— Мне очень многое необходимо вам объяснить, вы правы. И, кроме того, просить об одном очень большом одолжении. Теперь жизнь Элены целиком зависит от вас.

Лавиния, которую долгие годы жизни среди братьев научили сидеть и слушать, не перебивая, постепенно вникала в тот ужас, который раскрывали здесь перед ней. Она никак не хотела верить в то, что Филиппо при всем его деспотизме и даже жестокости оказался вдруг способен на такое. Но пришлось поверить. Ведь он всегда безжалостно расправлялся со всеми, кто осмеливался встать у него на пути, в этом случае Элена была ему помехой. Она не могла порадовать его наследником. Лавиния вспомнила те уже далекие теперь времена, когда он и Марко однажды поссорились так, что она даже опасалась, как бы Филиппо не вызвал на дуэль своего брата и не убил его, и все лишь во имя того, чтобы самому встать во главе дома. А когда, в конце концов, после смерти Марко он все же стал им и даже в качестве дополнительной награды получил себе в невесты Элену, бывшую нареченную его брата, он стал издеваться над ней за то, что она не любила его так, как Марко. Были времена, когда Элене приходилось предпринимать отчаянные попытки казаться веселой, шутить и радоваться, не обращая внимания на то, что у нее мог красоваться синяк на лице, или страшно болеть бок от удара железным кулаком Филиппо. Сердце Лавинии при виде этих картин готово было разорваться от жалости и сочувствия ей, но ее покойная мать, жившая в ту пору во дворце, пристально следила за тем, чтобы подавить малейшее сближение двух несчастных женщин.

Лавиния поднесла дрожащую руку ко лбу. Мариэтта подошла к концу своего страшного рассказа и теперь устремила на Лавинию взгляд, полный такой мольбы, что той даже стало не по себе. Как она могла выполнить то, о чем ее сейчас просила эта женщина, если в ее ушах до сих пор стояли крики ее покойной матери?

— Я прошу вас, — настаивала Мариэтта, — скажите мне, как мне найти место в вашем дворце, где может находиться Элена? Ведь должны же вы хоть что-то знать, хоть каплю. Может быть, там имеется какая-нибудь секретная комната? Может, и не одна? Ради всех святых, скажите мне! Не дайте Элене умереть! Погибнуть!

Лавиния дрожала. Ей казалось, что она не сможет говорить от страха, сковавшего ее, от сознания всего этого тонко сплетенного кошмара и от того, что она оказалась теперь перед этой дилеммой. Нет, она не могла позволить, чтобы эта, так когда-то напоминавшая ей мотылька, хрупкая девушка, погибла по ее милости. Голова Лавинии дергалась, слова бессвязно вылетали из искаженного страхом и отчаянием рта.

— Там… есть шкаф… В спальне Филиппо есть большой шкаф, он стоит у стены. Он отходит в сторону… за ним находится двойная дверь, ведущая в одну… гостиную. Эта гостиная всегда пользовалась дурной славой, и… ее много лет не открывали и не ходили туда. — Лавиния замолчала, ей было необходимо глотнуть воздуха. Мариэтта сидела и молча терпеливо ждала, когда та договорит до конца.

Когда все было сказано, Лавиния, обхватив голову руками, стала раскачиваться из стороны в сторону и тихо стонать, наверное, от сознания того, что только что совершила предательство, выдав члену клана Торризи секрет их дома — дома Челано, их заклятых врагов. Мариэтта понимала, что женщина эта на грани нервного срыва, но решилась все же задать ей еще один очень важный вопрос, вспомнив, что Элена когда-то упоминала о какой-то смежной с ее спальней комнате.

— А спальня Филиппо примыкает к будуару Элены?

— Да, — решительно кивнула Лавиния.

— От всего сердца я благодарна вам, Лавиния!

Сказав это, Мариэтта поспешила к ожидавшей ее повозке.

ГЛАВА 16

Мариэтта была вынуждена прождать еще два дня, остававшихся до созыва Большого Совета. Она могла отправиться в палаццо Челано, когда можно было не опасаться присутствия Филиппо. Во что бы то ни стало она должна была спасти Элену и не имела права идти на риск — Филиппо в это время должен находиться во Дворце дожей. Предстоящие бурные и важные дебаты по вопросу принятия мер, в которых должен быть задействован венецианский флот в связи с последними событиями в войне Австрии и Франции обещали затянуться, и на них должны были присутствовать все советники. Не составило труда выяснить, что обсуждение начнется в четыре часа после завершения работы всевозможных комитетов.