— И что же это за мысль?

Выражение лица Юлии сделалось еще более озорным.

— Я подумала: а что если бы я в самый важный момент вдруг взяла и попросила тебя остановиться? Интересно, как бы ты себя чувствовал сейчас? Уж, наверное, на твоем лице не играла бы эта блаженная улыбка кота, сумевшего, наконец, добраться до вожделенной хозяйской сметаны!

Матвей расхохотался, откинув голову на подушку.

— Дорогая моя, ты неисправимая язва, — мягко упрекнул он ее. — Даже в такую минуту не можешь удержаться от колких выпадов!

— Я в отличном настроении, вот меня и тянет на всякие шалости, — невинным тоном пояснила она. — И причин для этого у меня достаточно. Во-первых, все оказалось не так ужасно, как я…

— Не так ужасно?! — в замешательстве воскликнул Матвей.

Щеки Юлии вспыхнули ярким румянцем.

— Ну, если говорить откровенно, это было потрясающе! Почти так, как я и представляла это в своих фантазиях, только, — она на мгновение опустила смущенные глаза, — гораздо лучше. И это, конечно же, целиком и полностью твоя заслуга. Ты был таким чутким, таким нежным… я не могла такого от тебя ожидать…

— Почему же ты не могла этого от меня ожидать? — с легкой обидой спросил Матвей.

Юлия порывисто обняла его за шею, спрятав пылающее лицо на его груди.

— Потому что ты долго был на войне, а это никого не делает мягче и нежнее. И еще потому, что ты… любишь крепкие напитки, а по моему мнению, мужчины, которые любят крепкие напитки, должны быть… примитивны и грубоваты в постели…

— Никогда в жизни не слышал подобной чепухи, — возмущенно заявил Матвей. И, не в силах удержаться, спросил: — Но если ты опасалась, что я буду вести себя в постели не слишком деликатно, почему же ты остановила свой выбор на мне?

Юлия глубоко вздохнула, словно набираясь сил перед прыжком в воду.

— Потому, — ответила она, не поднимая глаз, — что ты — единственный мужчина в моей жизни, который сумел по-настоящему затронуть мое сердце. С того… — ее голос внезапно сорвался на хрипловатый шепот, — с того самого момента, когда я первый раз увидела тебя… во время нашего знакомства на Каменном острове…

Сердце Матвея на секунду остановилось, а затем забилось с такой неистовой силой, что ему стало трудно дышать. Порывисто притянув к себе Юлию, он осыпал ее лицо и волосы целым потоком благодарных поцелуев. Затем мягко отстранил ее от себя и, глядя ей в глаза потемневшими от волнения глазами, спросил:

— Любимая, ты ведь выйдешь за меня замуж, правда?

— А почему ты мне это предлагаешь? — спросила она, испытующе всматриваясь в его лицо. — Надеюсь, не потому, что считаешь, будто совратил меня и теперь обязан жениться?

— Конечно же, нет, глупышка! — горячо возразил Матвей. — Вовсе не поэтому, а… просто потому, что я очень люблю тебя и не представляю без тебя жизни!

Она засветилась трепетной радостью, с губ сорвался счастливый смех. Но уже в следующую секунду на лицо Юлии словно набежала тень. Радость в глазах сменилась неуверенностью и тревогой, а улыбка превратилась в горько-ироничную усмешку.

— Я хочу ответить «да» и боюсь, — прошептала она, не отводя глаз от его взволнованного лица. — Потому что всего лишь несколько часов назад тебя уже пытались убить из-за меня. Я знаю, тебя ничем не испугаешь, и все-таки… все-таки, если бы твой пистолет случайно заклинило, ты бы, возможно, не держал меня сейчас в объятиях. И как, при таком положении вещей, я могу ответить тебе «да»? — Она сокрушенно покачала головой. — Конечно же, нет, милый. Конечно же, у меня не повернется язык ответить тебе «да»! Пока где-то рядом бродит это мерзкое чудовище…

— Если это мерзкое чудовище когда-нибудь попадется мне, — сдавленным от ярости голосом процедил Матвей, — я не представляю, что с ним сделаю.

— Но пока оно, к несчастью, не попалось нам в руки, — с грустной усмешкой промолвила Юлия. — А потому ни о какой помолвке и свадьбе не может быть и речи.

Матвей бережно коснулся пальцами ее подбородка.

— Ты так боишься за меня, любимая?

— Очень боюсь, — откровенно призналась она. — И ума не приложу, как мне теперь держаться с тобой на людях, чтобы… Но, пожалуйста, давай не будем больше об этом! До конца ночи осталось не так много, не будем тратить его на то, о чем можно поговорить днем!

— И что ты предлагаешь? — вкрадчиво спросил Матвей, принимаясь ласкать ее грудь.

Юлия отвела его руки и шутливо погрозила ему пальцем.

— Не будьте слишком напористы, сударь! Или вас не учили, что за дамой надо галантно поухаживать, прежде чем тащить ее в постель?

— В таком случае предлагаю выпить шампанского и доесть конфеты, — предложил Матвей.

— И какой же тост ты хочешь произнести в этот раз?

— Я полагаю, что к нынешней ситуации подходит только один тост. — Матвей протянул Юлии бокал и, сделав торжественное лицо, провозгласил: — За благополучное снятие «венца безбрачия»!

— О да, — многозначительно усмехнулась Юлия, — за это стоит выпить. Этот злосчастный «венец безбрачия» попортил мне столько крови!

— Но, теперь, слава Богу, ты можешь о нем забыть, — с улыбкой сказал Матвей. — Окончить дни старой девой тебе не суждено. А вот с Лизой Горчаковой такое вполне может случиться! — оптимистично прибавил он.

Юлия прыснула, едва не расплескав шампанское.

— Да уж, — пробормотала она, весело поглядывая на Матвея. — Я и здесь умудрилась ее опередить… И как же ей, бедняжке, после этого питать ко мне добрые чувства?!

Они одновременно рассмеялись, выпили шампанское, а затем забрались в постель и не покидали ее до самого рассвета. Потом Матвей торопливо оделся и, нежно поцеловав засыпающую Юлию, вернулся в свою комнату, где тотчас провалился в глубокий сон.

23

Поздно утром Матвея разбудил Николай.

— Давай, мой друг, просыпайся! — приговаривал он, энергично тормоша его за плечи. — Ей-богу, да что с тобой такое случилось? Двенадцатый час, а ты все дрыхнешь, как невинный младенец!

— Который, ты говоришь, час? — сонно переспросил Матвей.

— Да уж скоро полдень! Самборский приехал, у него какие-то важные новости, а ни тебя, ни Юлию не добудишься!

— Так-так, — проговорил Матвей, перемещаясь в сидячее положение. — Ну, и что за новости привез нам милейший Андрей Евгеньевич?

— Не имею понятия. Тебе ведь прекрасно известно, что они с Виолеттой не ведут доверительных разговоров.

— Хорошо, — вздохнул Матвей. — Передай Самборскому, что через двадцать минут я буду в его распоряжении. И попроси горничную поскорей принести мне теплой воды и кофе!

Ровно через двадцать минут Матвей входил в гостиную, где его с нетерпением дожидались Николай, Самборский и Виолетта. Поздоровавшись с Самборским, Матвей тотчас спросил Виолетту про Тумановых. Оказалось, что они вернулись с маскарада только в шестом часу и еще спят, видимо, ничего не зная о ночном происшествии.

— Может, мне их разбудить? — предложила Виолетта.

— Нет, это ник чему, — возразил Матвей. И, повернувшись к Самборскому, с улыбкой спросил: — Андрей Евгеньевич, вы, кажется, хотели со мной о чем-то поговорить?

— Да, мой юный друг, — загадочно произнес тот. — Я хочу поделиться с вами… кое-какими соображениями насчет вчерашних событий.

— Так вы уже знаете?

— Я рассказала Андрею Евгеньевичу про то, как на вас напали бандиты, — пояснила Виолетта, недружелюбно сверкнув на Самборского глазами. — Потому что он все равно бы узнал об этом от Юлии.

— Ясно, — улыбнулся Матвей. — Ну что ж, в таком случае давайте спустимся в парк, — предложил он Самборскому. — А то от духоты у меня мозги плохо работают.

Выйдя на свежий воздух, они закурили сигары и углубились в одну из тенистых аллей. Какое-то время Самборский молчал, что-то сосредоточенно обдумывая про себя. Потом посмотрел на Матвея и с расстановкой спросил:

— Итак, господин Елагин, как я понял из рассказа Виолетты Егоровны, вчера вечером, по возвращении от Нарышкиных, вас пытались убить?

— Совершенно верно, — кивнул Матвей.

— И кого вы подозреваете?

— Никого.

Самборский понимающе кивнул:

— Да, конечно. Если бы вы кого-то подозревали, то не сидели бы сейчас в бездействии. Ну, а насчет истории с испорченным маскарадным костюмом?

Матвей тяжко вздохнул и пожал плечами.

— До происшествия на дороге я был твердо уверен, что это дело рук княжны Горчаковой и графини Шихматовой. А теперь, честно говоря, не знаю, что и думать.

— Знаете, а я ведь тоже был вчера у Нарышкиных, — сказал после небольшой паузы Самборский. — Только приехал я к самому маскараду, потому что днем у меня были в городе дела. Вошел в зал, осматриваюсь — что за чертовщина! Ни Юленьки, ни Виолетты, ни вас нигде нет! А потом Туманова рассказала, что костюм княжны кто-то испортил и вы все уехали. Естественно, я очень расстроился за Юленьку и сегодня с утра пораньше поспешил сюда. И тут вдруг узнаю такое, от чего у меня в буквальном смысле волосы встают дыбом!

— Да уж, нечего сказать, — криво усмехнулся Матвей, — вечерок у нас вчера выдался жаркий.

— Я, конечно, поначалу был повергнут в шок, — взволнованно продолжал Самборский. — Да и шутка ли сказать: попытка убийства! Говоря откровенно, я никогда не верил в «таинственного злодея», думал, что тут ряд несчастных совпадений. А тут — все доказательства налицо! Вышел я на веранду, курю, пытаюсь осмыслить все эти ужасы, и вдруг мне, как снег на голову, падает мысль. Вот ею, собственно, мне и не терпелось с вами поделиться. — Андрей Евгеньевич многозначительно посмотрел на Матвея.

— И что же это за мысль, сударь?

Самборский глубоко затянулся табачным дымом, а затем медленно выпустил его из легких: