Алисса Джонсон - Великолепный джентльмен

– Все это довольно глупо и слишком сложно.

– Хорошо, пусть это абсурдно и сложно, но обсуждению не подлежит. – Люсьен бросил перо на стол и широко улыбнулся. – С возвращением в приличное общество, приятель.

– Это всего лишь визит.

Улыбка Люсьена стала шире.

– Ну, разумеется.

Макс сгорал от нетерпения вручить Анне с таким трудом отвоеванный подарок, но в течение дня ему не удалось выбрать момент остаться с ней наедине. Начало дня она провела с миссис Кулпеппер, затем встречалась с Люсьеном, а вечером со всеми остальными, и ему не оставалось ничего другого, как отложить сюрприз до следующего утра.

На рассвете он вновь ожидал ее на террасе и испытал прилив радости, когда она, выйдя из дома, приветливо улыбнулась ему.

«Наверное, привыкаешь к этой улыбке, к этому удовольствию, – подумал он, – вот только можно попасть в зависимость и от первого, и от второго».

Отбросив в сторону эту тревожную мысль, Макс улыбнулся в ответ.

– Доброе утро, Анна, вы готовы к прогулке?

Он не был уверен, но ему показалось, что ее щеки слегка порозовели.

– Вполне готова. Может, прогуляемся по саду? Миссис Уэбстер вчера сказала мне, что расцвел ее любимый клематис.

– Я не знаю, что это такое, – сказал Макс, когда они рука об руку спускались по ступеням террасы.

– И я не знаю, – призналась Анна с легким смешком. – Но она говорила об этом с таким энтузиазмом, что это, по всей вероятности, должно быть какое-то совершенно замечательное растение.

– Уверен, что так оно и есть, но у меня есть другое предложение, вот только пока я о нем умолчу, пусть это будет сюрпризом.

На этот раз не могло быть сомнения в том, что румянец окрасил ее щеки.

– Правда? Какого сорта?

– Поверьте, самого сюрпризного сорта.

Она округлила глаза.

– Ну, можете хотя бы дать мне подсказку. Это вещь или место?

– Ни то и ни другое. Но я скажу вам, что сейчас мы направимся туда. – Он рукой показал на конюшню, находившуюся ярдах в пятидесяти от них.

Ее оживление слегка увяло.

– Если вы собираетесь показать мне лошадь, то мы зря потеряем время. Я в них ничего не понимаю.

– Это не лошадь.

– О! – Ее глаза заблестели. Она посмотрела на конюшню и в задумчивости прикусила губу. – Это что-то, что постоянно находится в конюшне?

– Все, больше никаких подсказок.

– Но…

– Вам нужно подождать всего лишь двадцать секунд, и вы узнаете.

– Я, конечно, могу подождать, но гораздо интереснее провести эти двадцать секунд, отгадывая, – объяснила она.

– Что ж, попробуйте угадать.

– Замечательно. Сюрприз живой или неживой?

– Да.

Она состроила гримаску.

– Это съедобно?

– Возможно, да, возможно, нет.

– А я смогу?

– Ответ – три.

– Зануда! – возмутилась она, повторяя его вчерашнее обвинение.

– Вы будете меня благодарить, узнав, что я вам приготовил, – пообещал Макс, когда они дошли до распахнутых дверей конюшни. Они вошли внутрь, Макс глубоко вдохнул терпкий воздух. Он любил запах ухоженной конюшни – запахи лошадей, кожи и сена. Когда в юности он жил в Макмаллин-Холле, то воспринимал эти запахи как запах свободы. Достаточно было вскочить в седло, бросить лошадь бешеным галопом, и вот он уже в Колдуэлле вместе с Люсьеном и Гидеоном.

– Что я должна найти? – спросила Анна.

– Вот это, – сказал он и подвел ее ко второму стойлу справа. На охапке свежей соломы лежали шесть щенков гончей и их мать.

Анна тихо охнула при виде щенков. На ее лице появилось выражение нескрываемого восторга.

– Боже, боже мой!

– Фоксхаунды, – пояснил он, открывая дверцу стойла. – Люсьен не охотится, но ему нравится эта порода. Они очень дружелюбны, не задирают других собак и…

Он умолк, когда понял, что она не обращает ни малейшего внимания на его слова.

Не отрывая взгляда от щенков, Анна вошла в стойло, продолжая восхищенно ахать. Щенки же возились, карабкаясь друг на друга и отчаянно желая пробиться к неожиданным посетителям. Это был большой живой комок, слепленный из лап, ушей и нетерпеливого любопытства.

Анна опустилась на солому, протянула руки и засмеялась, когда щенки стали тыкаться своими влажными носами в ее ласкающие пальцы. Этот смех музыкой зазвучал в душе Макса, а Анна, сейчас такая беззащитная и счастливая, казалась ему сошедшим с небес ангелом.

– Они такие мягкие и теплые.

Она погладила по брюшку одного из щенков и снова рассмеялась.

– Вы можете выбрать одного из них, – сказал он ей.

Она хихикнула, когда один щенок перевернулся и попытался лизнуть ей руку, задрав вверх все четыре лапки.

– Ах ты, глупышка! Самый глупый малыш… – Ее рука замерла на щенке. Взгляд метнулся к Максу. – Что вы сейчас сказали?

– Выберите себе щенка, который вам понравился.

– Себе?

– Вы хотели гончую, – напомнил он ей.

– Да, я… – Она посмотрела на собак, потом снова на него. – Вы дарите мне собаку?

– Ради справедливости нужно сказать, что это подарок от вашего брата, но…

– Но это от вас. Вы дарите мне собаку, – произнесла она, и в ее голосе звучало явное замешательство.

– Ну… что-то вроде того. – По некоторым не вполне осознанным причинам он неожиданно почувствовал себя в равной степени смущенным и довольным. – Это была моя идея. – Он кашлянул. – Я хотел найти способ извиниться за мое прежнее поведение и подумал, что будет уместно нечто более материальное, чем слова. Я вспомнил, что вы говорили о своем желании завести собаку. Но не такую, как болонка вашей матери, ведь так? – Она кивнула в ответ. – Ну так вот – выбирайте.

– Моя собака, – прошептала она в благоговейном трепете. – Моя собственная гончая.

Ее тон и выражение лица показались ему такими же, как тогда в библиотеке, когда она говорила о желании иметь собственные книги, и он понял, что дело не в том, чтобы иметь собаку какой-то конкретной породы, а в том, чтобы иметь собственную собаку.

Библиотека ее матери, платья ее матери, собаки ее матери, экипажи ее матери, друзья и званые вечера. В своем собственном доме Анна жила как гостья.

Макс переминался с ноги на ногу, в то время как Анна суетилась над щенками.

– Вы можете не спешить с выбором…

– Этого, – перебила она его, трепля по голове крупную сучку.

– Что ж, превосходно.

Выражение ее лица стало робким.

– Я что-то сделала не так? Есть правильный и неправильный способы выбирать?

– Вероятно, но мне о них неизвестно, и я не думаю, чтобы они были применимы в данном случае. Любой из этих щенков вам подойдет, если вы будете с ним хорошо обращаться. – Он нагнулся и погладил по спинке выбранного щенка. – Такая собака требует заботы и труда. Она не будет довольствоваться вставанием на задние лапки, как комнатная собачка. Ей требуются упражнения и конечно же компания. Она не будет возражать против общества других собак.

Анна закусила губу, явно обеспокоенная.

– Вероятно, мне стоит над этим подумать. В настоящее время у меня нет своего дома. Не думаю, что сестра миссис Кулпеппер будет рада, если мы явимся к ней с собакой. И пока я не найду коттедж…

– Вам не стоит беспокоиться на этот счет. Собака может оставаться здесь, пока вы не обустроитесь. Буду рад привезти ее вам.

– Я не могу просить…

– Прекрасно. Ваш брат, который подарил вам эту собаку, будет рад привезти ее вам. – Он ободряюще улыбнулся. – Перестаньте беспокоиться и наслаждайтесь настоящим, Анна.

Она вновь закусила губу, на этот раз с растущим возбуждением.

– Она и в самом деле восхитительна.

– Ей нужно будет дать имя.

– Я об этом подумаю, – пробормотала она, играя со щенком. – Какая ты прелесть! Точно прелесть! Ну просто прелесть!

Они рассмеялись, когда эта прелесть проковыляла к его ботинку и атаковала обувь со всей своей щенячьей яростью.

– Гермия, – сказала Анна. – Ее зовут Гермия.

Имя опалило его память.

– «И пусть она мала, она отчаянна», – процитировал он, восхищенный не только выбором Анна, но и собой, потому что смог связать ее выбор с творчеством великого Шекспира.

– Вы узнали это произведение! – воскликнула она с нескрываемым изумлением.

С его губ едва не сорвалось легкомысленное упоминание о том, что хотя бы однажды любой человек из общества видел «Сон в летнюю ночь», даже если это был спектакль, устроенный членами семейства в собственной гостиной. Но в последний момент он прикусил язык, понимая, что весьма маловероятно, что Анна входила в число этих «любых».

– Вообще-то я порой почитываю книги, – сказал он вместо этого.

– Что ж, я в восторге от ваших знаний, но в еще большем восторге я от этого создания. – Она нежно погладила щенка по голове. – Я должна забрать ее с собой в дом?

– Можете, если хотите, она уже не так нуждается в мамочке. Но, может быть, лучше не торопить события? Может, лучше начать с небольшой прогулки?

Анна чуть нахмурилась.

– А она не убежит?

– Нет.

Она обеспокоенно посмотрела на дверь конюшни.

– Вы уверены?

– Ваша избранница еще слишком мала, чтобы самостоятельно уйти от матери, кроме того, мы прогуляемся только до опушки леса.

Не более тридцати ярдов от конюшни. Самое подходящее расстояние для щенка и его обеспокоенной хозяйки.

– Вам обеим это понравится, обещаю.

Анна не только была счастлива от обретения питомца, но и очень беспокоилась по этому поводу.

Самое лучшее в любой мечте – это то, что ее можно отдалить от реальности настолько, насколько это необходимо. Когда Анна мечтала о прогулках в деревне, она не имела ни малейшего представления ни о вонючем навозе, ни о пастушьих собаках, ведь это была всего лишь мечта.

А когда она мечтала о собственной собаке, она представляла радостно виляющий хвостик и счастливый лай в полевых цветах. Она никак не предполагала, что иметь собаку – значит нести ответственность за это существо. Но теперь эта мысль казалась ей пугающей.