Джилл Барнет - Великолепный

Клио по-прежнему стояла у стены и ощущала в теле какую-то странную легкость, как будто от нее осталась только половинка. Глядя на золотой рассвет, она подумала, что звезды, подобно светлячкам Кэддис, все-таки принесли ей удачу, и тут же упрекнула себя за дурацкие мысли.

Ну, конечно же, дурацкие! Будь на ее стороне удача, в это утро она могла бы лежать в постели Меррика...

Прошло несколько дней, полных дел и забот. Меррик стоял, согнувшись, над широким столом и изучал чертеж, который принес ему старшина каменщиков, когда дверь распахнулась, и в главный зал замка вошел сэр Роджер.

– Мне встретился один валлийский дьявол верхом на твоем арабском скакуне! – выпалил он.

Меррик отвел взгляд от чертежа и обернулся. Сэр Роджер держал свой тяжелый шлем на сгибе локтя, а воротник его кольчуги сбился набок и собрался вокруг шеи, как ярмо у быка. В рыжей шевелюре рыцаря торчали листья и пожухлый мох, а кольчугу облепили трава и грязь. В общем, у него был такой вид, будто его недавно вываляли в грязной луже.

Брызгая во все стороны грязью, Роджер приблизился к Меррику. С каждым шагом из всех щелей его доспехов на каменные плиты пола с хлюпаньем извергались струи воды.

Меррик некоторое время рассматривал приятеля – от мокрых травинок в волосах до грязных следов, которые тот оставлял.

– Странно, мне казалось, старый Лэнгдон досконально объяснил тебе, что плавать в доспехах следует только в крайнем случае.

В ответ на это Роджер в сердцах швырнул перчатки и шлем на скамью. Пучок мокрых болотных лютиков упал на пол рядом с Мерриком, тот не торопясь поднял и осмотрел цветы.

– Похоже, это ты потерял?

Роджер нахмурился и огласил своды зала одним из своих самых красочных проклятий. Меррик давно не видел Роджера в подобном состоянии. Обычное легкомысленное настроение его приятеля испарилось без следа. Приняв это к сведению, Меррик снова принялся рассматривать план крепостного моста, не забыв тем не менее уколоть друга:

– Где же наш былой весельчак? Прекрасные дамы просто умрут от горя!

Не удостоив его ответом, Роджер уселся по другую сторону стола. В тот момент, когда он плюхнулся на скамейку, зал огласился не слишком приятным для слуха хлюпаньем. Перехватив удивленный взгляд Меррика, сэр Роджер произнес:

– Я погнался за этим чертом только ради тебя!

– Ради меня? – Это было уже слишком, и Меррик разразился хохотом.

– Именно! Я же сказал, что валлиец гарцевал на твоем Аресе.

– Ну, теперь мне все ясно. Я прекрасно помню, что с тех пор, как мне достался этот жеребец, ты постоянно пытался купить, обменять, выиграть на спор или просто выпросить у меня этого конягу.

Роджер развел руками и покачал головой.

– И это все, что ты можешь сказать? Я думал, ты камня на камне не оставишь вокруг, потеряв Ареса!

Меррик только пожал плечами.

– У меня есть и другие кони...

– Мой друг, да ты, верно, не в себе!

«Это точно», – подумал Меррик, не глядя на приятеля. Он чувствовал, как бурлит в нем кровь, но знал, что причина этой горячки – не болезнь и уж тем более не лошадь. Правдивый ответ наверняка порадовал бы Роджера – Меррика в настоящий момент куда больше волновала женщина!

Впрочем, Роджер предпочитал говорить сам, поэтому не было смысла ему отвечать. Меррик присел к столу, притворяясь, что внимательно изучает еще один чертеж. Не будь Роджер так взбудоражен, он бы непременно съязвил, что рассматривать чертеж, лежащий вверх ногами, не слишком удобно.

Впрочем, Роджер тоже притих на некоторое время, но затем не выдержал и с неохотой признался:

– Мой оруженосец и еще двое ребят с трудом вытащили меня из реки.

Он ткнул кинжалом в зеленую грушу в корзине с фруктами, целиком отправил ее в рот и с таким остервенением задвигал челюстями, будто это был не сочный плод, а, как минимум, жесткая и жилистая баранина.

– Я чуть не утонул!

– Вижу.

Роджер, мрачно насупившись, набросился на следующую грушу. На этот раз, правда, он не стал отправлять ее в рот, зато в мгновение ока изрубил на мельчайшие кусочки кинжалом.

– Ты собираешься есть груши или сокрушать их? – осведомился Меррик.

– И то и другое! – ответил Роджер с набитым ртом.

– Будет ли мне позволено узнать, как такой прекрасный наездник, как ты, мой друг, оказался в реке?

– Нет, мой друг. Этого я тебе не скажу ни за что на свете!

Меррик разразился хохотом.

Роджер нахмурился, провел ладонью по перепачканному, в комках присохшей грязи лицу, а затем посмотрел на ладонь. Возмущение сменилось на его лице недоумением, потом он не выдержал и тоже улыбнулся.

– Если бы это случилось не со мной, я бы сказал, что со стороны это выглядело довольно забавно.

– Случись такое со мной, ты бы уж наверняка от души повеселился, пока я не забил бы кулаком смех тебе в глотку.

– Это точно, повеселился бы от души.

– Насколько я понимаю, мой друг, в данном случае пострадала только твоя гордость?

– Не только.

– Ты ранен? – Меррик не на шутку разволновался: в его памяти еще была свежа рана Клио. Он любил Роджера как родного брата, которого у него никогда не было.

– Задницу у меня саднит – вот что! – Роджер осторожно повернулся на стуле. – Болит, проклятая, как зубы святой Аполлонии. На дне этой чертовой реки сплошные камни, и все такие острые...

Меррик бросил ему мягкую подушку со своего кресла. К его удивлению, Роджер даже в доспехах ухитрился поймать ее и употребить по назначению.

Некоторое время после этого Роджер созерцал нависавшие над ним потолочные балки и стропила, потом сказал:

– Ты бы посмотрел на этого всадника, Меррик! Он кричал что-то своим товарищам и при этом размахивал кинжалом, на который была нанизана груша. Черт знает что! Прежде я ничего подобного не видел. Он выглядел так, как будто всю жизнь скакал на твоем коне, просто сросся с ним в одно целое. Я следил за этими проклятыми валлийцами, пока они взбирались на Поуликалчский хребет.

– Они перешли Поуликалчский хребет? – изумился Меррик.

Крутые скалы южного Брикона были смертельно опасны для путешественников и считались абсолютно непроходимыми. В местном поверье говорилось, что эти скалы могут пересечь только призраки, потому что в лунном свете у них вырастают соколиные крылья и они перелетают через любые пропасти.

– Да. Прежде чем я достиг первого ущелья, они были уже на вершине скал и скрылись за их острыми краями. Сарацины в сравнении с ними просто слабые старухи!

Некоторое время они молчали, сидя по разные стороны стола и думая каждый о своем. Роджер вспоминал Ареса и гарцевавшего на нем всадника – лучшего из тех, что когда-либо пересекали границу Уэльса. А в мыслях Меррика была только Клио, ее растерянное лицо и жар ее поцелуев...

У себя в спальне Клио предавалась размышлениям о хмельном напитке. Разумеется, у нее и мысли не было о том, чтобы напиться. Просто она решила, что должна сварить свой собственный свадебный эль!

Согласно древним обычаям, мать невесты обносит гостей за свадебным столом собственноручно сваренным элем. И хотя ее матушка уже давно отошла в мир иной, у Клио оставалась фамильная гордость, и она не представляла себе свадьбы без эля.

Но если уж варить его, то, разумеется, только по рецепту сестры Эмис! Клио втайне надеялась, что ей удастся сварить тот самый волшебный эль, ключ к которому так упорно искала и она, и многие другие люди. Правда, Эмис оставила несколько рецептов, и один из них Клио уже испробовала. Эль получился прекрасный – но не волшебный. Ну, ничего. Она будет продолжать экспериментировать и, может быть, сумеет преподнести своему мужу и его людям удивительный свадебный подарок. Заветный эль вольет в них то самое бесстрашие, которым славились легендарные воины-пикты. Как-никак, они заставили отступить легионы непобедимого Цезаря!

Пребывая во власти столь приятных мыслей, Клио лежала на животе поперек своей роскошной новой кровати и, от нетерпения болтая босыми ногами, перелистывала записки сестры Эмис и оставленные ею рецепты волшебного напитка.

Конечно, поделись она сейчас с кем-нибудь своей новой «чудесной идеей», любой сказал бы, что могучий эль прежде всего надо сварить... Но, как известно, скептики существовали во все времена. «Эта Клио! Что за глупая гусыня эта девчонка, – сказали бы они. – Собирается варить свадебный эль, а день свадьбы еще не назначен».

Но Меррик сказал, что они поженятся недели через две, и у нее не было причин не верить ему. С тех пор как граф де Бокур приехал в Камроуз, он ни разу не обманул ее.

Правда, как раз накануне Меррик сказал ей очень странную фразу... В то утро он явился в спальню к Клио, а вслед за ним внесли еще несколько новых сундуков с подарками. Клио уже не знала, с какого сундука начать. Тот, что поближе, был полон чудесных тканей, подобных которым она никогда не видела. Она едва не свалилась в огромный сундук, пробуя на ощупь прекрасную материю.

– Осталось только одно маленькое препятствие для нашей свадьбы, – промолвил Меррик.

Позже она пыталась припомнить, чем была занята ее голова в тот момент, когда он произнес эти слова. Наверное, тогда она пыталась оценить достоинство материй – таких прозрачных и тонких, что ей казалось, будто они пропускают свет лучше стеклянных витражей в часовне.

«Свадьбы? – повторила она про себя. – Он сказал «свадьбы»?»

Клио вынырнула из чрева сундука и переспросила:

– Я не расслышала, милорд. Вы что-то говорили о нашей свадьбе?

Но Меррика уже не было в спальне. Когда она, наконец, выкарабкалась из-под груды тканей и поднялась во весь рост, убирая волосы с лица, то успела заметить лишь его макушку в проеме винтовой лестницы.

– Меррик! Постойте! – Она бросилась к лестнице. – Я не поняла – из-за чего задерживается наша свадьба?