— Ну, разумеется, по расчету! — горячо подтвердил Николай. — А как же иначе при твоем плачевном положении? Ты беден, но, по крайней мере, у тебя остался графский титул и… твое непревзойденное мужское обаяние. А это не так уж и мало, поверь своему старшему и более опытному товарищу… Но понятное дело, — продолжал Николай, не дав приятелю вставить слово, — что здесь, в Петербурге, ловить нечего, кроме, разве что, пикантных приключений с замужними дамами. Здесь ни одно порядочное семейство не отдаст за тебя свою дочь. Ну и шут с ними, поищем в другом месте. Да, собственно, — продолжал Николай с какой-то странной, подозрительной торопливостью, — я уже и нашел для тебя невесту. И не кого попало, а…

— Подожди-ка, дружище, — прервал его Матвей. — Так ты что… сватать меня приехал, что ли?! — и, к негодованию приятеля, он звонко расхохотался.

— Да, черт побери, я приехал тебя сватать! — в сердцах топнул ногой Николай. — И я не понимаю, что тебя так забавляет. В твоем положении ничего забавного нет!

— Ну хорошо, — примирительно сказал Матвей. — Я не буду больше смеяться. Расскажи мне, что за невеста-то такая нашлась… для незадачливого бедолаги.

На лице Николая появилось интригующее выражение.

— Девушка двадцати лет, знатного рода и очень состоятельная. И не просто состоятельная, а очень богатая! Три тысячи душ в Рязанской губернии, особняк в Москве и превосходное подмосковное имение, душ в пятьсот или даже больше. Причем все имения не заложенные и весьма доходные.

— Заманчиво, — усмехнулся Матвей. — Но было бы еще любопытно узнать, что представляет собой невеста. Должно быть, страшна, как смертный грех?

— Ничего подобного! — возразил Николай. — Я встречал ее в обществе пару лет назад, она настоящая красавица!

— Но тогда она, наверное, весьма сварлива и злонравна? — предположил Матвей. — Или настолько глупа, что это не искупается достоинствами внешности и приданым?

Николай сердито засопел:

— Ты, душа моя, рассуждаешь так, будто у тебя большой выбор невест. Я, конечно, не могу знать, какой у нее характер и ум, но зато точно знаю, что один жениху нее уже был. Он простудился и умер накануне свадьбы. Бедняжка, наверное, так сильно переживала, что решила бросить свет и затвориться в своем имении… Изъяны, изъяны… Надо посмотреть на нее, а уж потом решать…

— Ты прав, — согласился Матвей. — Посмотреть на нее совсем не мешает. Я не могу поверить, что здесь нет никакого подвоха. Ну не может быть, чтобы красавицу, умницу и богачку не знали, как и пристроить! Не может и все, понимаешь?

Николай задумчиво почесал переносицу.

— Ну, конечно, какого-то небольшого подвоха здесь следует ожидать. Например, девица была так сильно влюблена в первого жениха, что утратила невинность…

— Чепуха, — отмахнулся Матвей. — Этим, друг мой, в наше время никого не удивишь. Нет, сдается мне, что здесь какая-то другая, более серьезная причина, по которой она не может найти приличную партию… Кстати, а кто ее сватает-то? — вдруг спохватился он.

— Князь Дмитрий Туманов, — ответил Николай. — А девушка — племянница его жены, которая является ее опекуншей.

Глаза Матвея изумленно расширились, а рука с сигарой, тянувшаяся в этот момент к пепельнице, застыла в воздухе.

— Как? — переспросил он, не веря собственным ушам. — Так, стало быть, речь идет о Юлии Прозоровской? Это ее хотят за меня сосватать?!

— Ну да, — растерянно подтвердил Николай. — А что… Ты был когда-то с нею знаком?

— Представь себе, да, — загадочно улыбнулся Матвей. — Мы познакомились в ноябре двадцать пятого года, за месяц до злосчастного восстания. Причем наше знакомство было весьма необычным. И не просто «необычным», а самым что ни на есть романтическим.

— И… что же?

— Да, собственно, ничего. Ты же знаешь, что в моих мыслях была тогда одна Катя. Несколько раз мы с Юлией встречались на светских вечерах, а потом… — Матвей болезненно поморщился, — потом произошло восстание и меня посадили в крепость за причастность к заговорщикам. Оттуда, как ты знаешь, я попал прямиком на войну и больше ничего не слышал о Юлии Прозоровской.

— Да, понятно, что тебе было совсем не до нее, — сочувственно вздохнул Николай. И, лукаво прищурившись, спросил: — А признайся-ка откровенно: тогда, четыре года назад, княжна Юлия показалась тебе привлекательной?

Матвей смущенно рассмеялся.

— Ну, разумеется, показалась! Разве она может кому-то не понравиться? И именно поэтому я так удивлен. — Он перестал улыбаться и серьезно посмотрел на друга. — Как могло случиться, что она до сих пор не замужем? Ты говоришь, ее жених умер, но неужели он был единственным, кто пожелал взять её в жёны? И неужели… ее родственники не могут подобрать ей более приличную партию, чем я? Да я просто отказываюсь этому верить! По-моему, на такой невесте любой был бы рад жениться. И даже… — Матвей на мгновение замялся, — даже я, наверное, мог присвататься к ней четыре года назад, если бы обстоятельства сложились иначе.

— Так, стало быть, ты согласен поехать в ее подмосковное имение и возобновить знакомство? — радостно спросил Николай. И, опасаясь, как бы друг не передумал, начал торопливо одеваться. — Прекрасно, значит, я так и передам князю Дмитрию. Скажу, что мы принимаем приглашение погостить в имении его племянницы, но, разумеется, ничего серьезного пока обещать не буду… Итак, до встречи у барона Корфа! — бросил он уже в дверях.

Оставшись один, Матвей затушил сигару и в раздумье прошелся по комнате. Говоря откровенно, мысль о женитьбе по расчету внушала ему глубочайшее отвращение, и он вовсе не собирался «поправлять свое плачевное положение» таким способом. Но ведь речь шла не о какой-то там незнакомой девушке, а о княжне Юлии Прозоровской… и это существенно все меняло.

Перед глазами Матвея тотчас возник пленительный женский образ. Точеная фигурка, нежная молочно-белая кожа, золотистые волосы и необычайно выразительные глаза цвета янтаря. К этому можно было прибавить чуть заметную озорную улыбку на пухлых губах, кокетливо вздернутый носик и небольшие, прелестные ямочки на щеках, появлявшиеся в те мгновения, когда Юлия задорно смеялась, слегка запрокинув голову назад. Как странно, что он хорошо помнит такие мелочи, удивленно подумал Матвей, ведь он никогда не был влюблен в эту девушку. Конечно, он всегда находил ее очаровательной, но… разве это что-нибудь значит? В Петербурге столько красавиц, достойных не меньшего восхищения, чем княжна!

В любом случае Матвей был заинтригован. Выходило, что ему предлагали не просто выгодный брак, а прямо какую-то блистательную партию. Ему — человеку небогатому, неблагонадежному и совершенно бесперспективному в плане карьеры. Без сомнения, в этом сватовстве крылся какой-то подвох. Но именно это обстоятельство больше всего и притягивало Матвея. За полгода мирной жизни он уже соскучился по приключениям, и монотонное петербургское существование начинало на него давить.

К тому же он и сам собирался поехать в Москву, как только немного потеплеет. Надо было посмотреть, как новый управляющий справляется с делами его запущенного именьица, да и просто хотелось развеяться. Так почему же заодно и не навестить прелестную затворницу, которую ее родственники так настойчиво стремятся сбыть с рук… первому попавшемуся голодранцу. «Просто эти Тумановы считают тебя очень порядочным и достойным человеком… несмотря ни на что», — с пафосом подумал Матвей. И тут же рассмеялся над своим нелепым предположением. Пожалуй, князь Дмитрий еще мог бы счесть его подходящей партией для племянницы своей супруги, но вот сама его супруга — никогда. Матвей слишком хорошо знал светских женщин, чтобы этому поверить. Стало быть, с очаровательной Юлией что-то не то… «Тебе-то какое дело? — насмешливо спросил себя Матвей. — Ты же не всерьез собрался на ней жениться! Небольшое приключение, и только. К тому же подмосковный климат гораздо лучше петербургского, а тебе, привыкшему к южному теплу, и сам Бог велел перебраться туда на лето».

2

На вечер барона Корфа Матвей поехал в обычном парадном фраке. Но черную бархатную полумаску после некоторого раздумья все-таки решил надеть. Ему совсем не хотелось, чтобы его узнавали все подряд, и в первую очередь — знакомые женщины. И хотя главная цель маскарада, по сути, и состояла в том, чтобы «добропорядочная» дама, оставаясь неузнанной под маской, могла завести интрижку с интересующим ее кавалером, Матвей решительно не желал, чтобы за ним устроили охоту.

Зато недолгое время, что он провел в Петербурге, скучающие замужние аристократки допекли его навязчивым вниманием. Как верно заметил Николай, Матвей Елагин был неподходящей партией для молодой девушки из приличной семьи. Но зато он, как не кто другой, годился на роль любовника какой-нибудь знатной графини или княгини. Во-первых, он был достаточно хорош собой, во-вторых, его окружал ореол загадочности и тайны. А в-третьих, он был, что называется, «жертвой трагических обстоятельств», иными словами — романтической фигурой. Так что от недостатка поклонниц Матвей не страдал. Поначалу повальное женское внимание льстило его самолюбию, но вскоре стало надоедать. А тут еще бывшая невеста внезапно воспылала к нему страстью, что уж было Матвею совсем не по душе.

Словом, ситуация складывалась так, что из Петербурга впору было бежать. И, пожалуй, Матвей бы уже давно уехал. Его задерживали практические соображения. Воюя на Кавказе, он сколотил небольшой капитал на мелких торговых операциях и вложил деньги полгода назад в одну многообещающую коммерческую экспедицию. Теперь ему нужно было дождаться доходов с этой экспедиции, точнее — возвращения в Россию некоего корабля. Ясно, что этот корабль не мог войти в столичный порт раньше, чем на Балтике и Неве тронется лед. Поэтому пришлось запастись терпением и ждать.

Войдя в бальный зал, где уже было полно людей в масках, Матвей внимательно огляделся. Он хотел отыскать Николая, чтобы пойти с ним играть в карты или пить шампанское, но приятель, верный своей привычке опаздывать, еще не приехал. Потоптавшись немного на месте, Матвей собрался перейти в игорную комнату, однако, как только он повернулся в сторону дверей, дорогу ему преградила дама в роскошном маскарадном костюме.