Предъявив свой ультиматум, она удалилась, не обратив ни малейшего внимания на возмущенные протесты лорда Бромфорда, который заявил, что для него свинина в любом виде – настоящий яд, и что сейчас он в состоянии съесть только тарелку овсянки. Похоже, он понял, что мисс Рекстон – единственная из присутствующих, кто готов отнестись к нему с сочувствием, и жалобно воззрился на нее. Она немедленно отреагировала, заверив его, что ему не придется есть свиную щековину.

– Ах, если бы только увести вас из этого продуваемого всеми сквозняками холла! – воскликнула она, метнув сердитый взгляд на Софи. – Знай я о том, что попаду в такое место, которое представляется мне чем-то средним между птичьим двором и сумасшедшим домом, я бы и шагу не сделала из города!

– Что ж, могу лишь выразить сожаление, что вы этого не знали, – без обиняков сообщила ей Софи. – Нам здесь было бы вполне уютно, если бы вы и лорд Бромфорд не совали нос в чужие дела, а теперь, боюсь, придется варить овсянку и делать горчичные ванны для ног!

– Горчичная ванна, – с готовностью подхватил лорд Бромфорд, – это именно то, что мне сейчас нужно! Не хочу сказать, будто от этого простуда пройдет: не стоит лелеять пустые надежды! Но если мы сумеем остановить ее, не дав ей поразить мои легкие, это будет уже хорошо! Благодарю! Я чрезвычайно вам признателен!

– Боже милосердный, глупец вы этакий, я просто так сказала! – вскричала Софи и рассмеялась.

– Нет! – возразила мисс Рекстон. – Мы с легкостью готовы поверить в то, что у вас нет ни капли женского сострадания, мисс Стэнтон-Лейси! Не волнуйтесь, лорд Бромфорд! Если мои усилия помогут вам избежать болезни, я приложу их все, сколько потребуется!

Он выразительно сжал ее руку и позволил ей бережно усадить себя обратно в мягкое кресло.

– Между тем, – вмешался Чарлбери, – не будем забывать, что маркизе нужны яйца! Пожалуй, я отправлюсь на поиски Талгарта и курятника.

Софи задумчиво проговорила:

– Да, пожалуй. Вот что я решила: Чарлбери, принесите в гостиную свечу и давайте посмотрим, достаточно ли там тепло, чтобы отвести туда лорда Бромфорда!

Его светлость послушно направился следом за ней, но едва он успел перешагнуть порог, как Софи схватила его за запястье и горячо зашептала:

– Забудьте о яйцах! Ступайте на конюшню и прикажите слугам Омберсли запрягать лошадей! Вы сможете сменить их в деревенской гостинице, а если не там, так в Эпсоме! Отвезите Сесилию обратно в Лондон! Подумайте сами, как неловко она будет себя чувствовать, если сейчас ей придется встретиться лицом к лицу с Огастесом! Кроме того, в доме собралось слишком много людей, на что я совершенно не рассчитывала!

Он поморщился, но сказал:

– Если я сделаю так, как вы говорите, вы поедете с нами?

– Чтобы оказаться третьей лишней? Нет уж, благодарю покорно!

– Но я не могу оставить вас здесь!

– Вздор! Мне пока еще нельзя возвращаться в Лондон!

Он поставил подсвечник на стол, взял ее руки в свои и крепко сжал.

– Софи, я чувствую себя перед вами в неоплатном долгу: спасибо, моя дорогая! Вы можете повелевать мною как угодно, и я сделаю для вас все; хотите, увезу отсюда мисс Рекстон?

– Нет, у меня на ее счет есть отличный план. Она останется ухаживать за Бромфордом, и они составят чудесную пару!

Плечи его светлости задрожали от сдерживаемого смеха.

– Ох, Софи, Софи!

– Прошу вас, не смейтесь! Я чувствую, что должна сделать что-нибудь для нее! Бедняжка! Я не могу позволить ей выйти замуж за Чарльза и сделать несчастными всех в особняке Омберсли, но я уверена, что они с Бромфордом непременно найдут общий язык и превосходно поладят друг с другом. Все, сейчас не время для торжественных речей – немедленно ступайте на конюшню! А я предупрежу Сеси!

С этими словами она вытолкала Чарлбери обратно в холл и, когда он вышел из дома, вернулась к сидящим у камина и сказала:

– В гостиной уже довольно уютно, и, если вы предпочтете немного посидеть там, вам приготовят одну из спален, а я пришлю Клаверинга снять вам сапоги. Мисс Рекстон, проводите туда лорда Бромфорда и позаботьтесь, чтобы ему было удобно!

– Надеюсь, там труба не будет дымить так, как здесь! – язвительно бросила мисс Рекстон. – Нет ничего хуже! Лорд Бромфорд кашлял уже целых два раза!

– Какой ужас! Уводите его немедленно.

Его светлость, скорчившись, сидел в кресле, дрожа все телом и чихая; он слабым голосом поблагодарил Софи и с помощью мисс Рекстон поднялся на ноги. Не успели они удалиться в гостиную, как в холле появился мистер Фэнхоуп и строго заявил:

– Потрошить курицу – просто отвратительно! А наблюдать за этой операцией вообще невозможно! Маркизе нужны яйца.

Сесилия, которая при его появлении вздрогнула и изменилась в лице, воскликнула:

– Огастес!

– Сесилия! – вырвалось у мистера Фэнхоупа, который в изумлении уставился на нее. – Но тебя ведь здесь не было, не так ли?

– Да, не было! – сказала она и покраснела. – Я… Я приехала с мисс Рекстон!

– Ах, так вот в чем дело! – с облегчением воскликнул он. – А я уж было подумал, что не заметил тебя.

Сесилия решительно обратилась к нему, при этом заметно нервничая:

– Огастес, я не хочу тебя обманывать! Я должна признаться, что сделала большую ошибку. Я не могу выйти за тебя замуж!

– Благородная девочка! – тронутый ее искренностью, сказал мистер Фэнхоуп. – Я признателен тебя за откровенность и считаю себя счастливым оттого, что мне было даровано наслаждение преклоняться пред тобой. Этот бесценный опыт обогатил меня и сделал чище. Ты вдохнула в меня поэтический жар, за который мир еще скажет тебе спасибо, как говорю сейчас я! Но женитьба – не для меня. Я должен оставить все мысли об этом. И уже оставил! Ты же должна выйти замуж за Чарлбери, но мою пьесу все-таки позволь посвятить тебе!

– Б‑благодарю т‑тебя! – запинаясь, пробормотала ошеломленная Сесилия.

– Что ж, она действительно собирается замуж за Чарлбери, – решительно заявила Софи. – А теперь, когда все решено, Огастес, вы не могли бы найти несколько яиц для Санчии?

– Я не разбираюсь в яйцах, – ответил он. – Я привел Талгарта из подвала, и он отправился на поиски. А я лучше напишу стихотворение, которое сочинил в течение последнего часа. Вы не станете возражать, если я назову его «Посвящение Софи, держащей лампу»?

– Нисколько, – дружелюбно отозвалась она. – Возьмите эту свечу и ступайте в библиотеку! Сказать Клаверингу, чтобы он растопил для вас камин?

– Это совершенно излишне, благодарю вас, – рассеянно ответил он, взял у нее свечу и побрел в направлении библиотеки.

Не успела за ним закрыться зверь, как Сесилия в смятении воскликнула:

– Он хотя бы понял, что я ему сказала? Почему ты не предупредила меня о том, что он здесь, Софи? Я не знаю, как теперь смотреть ему в глаза!

– Пусть так, но тебе не придется этого делать, дорогая Сеси! Чарлбери отправился проследить, чтобы вам заложили карету: ты должна немедленно вернуться на Беркли-сквер! Только представь, как тревожится моя тетя!

Этот аргумент сразил Сесилию наповал. Поначалу она пыталась возражать, но теперь проявила нерешительность. Она все еще колебалась, когда в дом вернулся лорд Чарлбери и жизнерадостно сообщил, что через пять минут карета будет ждать их у крыльца. Софи тут же подхватила с кресла шляпку Сесилии и ловко водрузила ее на золотистые кудри кузины, которую они вместе с лордом Чарлбери сумели-таки вывести из дома и усадить в экипаж. Его светлость, задержавшись только для того, чтобы на прощание тепло обнять свою благодетельницу, прыгнул внутрь вслед за мисс Ривенхолл; ступеньки были подняты, за счастливой парой захлопнулась дверь, и экипаж покатил прочь. Софи, помахав им вслед, вернулась в дом, где ее поджидала мисс Рекстон, застыв в пугающей неподвижности. Мисс Рекстон, не рассчитывая (по ее словам) на помощь со стороны маркизы, пожелала, чтобы ее провели на кухню, где она намеревалась сварить поссет[116], которым на протяжении нескольких поколений лечили простуду в ее семье. Софи не только отвела ее на кухню, но и успокоила возмутившуюся было маркизу, после чего попросила Клаверинга согреть на огне воду для горчичной ванны. Несчастный Клаверинг, сбиваясь с ног, таскал по лестнице уголь, одеяла и миски с горячей водой и смог перевести дух только через полчаса, когда лорда Бромфорда бережно сопроводили на второй этаж в лучшую спальню для гостей, сняли с него сапоги и пальто, закутали в халат, предусмотрительно захваченный сэром Винсентом, и усадили в глубокое кресло у камина. В ответ на протесты мистера Талгарта о том, что у него отобрали не только халат, но и ночную сорочку и колпак, Софи заявила, что сама пожертвовала мисс Рекстон свою дорожную сумку со всеми находящимися там принадлежностями для сна и отдыха.

– А учитывая, сколь бессовестным было ваше поведение, сэр Винсент, я должна сказать, что считаю крайне невежливым с вашей стороны отказать мне в небольшой услуге! – без обиняков заявила она.

Он посмотрела на нее, вопросительно приподнял бровь.

– А как же вы сами, Софи? Разве вы не останетесь здесь на ночь? – рассмеялся он и, видя, что она медлила с ответом, добавил: – В прежние времена вас сожгли бы на костре, моя дорогая Юнона, и правильно бы сделали! Ладно, я готов вам подыграть.

Через полчаса после этого разговора Софи, сидевшая в холле за столом, который она передвинула поближе к огню, услышала звуки, которых так долго ждала. Она строила карточный домик, отыскав в гостиной потрепанную и засаленную колоду, и не сделала попытки ответить на повелительный перезвон колокольчика. Из помещения, расположенного в задней части дома, в холл вошел Клаверинг и открыл дверь. До слуха Софи донесся долгожданный и властный голос мистера Ривенхолла: