Подавленная, она поплелась в столовую завтракать.

– Джорджи! Сегодня тебе уже лучше?

Беспокойство Беллы привело Джорджиану в чувство. Она не имеет права погрязнуть в пучине отчаяния и появляться перед подругой мрачнее тучи. Вымученно улыбнувшись, она кивнула:

– Да, я в порядке.

Белла, судя по выражению ее лица, так вовсе не считала, но, вместо того чтобы выпытывать, принялась рассказывать о запланированных на следующую неделю событиях, завершающих малый сезон. Джорджиана слушала вполуха.

Белла все говорила и говорила, и Джорджиана поняла, что не может просто взять и сбежать в Италию завтра, как бы сильно ей этого ни хотелось. Она ведь заключила сделку с Артуром, поддержавшим ее, когда она была в беде, и теперь находится у него в долгу. Следовательно, ей придется остаться до конца сезона и по возможности проявлять предельную заинтересованность происходящим, чтобы не испортить удовольствие Белле.

Очевидно, ей удавалось давать верные, хотя и односложные ответы на суждения Беллы, и завтрак прошел очень мирно.

– О, Джорджи, чуть не забыла. Доминик отметил, что вчера вечером ты выглядела несколько изможденной, поэтому сегодня после обеда он отвезет тебя покататься в парк.

Белла прошла в дверь первой, поэтому не увидела, какое воздействие оказало на Джорджиану это заявление.

– Это действительно большая честь, знаешь ли. Я уж и не припомню, когда в последний раз Доминик катал леди по парку. Обычно он так не поступает – говорит, что это слишком скучно. Ты просто обязана надеть свое новое прогулочное платье, оно как раз сгодится для такого случая.

Дойдя до гостиной, Белла повернулась, ожидая ответа. У Джорджианы было достаточно времени, чтобы спрятать свои истинные чувства за слабой улыбкой.

– Я в самом деле не знаю, будет ли…

– Ах, что за глупости! – перебила Белла, отметая любые ее возражения. – Тебе просто необходим свежий воздух, чтобы как следует взбодриться.

Джорджиана заняла привычное место у окна и взяла в руки пяльцы. Ей никак не удавалось придумать достойную отговорку, чтобы отклонить предложение лорда Элтона. По крайней мере, без того, чтобы не объяснять ситуацию Белле. А этого она определенно делать не собиралась. Белла, совершенно очевидно, все еще пребывала в неведении касательно отношений своего брата и своей protégée.

За день Джорджиана составила и отвергла целый ряд планов, призванных избежать послеполуденной прогулки с лордом Элтоном. В конце концов ее отговорки сделались такими неестественными, что самой стало смешно. Ну что, ради всего святого, Доминик может сделать с ней в парке? Кроме того, она слишком хорошо его знала и была уверена, что он не станет совершать никаких скандальных поступков, – по крайней мере по отношению к ней. На мгновение девушка даже пожалела об этом, потом решительно выпрямила спину. Она поедет с ним покататься и постарается дать ему понять, что не хочет его снова видеть. Возможно, так ей удастся положить конец всему.

Обреченно вздохнув, Джорджиана отправилась наверх переодеваться.

Крукшэнк уже ждала ее, подготовив прогулочное платье. Заметив внезапную смену настроения в своей хозяйке и догадываясь о причине, Крукшэнк раздражалась и ворчала из-за каждой складки на элегантном коричневом бархатном платье, к которому прилагался плотно сидящий жакет. Джорджиана, отлично сознающая, что от горничной ничего нельзя скрыть, была рада на этот раз сбежать от ее нравоучений. Спускаясь по изогнутой лестнице и помахивая шляпкой в сельском стиле с лентами, Джорджиана представляла, что могла бы сказать Крукшэнк о ее выборе головного убора. При мысли об этом Джорджиана впервые за день улыбнулась.

Внезапно ее охватила дрожь. Подняв голову, она встретилась с взглядом пронзительно голубых глаз. Стоящие в холле лорд Элтон и Белла наблюдали за ней. На мгновение Джорджиана замерла, затем, подбодрив себя мыслью о том, что прекрасно выглядит, спустилась в холл и, вложив руку в протянутую ладонь лорда Элтона, присела в сдержанном реверансе.

Он заставил ее подняться и прикоснулся губами к ее руке. В его взгляде, без сомнения, светилось тепло. Джорджиана густо покраснела, ее сердце отчаянно забилось. Она забыла, каким невыразимо очаровательным он может быть.

Джорджиана повернулась к Белле, на лице которой застыло подавленное выражение. Она точно приросла к месту. Доминик взял инициативу в свои руки.

– Мы вернемся примерно через час, Белла, – заявил он и, кивнув сестре, твердо вывел Джорджиану из дома и проводил к своей двуколке.

Джорджиана поспешно надела шляпу и завязала ленты под подбородком. Сильный ветер развевал гривы двух черных лошадей, переступающих с ноги на ногу в упряжке. Маленький кучер передал поводья Доминику, севшему на сиденье рядом с Джорджианой, а сам перебрался на запятки.

Лавируя в плотном потоке движения, Доминик осознал, что его предположительно простой план спокойно поговорить с Джорджианой развивается совсем не так, как он задумал. Во-первых, в его конюшне не было послушных лошадей, что до нынешнего момента не представляло проблемы. Пара, которую он опрометчиво приказал запрячь в двуколку, была валлийской чистокровной верховой[19] масти, вполне способной растоптать копытами любого, кто им не нравится. Они так застоялись в стойле, что охотно проскакали бы сотню миль, если бы Доминик хоть на мгновение ослабил поводья. Подавив вздох, он полностью сосредоточился на управлении лошадьми.

Достигнув ворот парка, Доминик пустил их рысью, предоставив им возможность немного размяться. Сначала они нетерпеливо вскидывали головы, но вскоре, чувствуя твердую руку возницы, покорились своей участи. Лишь тогда Доминик обнаружил второе препятствие. С чего это Джорджиане вздумалось надеть такую шляпу? Он отлично знал, что к ее платью, сшитому по последней моде, полагается плотно прилегающая шляпка-колокол, возможно украшенная одним маленьким пером или кокардой. Ему очень хотелось сказать ей об этом, но сдержался.

– Вам кто-то машет.

Обернувшись, Доминик ответил на приветствие, но проигнорировал приглашение леди Моулсуорт подъехать к ее ландо.

Джорджиана с такой силой сжимала ручку своего ридикюля, что погнула тонкую металлическую дужку. Ей отчаянно хотелось, чтобы либо лорд Элтон что-нибудь сказал, либо ей самой удалось придумать безопасную тему разговора. Наконец, отчаяние подвигло ее на замечание:

– Полагаю, погода становится более прохладной…

Они заговорили в унисон, и оба замолчали.

Посмотрев на шляпу Джорджианы, Доминик скривился. Широкие поля скрывали от него выражение ее лица, а разговор без зрительного контакта был подобен отыскиванию пути в кромешной тьме.

– Джорджиана, дорогая моя, что случилось? – мягко поинтересовался он.

Продолжительное общение с сестрой, не говоря уж о других женщинах, помогло ему выбрать правильный тон, так что Джорджиана почувствовала, еще одно его слово, и она расплачется прямо посреди парка. Она встревоженно замахала руками.

– Милорд… прошу вас… – Джорджиана решительно не знала, что сказать. Ее разум отказывался функционировать. Остро ощущая присутствие Доминика, она не была в состоянии поддерживать разговор. – Ничего не случилось, – наконец вымолвила она слабым голосом.

С трудом сдерживая раздражение, Доминик и сам удивился своему вопросу. И какого ответа он ожидал, находясь посреди парка? Ему следовало бы догадаться, что причина ее расстройства слишком личная и не подлежит обсуждению в таком окружении.

Нужно срочно спасать ситуацию, да и от ужасной шляпы Джорджианы не помешало бы избавиться.

Доминик без усилий завел поверхностный разговор о недавних событиях и наконец сумел добиться отклика от своей спутницы.

Благодарная ему за понимание и полагающая, что худшее осталось позади, Джорджиана стала постепенно приходить в себя, восстанавливая хладнокровие и способность размышлять. Ей даже удавалось кое-как поддерживать беседу. Двуколка стремительно неслась вперед, из-под копыт лошадей в разные стороны разлетались листья, а ветер, обдувающий щеки Джорджианы, прогнал бледность и вернул на них румянец. Белла была права – ей в самом деле необходим свежий воздух. По окончании первого круга она живо включилась в разговор и тут с удивлением заметила, что двуколка направляется к воротам парка, хотя их прогулка не продлилась и получаса.

– Куда мы направляемся?

– Обратно на Грин-стрит, – последовал бескомпромиссный ответ. – Мне нужно с вами поговорить.

Дорогу до Уинсмер-Хаус они проделали в молчании. Джорджиана бросила на Доминика один взгляд украдкой, но, как обычно, выражение его лица ничего ей не сказало.

Двуколка остановилась, и Доминик тут же подоспел к Джорджиане и, легко подняв ее, поставил на тротуар. Мгновение она оставалась в кольце его рук, не смея дышать или поднять на него глаза.

– Вам вовсе не нужно было…

– Еще как нужно.

Лицо Доминика по-прежнему оставалось непроницаемым. Взяв Джорджиану под локоть, он повел ее в дом.

Внутренне дрожа от восторга и страха, Джорджиана, набрав в легкие побольше воздуха, воскликнула, глядя на него:

– Милорд!..

– А, Джонсон.

Обернувшись, Джорджиана увидела, что дверь открыта и дворецкий Беллы отвешивает им почтительный поклон. В следующее мгновение она оказалась в холле.

– Думаю, мы воспользуемся гостиной, – сказал Доминик.

Едва войдя в дом, Джорджиана рассталась с надеждой, что разговора с Домиником каким-то образом удастся избежать, и без возражений пошла в гостиную, на ходу пытаясь развязать ленты шляпы.

Доминик закрыл за ними дверь. С облегчением он заметил, что Джорджиана снимает свой несуразный головной убор. Подойдя к столику у стены, Доминик стянул перчатки для верховой езды и бросил их на полированную поверхность.

– А теперь…

Тут открылась дверь.

– Ах, вот вы где! – воскликнула впорхнувшая в комнату Белла, сверкая глазами.

Джорджиана посмотрела на нее с нескрываемым облегчением, а Доминик – с раздражением, которое даже не потрудился скрыть.