Вся сентиментальность Матвея мгновенно схлынула, едва он вспомнил эти жестокие, черствые слова, навечно запечатленные в его памяти. Какого черта он должен быть снисходительным, если с ним самим когда-то обошлись иначе? Нехорошо, конечно, получилось, но… он ведь действовал в интересах своей дорогой невесты, а значит, ему не в чем себя упрекать.

— Успокойтесь, графиня, я вам верю, — примирительно сказал он. — Простите, что заставил вас так сильно поволноваться и — прощайте.

— Но что вы собираетесь теперь делать? — спросила она, и ее взгляд снова наполнился беспокойством. — Вы… вы ведь не пойдете к моему мужу, чтобы…

— Открыть ему глаза на вашу неверность? — Матвей усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Нет, я этого не сделаю, слово чести. Но и вы, в свою очередь, поклянитесь, что с этого дня больше не будете строить козней против княжны Прозоровской!

— Клянусь своей женской красотой! — быстро ответила Катя.

— А также приложите усилия, чтобы отговорить от подобных затей вашу кузину.

— Да-да, я постараюсь, клянусь вам!

— Смотрите же, сударыня, — строго проговорил Матвей. — Слово чести за слово чести. — С этими словами он сдержанно поклонился и пошел к дверям.

* * *

Матвей рассказал Самборскому о разговоре с Катей, и тот после небольшого раздумья согласился, что графиня едва ли замешана в темных делах бывшего любовника.

— Да, черт возьми, это весьма досадно, — вздохнул он. — Без показаний этой женщины нам будет гораздо труднее прищучить вашего братца… И все-таки я думаю, что мы должны нанести ему визит.

— Несомненно, — согласился Матвей.

— Но, однако, чем бы его припугнуть? — Самборский на минуту задумался. — Слушайте, а что если мы пообещаем ему прощение в обмен на признание? Если вы, конечно, готовы примириться с тем, что он останется безнаказанным…

— Да ради спокойствия Юлии я готов примириться с чем угодно! — горячо воскликнул Матвей. И, выразительно посмотрев на Самборского, прибавил: — Ведь если окажется, что меня пытался убить Антон, значит, никакого «таинственного врага» у нее нет!

Окликнув кучера, Андрей Евгеньевич велел ему ехать в гостиницу, где, по его сведениям, остановился Антон. Горя нетерпеньем, Матвей и Самборский выпрыгнули из коляски чуть ли не раньше, чем та остановилась возле крыльца. Но — увы! — их ждало разочарование. Оказалось, что граф Антон Елагин сегодня утром внезапно, безо всякого предупреждения, покинул гостиницу и на почтовых лошадях отправился в Петербург.

— Ну, и что вы обо всем этом думаете, мой юный друг? — спросил Самборский, как только они снова уселись в экипаж. — Не кажется ли вам, что все это очень подозрительно?

— Еще как подозрительно! Поспешные сборы, внезапный отъезд… Завтра чуть свет мне тоже нужно выехать в Петербург, — решительно заявил Матвей. — Даже если окажется, что это вовсе не Антон подослал ко мне убийц, то я хотя бы разберусь с его долговыми расписками.

Андрей Евгеньевич согласно кивнул.

— Это правильное решение. Поезжайте, и дай Бог, чтобы ваша поездка оказалась удачной… А насчет Юлии не беспокойтесь, — угадал он мысли Матвея. — Ничего с ней не случится. Потому что, если бы кто-то собирался покуситься на ее жизнь, то возможностей у него и раньше было достаточно.

— Да, это, безусловно, так, — согласился Матвей, тяжко вздыхая при мысли о предстоящей разлуке, а также о разговоре с Юлией, которая вряд ли придет в восторг от перспективы расстаться на пару недель.

24

Не желая обременять Самборского, Матвей вернулся в Богданово на извозчике. Едва он вошел в гостиную, как его тотчас забросали вопросами. Всем не терпелось узнать, куда они с Самборским ездили и закончилась ли поездка каким-нибудь результатом.

— Ну, граф, а теперь самое главное, — взволнованно спросила Наталья Борисовна, когда он замолчал. — Что вы намерены дальше делать?

Матвей обвел взглядом компанию, чуть дольше задержавшись на Юлии.

— Я думаю, мне остается одно, — невесело усмехнулся он, — поскорее отправиться вдогонку за кузеном.

— И когда вы хотите выехать? — упавшим голосом спросила Юлия.

— Завтра на рассвете.

— Завтра, — повторила Юлия, задумчиво глядя в окно и покусывая губы. — И господин Загрядский с вами?

— Ну, разумеется, я тоже поеду! — поспешно заявил Николай. — Не могу же я оставить друга без поддержки!

— В таком случае, может быть, и мне составить вам компанию? — предложил Дмитрий, но Матвей отрицательно покачал головой:

— Нет-нет, князь. Мы прекрасно справимся одни, а вам лучше остаться здесь и опекать наших дам.

Выходя из гостиной, Матвей бросил на Юлию выразительный взгляд, и она ответила ему чуть заметным наклоном головы. Поэтому, поднявшись к себе, Матвей не стал заниматься укладкой вещей, а налил вина и принялся с нетерпеньем ожидать, когда Юлия передаст ему записку с горничной. Но вместо записки Юлия пришла сама.

— Итак, ты уезжаешь, — заговорила она с порога. — А я? Как я останусь одна?

— Ты останешься не одна, а с близкими людьми, которые, конечно же, не позволят тебе заскучать и почувствовать себя брошенной, — ответил Матвей, стараясь вложить в свой голос и взгляд как можно больше оптимизма.

Но Юлия лишь досадливо махнула рукой.

— Я беспокоюсь вовсе не о том, что меня будет некому развлекать в твое отсутствие. Я, знаешь ли, и сама прекрасно способна себя развлечь. Вот только боюсь, что мне будет совсем не до этого. — Она подошла к Матвею и, положив руки ему на плечи, с волнением посмотрела в глаза. — Господи, Матвей! Неужели ты не понимаешь, что я изведусь от тревоги?

Он заставил себя улыбнуться:

— Уверяю тебя, мой ангел, все не так страшно. Если наемных убийц подослал Антон, то, скорее всего, моей жизни больше ничто не угрожает. Во-первых, если бы он хотел повторить покушение, то не стал бы уезжать из Москвы, а во-вторых, откуда он может знать, что я обо всем догадался и собираюсь ехать за ним следом?

— А если это ловушка? Ведь Антон мог не уехать из Москвы, а просто перебраться в другое место, оставив в гостинице шпиона! И когда ему доложат, что вы с Самборским искали его, он сообразит, что ты бросишься за ним в Петербург!

— И устроит мне на дороге засаду, чтобы на этот раз прикончить наверняка? — Матвей рассмеялся. — Нет, дорогая моя, это слишком фантастичное предположение. К тому же я очень скоро узнаю, правда ли он едет в Петербург: ведь на почтовых станциях записывают проезжающих.

— Да, в самом деле, — задумчиво кивнула Юлия. — Но что если это не Антон? Ведь поспешный отъезд — еще не доказательство вины! Антон мог поспешить в Петербург, надеясь раздобыть деньги для уплаты по векселям.

Матвей сосредоточенно наморщил лоб.

— Честно говоря, мне не приходила в голову такая мысль. Белявский, продавший мне векселя, уверял, что Антону негде взять денег, но кто его знает… К сожалению, пока я не встречусь с кузеном, ничего определенного сказать нельзя. Так что ехать нужно. — Он привлек к себе Юлию и запечатлел на ее губах нежный поцелуй. — Я обещаю, что буду предельно осторожен. А ты обещай, что не будешь слишком расстраиваться и забивать голову лишними опасениями.

— Я хочу поехать с тобой, — сказала Юлия, капризно надув губы.

Матвей непреклонно покачал головой:

— Нет, моя радость, исключено. Я бы никогда не решился подвергнуть тебя такому риску. Да об этом вообще бессмысленно говорить, потому что тебя все равно не отпустят. Так что не будем спорить. В конце концов, у нас не так много времени, чтобы тратить его впустую.

Тяжко вздохнув, Юлия посмотрела на часы:

— Половина седьмого… Я думаю, мне нужно пойти вниз, а ты займись укладкой вещей, чтобы потом не тратить время. Сразу после ужина я уйду к себе, сославшись на нездоровье, и буду дожидаться твоего прихода. Постарайся не задерживаться, потому что, как ты верно заметил, времени у нас немного.

— Да, моя радость, — прошептал Матвей.

Он заключил ее в объятья и хотел поцеловать, но Юлия неожиданно высвободилась.

— Не сейчас, — сказала она. — Я слишком зла на твое проклятое благородство. — И не успел Матвей произнести что-то в ответ, как она скрылась за дверями.

«Черт побери, — подумал Матвей, в досаде покусывая губы. — И почему у меня в жизни так по-дурацки все складывается? Казалось бы, сейчас самое время парить в облаках от счастья, а тут…» Обреченно махнув рукой, он повернулся к шкафу.

* * *

Покинув гостиную вслед за Юлией, Виолетта вышла в парк и быстро пошла по каштановой аллее. У них с Николаем появилось в парке любимое место, и сейчас Виолетта направлялась туда, надеясь, что он уже ждет ее там: так она истолковала красноречивый взгляд, который он бросил на нее при выходе из гостиной.

И действительно, вскоре она увидела Николая, нетерпеливо кружившего возле скамейки, обсаженной кустами пионов.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, заключая ее в объятья. — А я уж думал, ты не догадалась, о чем я прошу!

— Конечно же, догадалась, — она мягко отстранилась от него и оглянулась по сторонам. — Я никак не могла отделаться от Тумановой.

— Так надо было прямо сказать, что я жду тебя в парке. — Николай немного помолчал, поглядывая на Виолетту с нежным упреком. — В самом деле, любимая, сколько мы будем встречаться тайком и скрывать от всех нашу привязанность? Ты ведь не девушка, а вдова, и не должна ни перед кем отчитываться в своем поведении.

— Все так, — кивнула она. — Но ведь мы не в моем доме, а в доме Юлии — молодой и еще совсем невинной девушки, а значит, должны вести себя пристойно и соблюдать приличия.

Николай отступил от нее на шаг и торжественно выпрямился:

— Вот об этом-то, моя радость, я и хочу поговорить. Не о том, как нам лучше соблюсти приличия, а о том, чтобы у нас отпала всякая необходимость их соблюдать.