– Но если она больше не любит Фэнхоупа… Если жалеет о том, что оттолкнула меня…

– Жалеет, естественно, но это одна из тех вещей, которые кажутся простыми только на первый взгляд. Подумайте немного! Если бы все было наоборот – вы были бы нищим поэтом, а Огастес – состоятельным джентльменом, – возможно, вам бы и удалось заставить ее выслушать вас. Но только не сейчас! Ведь тут ее поэт, которого она вопреки воле семьи объявила своим будущим мужем… Кстати, признайте, что он хранил ей верность!

– Он! Я очень удивлюсь, если узнаю, что он способен думать о чем-либо еще, помимо своих виршей!

– Не способен, разумеется, но вы ведь не ожидаете, что моя кузина с легкостью в это поверит! С тех пор как я приехала в Англию, он не отходит от нее ни на шаг, презрев всех остальных женщин, а это, чтоб вы знали, выглядит в глазах общества чрезвычайно пылкой привязанностью! Вы, мой бедный Чарлбери, рассуждаете с позиции человека знатного и состоятельного! Но какой же бессердечной должна быть Сесилия, чтобы дать отставку своему поэту и выйти за вас! Можете не сомневаться, это обстоятельство прямо-таки угнетает ее! У нее очень ранимая душа, и без веских оснований она не причинит боль тому, кто, по ее мнению, любит ее всем сердцем. Нам остается только одно: дать ей эти основания.

Он знал ее достаточно хорошо, чтобы его охватили дурные предчувствия.

– Ради всего святого, Софи, что вы намерены предпринять?

– Как что? Показать ей, что именно вы достойны жалости, что же еще?

Дурные предчувствия сменились настоящей тревогой.

– Господи милосердный! Каким же образом?

Она рассмеялась.

– Полагаю, вам лучше этого не знать, Чарлбери!

– Софи, послушайте меня!

– С чего бы вдруг? Все равно вы не сможете сказать ничего, относящегося к делу, да к тому же мы приехали, так что затевать новую дискуссию нам просто некогда! Пожалуйста, верьте мне по-прежнему!

Коляска уже подъехала к ступенькам, ведущим к двери дома маркизы.

– Господь свидетель, я не доверяю вам и никогда не доверял! – возразил он.

Они застали маркизу одну и, что было совсем уж удивительно, бодрствующую. Она тепло, но с некоторой сдержанностью обняла Софи и вскоре рассказала им, что всего два дня назад вернулась из Брайтона, где провела целых две недели.

– Брайтон! – воскликнула Софи. – Вы ничего мне об этом не говорили, Санчия! Что же подвигло вас на столь неожиданное путешествие?

– Но, Софи, как я могла предупредить тебя об этом, если ты заперлась в комнате с больной и даже перестала навещать меня? – пожаловалась маркиза. – А постоянно сидеть на одном месте – majadero[94]!

– Согласна с вами, но вы ведь намеревались вести жизнь затворницы до возвращения сэра Горация. Надеюсь, он прислал весточку…

– Нет, уверяю тебя! Ни единого слова!

– Вот как! – растерянно пробормотала Софи. – Что ж, его поездка оказалась весьма удачной, и, полагаю, он присоединится к нам со дня на день. В это время погода должна быть благоприятной. Герцог Йорк остановился у своего брата?

Маркиза широко распахнула свои сонные глаза.

– Откуда мне знать, Софи? Они так похожи друг на друга, эти принцы: толстые и… как это по-английски? – embotado[95]!

Софи пришлось удовлетвориться и этим. Когда они направились домой, ее спутник с любопытством спросил:

– Отчего вы так расстроились, Софи? Разве маркиза не должна была последовать за всеми остальными светскими щеголями в Брайтон?

Она вздохнула.

– Только если там не было сэра Винсента Талгарта. Вот чего я боюсь. Я еще никогда не видела ее такой оживленной!

– Какая досада! Она буквально покорила меня, когда уснула прямо на моих глазах!

Она рассмеялась и больше не проронила ни слова, пока они не вернулись на Беркли-сквер, где ее в весьма дурном расположении духа поджидал мистер Ривенхолл. Ее настроение моментально улучшилось, и в ответ на его вопрос она с готовностью сообщила, где была.

– Вы ездили туда не одна!

– Нет, конечно: Чарлбери отвез меня.

– Понятно! Сначала весь город судачит о вас и Талгарте, а теперь еще и Чарлбери! Превосходно!

– Я не совсем понимаю вас, – с самым невинным видом ответила Софи. – Я полагала, что вы были настроены против сэра Винсента из‑за его репутации повесы и распутника. Но у вас нет оснований подозревать в этом Чарлбери! Ведь одно время вы даже хотели выдать за него свою сестру.

– Еще больше мне хочется, чтобы моя кузина не заработала себе репутацию фривольной и легкомысленной особы!

– Почему это? – поинтересовалась Софи, глядя ему прямо в глаза. Он не ответил, и спустя несколько мгновений она снова спросила: – Чарльз, какое право вы имеете осуждать меня за то, что я делаю?

– Если вам изменило чувство меры…

– Какое право, Чарльз?

– Никакого! – ответил он. – Можете поступать, как вам вздумается! Меня это не касается! Эверард станет для вас легкой добычей! Не думал, что он настолько непостоянен. Вот только постарайтесь не отпугнуть своего второго кавалера, слишком уж усердно флиртуя с первым, – потому что именно этим вы и занимаетесь!

– Бромфорда? Нет, это было бы просто ужасно! Вы совершенно правы, советуя мне быть осторожной! Чарлбери живет в постоянном страхе, что он вызовет его на дуэль.

– Мне следовало бы знать, что я встречу в вас лишь легкомыслие и насмешки!

– Со своими абсурдными упреками вам трудно рассчитывать на что-либо иное.

– Софи! – он шагнул было к ней, протягивая руку, но тут же опустил ее снова. – Как бы мне хотелось, чтобы вы никогда не приезжали к нам! – сказал он и отвернулся, облокотившись на каминную полку и глядя в холодный пустой камин.

– Это невежливо с вашей стороны, Чарльз.

Он промолчал.

– Что ж, надеюсь, скоро вы от меня избавитесь. Сэр Гораций должен прибыть сюда со дня на день. Так что можете радоваться!

– Я буду очень рад.

Эти слова прозвучали едва слышно, он не поднял головы и не сделал попытки удержать ее, когда она вышла из комнаты.

Разговор состоялся в библиотеке. Софи вышла в коридор как раз в тот момент, когда Дассет распахнул дверь, впуская мистера Уичболда, который выглядел очень элегантно в пальто для верховой езды с множеством пелерин, сверкающих ботфортах и с огромной бутоньеркой в петлице. Он уже собрался положить свою касторовую шляпу с высокой тульей на мраморный столик, но, завидев Софи, вновь взял ее в руки и отвесил ей изящный поклон.

– Мисс Стэнтон-Лейси! Ваш покорный слуга, сударыня!

Она удивилась, увидев его, потому что он несколько недель отсутствовал в городе. Пожимая ему руку, она сказала:

– Какой приятный сюрприз! Я не знала, что вы в Лондоне! Как поживаете?

– Я только сегодня приехал, сударыня. Услышал о ваших бедах от Чарлбери и потрясен до глубины души! Сразу же прибыл справиться о здоровье вашей кузины!

– Как это на вас похоже! Благодарю, Амабель уже почти совсем выздоровела, хотя очень исхудала, бедная малютка, и до сих пор такая вялая! Вы – тот, кто мне нужен! Вы приехали с кучером или сами? Хотите немедленно увидеться с моим кузеном, или, быть может, сначала прокатите меня по Парку?

Он сам управлял своим фаэтоном, и на ее вопрос мог быть только один ответ. С чрезвычайной галантностью он поклонился и вместе с Софи вышел из дома, сочтя при этом своим долгом предупредить ее, что в такое время года в Парке можно встретить только мещан.

– Сэр, что прикажете передать мистеру Ривенхоллу? – осведомился Дассет, вперив неодобрительный взгляд в точку над левым плечом мистера Уичболда.

– Передайте ему, что я заходил и очень сожалею о том, что не застал его дома! – ответил мистер Уичболд с беззаботностью, которую дворецкий счел оскорбительной.

– Вы уже ездили в своем фаэтоне, сударыня? – поинтересовался мистер Уичболд, помогая Софи подняться в экипаж. – Как ведут себя ваши гнедые?

– Очень хорошо. Сегодня я на них не выезжала, но Чарлбери возил меня в Мертон.

– О! Вот как! – только и сказал он, а потом деликатно откашлялся, украдкой взглянув на нее.

– Да, я становлюсь для города притчей во языцех! – жизнерадостно сообщила ему Софи. – А кто просветил вас на мой счет? Мой заклятый враг?

Он тронул лошадей с места и угрюмо кивнул:

– Наткнулся на нее на Бонд-стрит, когда направлялся сюда. Решил, что должен остановиться. Она сняла траур!

– И намерена женить на себе Чарльза в следующем месяце! – сказала Софи, которая чувствовала себя в обществе мистера Уичболда легко и непринужденно и потому избегала особых церемоний.

– Она мне так и сказала, – с каким-то мрачным удовлетворением подтвердил он.

– Да, мы с вами тоже говорили об этом, и я упоминала, что мне могут понадобиться ваши услуги. Вы задержитесь в городе на какое-то время или собираетесь сразу же уехать?

– На следующей неделе. Понимаете, сударыня, ведь уже ничего не поделаешь! Очень жаль, но так оно и есть.

– Посмотрим. Как по-вашему, что будет, если в один прекрасный день вы скажете Чарльзу, что видели, будто я уезжаю с Чарлбери в почтовом дилижансе, запряженном четверкой лошадей?

– Он отправит меня в нокаут, – не раздумывая, ответил мистер Уичболд. – Причем я не стану его винить!

– Вот как! – растерянно пробормотала Софи. – Мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали. Но если это будет правдой?

– Он мне не поверит. Вам незачем уезжать с Чарлбери. Он не из тех, кто пускается на такие авантюры.

– Знаю, но всякое может случиться. Однако он ведь не станет отправлять вас в нокаут, если вы всего лишь поинтересуетесь у него, почему я уехала из города в сопровождении одного лишь Чарлбери, не так ли?