Джорджетт Хейер - Великолепная Софи

По некотором размышлении мистер Уичболд признал, что в этом случае нокаута ему, пожалуй, удастся избежать.

– А вы готовы сделать это? – спросила у него Софи. – Если я пришлю вам записку, вы сможете сделать так, чтобы Чарльз узнал о ней? Разве он не бывает в «Уайтсе» после обеда?

– Да, обычно его можно застать там, но я бы не сказал, что всегда, – с опаской ответил мистер Уичболд. – Кроме того, я ведь не увижу, как вы уезжаете!

– Можете и увидеть, если дадите себе труд прогуляться до площади Беркли-сквер! – возразила она. – Если вы получите от меня записку, то будете знать, что это правда, и можете сообщить об этом Чарльзу с чистой совестью. А я постараюсь, чтобы он тоже узнал о моем отъезде, когда вернется домой, но иногда он не приходит к ужину. А это погубит всё! Нет, не так! Не всё, пожалуй, но я при любой возможности предпочитаю убивать одним выстрелом двух зайцев!

На сей раз мистер Уичболд умолк надолго. Тщательно обдумав все последствия того, о чем говорила ему Софи, он вдруг сказал:

– Знаете, что я думаю?

– Нет. Скажите!

– Мне бы не хотелось вмешиваться в это дело! – заявил он. – Я не могу назвать Чарлбери своим другом. Вполне возможно, что он славный малый и все такое, но мы с ним редко сталкиваемся.

– И все-таки что вы об этом думаете? – настаивала Софи, которую раздражала его нерешительность.

– Думаю, что Чарльз запросто может вызвать его на дуэль, – сказал мистер Уичболд. – И вызовет обязательно, если подумать! Дьявольски меткий стрелок наш Чарльз! Думаю, что должен предостеречь вас! – извиняющимся тоном добавил он.

– Вы правы, и я очень признательна вам за то, что предупредили меня о такой возможности! – тепло сказала Софи. – Меньше всего мне бы хотелось подвергать Чарлбери ненужной опасности! Но, если хотите знать, в этом не будет ни малейшей нужды.

– Отлично! – с облегчением воскликнул мистер Уичболд. – Смею надеяться, Чарльз ограничится тем, что уронит его на пол несколько раз! Пустит ему кровь, я хотел сказать!

– Устроит кулачный бой? О нет, это вряд ли!

– Почему же? Запросто! – без колебаний ответил мистер Уичболд. – Когда я видел Чарльза в последний раз, то он был настолько зол на Чарлбери, что пригрозил как-нибудь угостить его славным апперкотом! Дьявольски ловко владеет кулаками наш Чарльз! Я, конечно, не знаю, насколько хорош Чарлбери, но не думаю, что он сможет устоять перед ним. – Помолчав немного, уже с куда меньшим энтузиазмом мистер Уичболд добавил: – Он самый умелый боксер-любитель из всех, кого я видел! Безукоризненная техника и умение держать удар! Никаких там уходов и уклонов! Всегда лезет напролом и очень редко промахивается! – Внезапно он спохватился и рассыпался в извинениях.

– Да, но не думаю, что стоит беспокоиться на этот счет! – сказал Софи, озабоченно нахмурившись. – Мне нужно хорошенько подумать, потому что так не годится. Если я заставлю Чарльза разозлиться, что, честно говоря, я и намерена сделать…

– Это будет нетрудно, – ободряюще заметил мистер Уичболд. – У него прямо-таки бешеный нрав! Он всегда был таким!

Софи задумчиво кивнула.

– Не сомневаюсь, он лишь обрадуется поводу избить кого-нибудь. Но я непременно придумаю, как не позволить ему причинить Чарлбери ни малейшего вреда! – Она глубоко вздохнула. – Капелька решимости – вот что нам нужно! – заявила она. – Никогда не следует уклоняться от выполнения неприятной миссии, если есть возможность добиться нужного результата! Мистер Уичболд, я весьма вам признательна! Теперь я точно знаю, что должна сделать, и ничуть не удивлюсь, если мне удастся решить обе задачи к всеобщему удовлетворению!

Мисс Рекстон, узнав о том, что Чарльз дал согласие на брак своей сестры с мистером Фэнхоупом, пришла в такой ужас, что не смогла удержаться от упрека. Со свойственным ей здравомыслием она указала ему на негативные последствия такого союза, умоляя его хорошенько подумать, прежде чем потакать Сесилии в ее глупости. Он молча выслушал ее, но когда она исчерпала все доводы, заявил напрямик:

– Я дал слово. Не могу не согласиться с большей частью того, что ты сказала. Мне не нравится ее жених, но я не желаю навязывать сестре брак, которому она противится. Я полагал, что вскоре она избавится от того, что я считал простой влюбленностью. Но этого не случилось. Я вынужден признать, что чувства ее сильны и искренни, и руководствуется она отнюдь не мимолетной блажью.

Мисс Рекстон выразительно приподняла брови, и на лице у нее отобразилось отвращение.

– Мой дорогой Чарльз! Это так на тебя не похоже! Впрочем, не нужно далеко ходить, чтобы понять, чье влияние заставляет тебя вести такие речи. Но, должна признать, я не ожидала услышать от тебя сантименты, столь разительно отличающиеся от твоих убеждений и, вынуждена добавить, принципов твоего воспитания.

– Вот как! Тебе придется объяснить подробнее, если хочешь, чтобы я понял, что ты имеешь в виду, Евгения, потому как сам я теряюсь в догадках!

Она мягко сказала:

– В этом нет необходимости! Мы с тобой часто беседовали об этом! Разве мы оба не согласны, что есть нечто неприличное и предосудительное в том, что дочь осмеливается противиться родительской воле?

– В общем, да.

– И в частности тоже, Чарльз, когда речь идет о замужестве. Именно родителям виднее, какой мужчина лучше всего подходит для нее. Есть нечто вульгарное и неприличное в том, что девушка влюбляется, как выражаются простолюдины. Нет сомнения, сия практика очень распространена у тех, кто не получил надлежащего воспитания, но я полагаю, что мужчина высокого рождения и строгих правил предпочтет видеть больше сдержанности в женщине, на которой хочет жениться. Поэтому фразы, которые ты используешь, – прости меня, дорогой Чарльз! – более уместны на сцене, нежели в гостиной твоей матери!

– В самом деле? – отозвался он. – Лучше скажи мне вот что, Евгения. Если бы я сделал тебе предложение, не заручившись согласием твоего отца, что бы ты мне ответила?

Она улыбнулась:

– Давай не будем говорить о подобных глупостях! Уж кто-кто, а ты никогда бы не сделал ничего подобного!

– И все-таки?

– Я бы отказала! – не моргнув глазом, ответила она.

– Премного благодарен! – саркастически заявил он.

– Так и должно быть, – сказала она. – Вряд ли ты пожелал бы, чтобы будущей леди Омберсли стала женщиной без чувства меры, лишенная дочернего послушания!

Чарльз взглянул на нее тяжелым и проницательным взглядом.

– Я начинаю понимать тебя, – сказал он.

– Я знаю, и это хорошо, потому что ты – здравомыслящий и рассудительный человек. Не стоит и говорить, что я отнюдь не сторонница брака, в котором отсутствует взаимное уважение. Он едва ли может стать удачным! Поэтому если Чарлбери неприятен Сесилии, то было бы неправильно принуждать ее выйти за него замуж.

– Как любезно с твоей стороны!

– Очень на это надеюсь, – серьезно ответила она. – Я не могу относиться к твоим сестрам по-другому, как и ко всей твоей семье! Одной из моих главных задач станет обеспечение их благополучия, и, уверяю тебя, я намерена этого добиться!

– Благодарю тебя, – бесцветным тоном откликнулся он.

Она стала теребить браслет на руке.

– Я знаю, ты пристрастно относишься к мисс Стэнтон-Лейси и многое готов ей простить, но, думаю, согласишься со мной в том, что влияние, которое она оказала на твою семью, трудно назвать благотворным. Смею надеяться, что без ее поддержки и одобрения Сесилия не вела бы себя так, как сейчас.

– Не знаю. Я в этом не уверен. Ты бы не стала говорить, что ее влияние было неблагоприятным, если бы видела, как она ухаживала за Амабель, поддерживая и мою мать, и Сесилию в трудную для них минуту! Этого я никогда не смогу забыть.

– От тебя никто и не требует ничего подобного. Ее поведением в крайне сложных обстоятельствах можно только восхищаться безо всяких оговорок.

– Кроме того, только ей я обязан тем, что мои отношения с Хьюбертом стали легкими и дружескими. И здесь она не сделала ничего плохого.

– Что ж, в этом вопросе мы с тобой расходимся во взглядах, не так ли? – корректно заметила она. – Но мне не хочется вновь спорить об этом! Я лишь надеюсь, что в будущем Хьюберт станет вести себя надлежащим образом.

– Я бы сказал, даже слишком надлежащим. Представляешь, он счел делом чести наверстать упущенное в учебе на каникулах! И сейчас сидит за книгами! – Чарльз внезапно рассмеялся. – Если столь добродетельное поведение не нагонит на него тоску, можно быть уверенным, что вскоре он опять попадет в какую-нибудь историю!

– Боюсь, ты прав, – серьезно отозвалась она. – В нем ощущается некая моральная неустойчивость, которая еще доставит тебе немало хлопот.

Он уставился на нее с таким видом, словно не верил своим ушам, но прежде чем успел что-либо ответить, Дассет ввел в комнату лорда Бромфорда. Чарльз сразу же пошел ему навстречу, пожал гостю руку с необычайной теплотой и сказал:

– Боюсь, вам не повезло: моя кузина отправилась на прогулку.

– Мне уже сообщили об этом, едва я вошел. Как поживаете, сударыня?.. Но я решил, что должен подняться наверх и поздравить вас со счастливым выздоровлением сестры, – ответил его светлость. – У меня была возможность побеседовать с нашим славным Бейли – прекрасный человек! – и он клятвенно уверил меня в том, что никакой опасности заражения больше нет.

Судя по тому, как искривились губы мистера Ривенхолла, он уже готов был отпустить язвительную реплику, и мисс Рекстон сочла нужным вмешаться.