высокомерно.

— Никогда здесь не будет столько жильцов, скольким предоставляет пристанище Пиета, — спокойно ответила Елена, — и я по очереди с другими старшими девушками выполняла домашние обязанности. Занятия музыкой не означают, что я не обучена другой работе.

— Тем не менее тебе понадобятся мои наставления, как я уже сказала руководителям. В этом дворце образ жизни, который будет совершенно новым для тебя.

Синьора Селано задала еще очень много вопросов, желая узнать все, что Елена могла вспомнить о своих родителях, своем воспитании, до того как попала в Пиету, и своей покойной тетушке. Наконец, выудив всю информацию, какую только могла из своей будущей невестки, она обратилась к теме самой свадьбы.

— Все невесты Селано надевают платье, являющееся семейной реликвией, которое слишком ценно, чтобы покидать пределы дворца, кроме как во время свадебной церемонии. Все остальное время оно хранится в секретной комнате-мезонине, известной только семье, где хранятся все драгоценности и документы Дома Селано. Я вынесла его сегодня, чтобы ты посмотрела. Когда руководители отпустят тебя под мою опеку, придет швея, чтобы подогнать платье под твою фигуру.

Все то время, что синьора Селано говорила, ее ненависть к будущей невестке возрастала. Она призналась себе, что Елена достаточно красива, явно всему быстро учится и имеет достаточно силы духа, чтобы пережить все, с чем она могла столкнуться, но все это не могло исключить сурового факта, что она стала причиной первого разрыва между преданной матерью и ее любимым сыном.


Приготовления Мариетты к свадьбе протекали совершенно иначе, чем у ее подруги. Она сможет взять только минимум багажа, который передаст Алексу в ночь перед побегом. Ей было грустно оставлять чудесный костюм Коломбины, но Елена пообещала, что позаботится о нем до тех пор, пока его можно будет доставить ей в Лион. Елена надеялась, что она сама сможет отвезти его Мариетте по пути в Париж, так как Марко говорил о таком путешествии в будущем. Любовь, которую они обе питали к своим будущим партнерам, облегчала разлуку, маячившую перед ними. Они пообещали писать и никогда не терять контакта, даже планируя, что дети, которых обе надеялись иметь, будут посещать друг друга и таким образом переносить их дружбу в следующее поколение.

— Мы были как сестры все это время, — сказала Мариетта Елене однажды вечером, когда до ее отъезда оставалось только два дня. — Кто бы думал, когда ты приехала в Пиету, что однажды мы должны будем пойти разными дорогами?

Елена кивнула, предаваясь воспоминаниям.

— Как горда была бы тетушка Люсия, если бы узнала, что я помолвлена с членом семьи Селано. Если бы она только могла видеть меня в свадебном платье. — Ее губы задрожали. Она положила музыкальные партитуры, которые держала, обратно на пюпитр и прижала руки к глазам, а рыдания сотрясали ее тело.

Мариетта подошла и положила ладонь на ее руку.

— Не плачь. Я уверена, что буду чувствовать то же самое по отношению к своей матери в день свадьбы, хотя и не буду одета в такое платье, как ты.

— Это не потому, — последовал полный слез ответ. — Я так боюсь!

— Синьору Селано?

Елена подняла обеспокоенное лицо, ее глаза были мокрыми.

— Нет. Она ревнует ко мне, но не имеет власти стать между мной и Марко. Даже мое свадебное платье такое красивое, о каком я не могла и мечтать. Что касается самого Марко, он любит меня очень сильно.

— Тогда в чем же проблема?

— Все кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой!

Лицо Мариетты прояснилось от облегчения, и она издала короткий смешок.

— Но это правда, и все будет хорошо.

Ее веселое уверение, несколько слов ободрения — и природный жизнерадостный дух Елены начал оживать. Она вытерла глаза и снова улыбнулась.

— Ты права, Мариетта. Я такая глупая. Все у нас будет отлично.

— С этого времени мы с нетерпением будем ожидать будущее! — заявила Мариетта, и Елена счастливо согласилась.


Вечером, когда Мариетта должна была покинуть Пиету навсегда, она еще раз оглядела комнату, в которой жила. Еще раньше она провела полчаса с Бьянкой, играя с ней. Не было никакого способа, которым Мариетта могла дать понять ребенку, что это прощальный визит, но она оставила письмо для нее у Елены, а также подарки: розовые бусы и наперсток из своего собственного детства. Елена пообещала объяснить Бьянке отъезд Мариетты и после собственной свадьбы регулярно навещать ее.

Мариетта затянула шнуры сумки-мешка, которую должна была нести у себя под плащом. Там было несколько туалетных принадлежностей, ночное белье и ее собственная маска моретты, которая, как она думала, будет лучшей маскировкой, чем та, что она наденет вместе с остальными участниками хора. Маска Коломбины находилась в ручной клади, отданной Алексу, который уже должен был отправить ее в каюту теплохода вместе со своим собственным багажом. Как и она, он оставлял большую часть своего имущества, чтобы не вызвать подозрений у своего наставника.

— Я сдержала свое обещание, мама, — прошептала она молчаливой комнате. — Я оставалась здесь до тех пор, пока не выросла, как ты хотела.

Затем она пошла вниз к вестибюлю, где собирался хор, чтобы отправиться на выступление. Елена ободряюще слегка кивнула Мариетте. Они уже произнесли свои печальные слова прощания, потому что теперь для этого не будет возможности.

Большой бальный зал палаццо Куччино был заполнен гостями в разнообразных экзотических костюмах, расшитых бисером, блестками и драгоценными камнями. Алекс был одним из нескольких Арлекинов, но Мариетта отличила бы его, даже если бы он не махнул ей рукой. В конце своей партии она видела, как он выскользнул из комнаты. Она знала, что он переоденется из костюма Арлекина в одежду для путешествия, и будет ждать ее во внутреннем дворике, который вел на улицу с задней стороны дворца.

Финальные аплодисменты были оглушительными. Поклонившись, хор перешел из салона в боковую комнату, где их ожидали обычные закуски и прохладительные напитки. Мариетта заставила себя немного поесть и попить.

Оставаясь по-прежнему в масках, все девушки надели плащи и пошли к узкой лестнице, обычно используемой слугами, которая была довольно далеко от веселья во всем остальном доме. Елена и Мариетта покидали комнату последними. Когда остальные девушки спустились по лестнице, смеясь и болтая, дверь в стене на лестничной клетке открылась, и Луиза сделала знак Мариетте. Когда она скрылась за дверью, венецианская служанка Луизы в маске и капюшоне и такого же роста появилась, чтобы занять место рядом с Еленой. Обмен был совершен без заминки.

В свете единственной свечи Мариетта и Луиза посмотрели друг на друга, слушая, как шаги хора стихают внизу. Когда девушек пересчитали в гондолах, присутствовали все. Позднее, как только будет безопасно, Елена откроет дверь на их улочку ключом, который оставила Мариетта, и заменившая Мариетту служанка покинет Пиету. Исчезновение Мариетты не будет обнаружено до тех пор, пока они с Алексом не окажутся на борту корабля, выходящего из лагуны и покидающего Венецию.