– А после того? Он не разговаривал с вами о делах Сесилии?

– Нет, не разговаривал! И вот что я тебе скажу, Софи! Я больше ничего не желаю слышать о делах Сесилии! Мое решение окончательно: я не позволю ей выйти замуж за своего бездарного поэта!

– Мой дорогой сэр, – сказала Софи, тепло пожимая ему руку, – не отступайте от него ни на шаг! Должна сказать вам, что Чарльз намерен испросить вашего позволения на их обручение, но вы не должны поддаваться на его уговоры!

– Что? – вскричал его светлость, не веря своим ушам. – Вот здесь ты ошибаешься, Софи! Чарльз и слышать об этом не желает, и он прав! Что взбрело в голову этой глупой девчонке, раз она отвергла такого достойного мужчину, какого поискать… Никогда я еще не был в таком бешенстве! Отмахнуться от Чарлбери, с его состоянием!

Племянница решительно увлекла его к софе и заставила его присесть рядом с ней.

– Дорогой дядя Бернард, если вы в точности выполните все, что я вам скажу, она выйдет замуж за Чарлбери! – уверила его Софи. – Но вы должны твердо пообещать мне, что Чарльз не сумеет уговорить вас передумать!

– Но, Софи, я уже сказал тебе…

– Чарльз заявил Сесилии, что больше не будет противиться ее браку.

– Господи помилуй, неужели он тоже спятил? Ты наверняка что-то путаешь, девочка моя!

– Клянусь честью, ничего я не путаю! Он готов совершить такую глупость, которая все погубит, если только вы не проявите твердость. Мой дорогой дядюшка, прошу вас, не ломайте себе голову над тем, что нашло на Чарльза! Слушайте меня! Когда Чарльз заведет с вами разговор на эту тему, вы должны заявить, что даже слышать не хотите о том, чтобы Сесилия вышла замуж за Огастеса Фэнхоупа. В сущности, будет очень хорошо, если вы прибегнете к военной хитрости и скажете, что вы по-прежнему стоите на своем и намерены выдать ее за Чарлбери!

Лорд Омберсли, окончательно сбитый с толку, сделал слабую попытку возразить.

– Можно подумать, от этого будет какой-либо толк, когда Чарлбери отозвал свое предложение руки и сердца!

– Это не имеет значения. Чарлбери по-прежнему всей душой жаждет жениться на Сесилии, так что, если хотите, можете сами сказать ей об этом. Она ответит, что желает сочетаться браком со своим нудным и бестолковым Огастесом, потому что того требует ее честь. Можете кричать на нее, сколько вашей душе угодно, – например так, как вы поступили, когда она впервые сообщила вам о своем намерении! Но самое главное, сэр, вы должны твердо стоять на своем! А я сделаю все остальное.

Он с подозрением уставился на нее.

– Нет, Софи, так не пойдет! Это ты помогала ей встречаться с этим чертовым поэтом, Чарльз мне все рассказал!

– Да, и посмотрите, какие прекрасные результаты дало мое вмешательство! У нее больше нет желания выходить замуж за Фэнхоупа, и она поняла, что Чарлбери превосходит его во всем! Если бы не вмешательство Чарльза, все вышло бы в точности так, как вы хотели!

– Не понимаю ни слова из того, что ты мне говоришь! – пожаловался его светлость.

– Очень может быть; это все из‑за болезни бедной маленькой Амабель.

– Но, – упорствовал дядя, мучительно пытаясь распутать нить ее рассуждений, – если сейчас она готова выслушать Чарлбери, то какого дьявола он снова не начнет ухаживать за нею?

– Пожалуй, он бы так и сделал, если бы я ему позволила. Но это было бы бесполезно. Только представьте, сэр, в каком затруднительном положении оказалась бедняжка Сеси! Она не отпускала от себя Огастеса, который долгие месяцы волочился за нею, да вдобавок еще и поклялась, что выйдет замуж только за него и ни за кого другого! Вам остается лишь благословить их союз, и она почувствует себя обязанной выйти за него замуж! Любой ценой следует предотвратить появление официальных объявлений о помолвке! Вы можете помешать этому, и я умоляю вас не медлить! Не слушайте ничего, что скажет вам Чарльз! – Софи лукаво посмотрела на него, и в глазах у нее заплясали смешинки. – Ведите себя с Сесилией так же строго, как и раньше! Причем чем неуступчивее вы будете, тем лучше!

Его светлость ущипнул ее за щеку.

– Ах ты, мошенница! Но если Чарльз передумал… Ты же знаешь, Софи, я не силен в споре!

– Ну, так и не спорьте с ним! Вам достаточно всего лишь впасть в ярость, а уж это, я прекрасно знаю, у вас получится просто замечательно!

Он коротко рассмеялся, решив, что она сделала ему комплимент.

– Да, но если они начнут досаждать мне…

– Мой дорогой сэр, вы всегда можете укрыться в «Уайтсе»! А остальное предоставьте мне! Если вы сыграете свою роль, то и у меня все получится. А сейчас я могу добавить только одно! Ни в коем случае не признавайтесь в том, что я разговаривала с вами на эту тему! Обещайте мне это!

– Ну хорошо, хорошо! – сдался его светлость. – Но вот что я тебе скажу, Софи! Я бы скорее согласился принять в семью Фэнхоупа, чем эту злобную мегеру, на которой намерен жениться Чарльз!

– Как я вас понимаю! – сочувственно воскликнула она. – Это было бы катастрофой! Я поняла это в самый первый день своего приезда в Лондон, но сейчас лелею надежду разорвать столь несчастливую помолвку. Вы только сделайте то, о чем я вас прошу, и все устроится как нельзя лучше!

– Софи! – рявкнул раздосадованный дядюшка. – Что, черт возьми, ты еще задумала?

Но в ответ она лишь рассмеялась и выскользнула из комнаты.

Итог этой беседы потряс всех домашних. В кои-то веки мистеру Ривенхоллу не удалось склонить отца на свою сторону. Его уверения в том, что Сесилия питает искреннее чувство к мистеру Фэнхоупу, не произвели на лорда Омберсли никакого впечатления, и он лишь впал в ярость, которая изрядно удивила сына. Зная, что наследник быстро переспорит его, и отчаянно боясь вступить в борьбу с его железной волей, которая была куда сильнее его собственной, лорд Омберсли фактически не дал ему возможности и рта раскрыть. Он заявил, что, несмотря на умение управлять поместьями, Чарльз все же не является опекуном своих сестер. Его светлость добавил, что всегда считал Сесилию практически помолвленной с Чарлбери, и посему никогда не даст согласия на ее брак с другим мужчиной.

– К несчастью, сэр, – сухо сказал Чарльз, – Чарлбери больше не питает нежных чувств к моей сестре. Его взгляд обращен в совсем ином направлении.

– Фу! Вздор! Этот малый буквально поселился у нас!

– Именно так, сэр! Благодаря моей кузине!

– Я не верю ни единому твоему слову! – вспылил его светлость. – Софи ни за что не согласится выйти за него. – Чарльз коротко хохотнул. – Но даже если он сделает ей предложение, я все равно не дам своего благословения на брак Сесилии с этим ее ничтожеством, так ей и передай!

Мистер Ривенхолл действительно передал сестре слова его светлости, но добавил в утешение, что не сомневается в своей способности уговорить отца передумать, и отнюдь не удивился тому, как спокойно она приняла эти известия. Даже гневная тирада лорда Омберсли, коей тот разразился за обеденным столом, не смогла пробить броню ее хладнокровия, хотя она терпеть не могла, когда на нее кричат, – только поморщилась и побледнела.

А вот на кого родительский диктат не произвел особого впечатления, так это на мистера Фэнхоупа. Когда ему сообщили, что немедленно отправить сообщение об обручении в газеты не удастся, он лишь растерянно заморгал и осведомился:

– А мы собирались? Ты говорила мне об этом? Значит, я прослушал. Меня очень беспокоит Лепанто[93], знаешь ли. Бессмысленно отрицать, что батальные сцены в театре смотрятся не слишком удачно, но как этого избежать? Большую часть ночи я расхаживал по комнате без сна, но так и не приблизился к решению этой проблемы.

– Должна сказать тебе, Огастес, что вряд ли мы поженимся в этом году, – сказала Сесилия.

– О да, это крайне маловероятно! – согласился он. – По-моему, мне рано думать о браке до тех пор, пока я не закончу свою драму.

– Да, и не забывай к тому же, что Чарльз поставил тебе условие найти подходящее место перед тем, как объявление будет опубликовано.

– В таком случае, все решено, – заявил мистер Фэнхоуп. – И вопрос отныне заключается в том, как преодолеть это препятствие, правильно воспользовавшись методами греческих драматургов, не нарушая канонов.

– Огастес! – с отчаянием в голосе воззвала Сесилия к своему возлюбленному. – Неужели твоя пьеса значит для тебя больше, чем я?

Он с удивлением уставился на нее, сообразил, что она говорит серьезно, схватил ее руку, поцеловал и улыбнулся:

– Какие глупости ты порой говоришь, мой прекрасный ангел! Разве может что-нибудь или кто-нибудь сравниться с моей Святой Сесилией? Я пишу пьесу только ради тебя. Кстати, как ты смотришь на то, что я введу в нее греческий хор?

Лорд Чарлбери, обнаружив, что его соперник продолжает бывать на Беркли-сквер, даже лишившись предлога справиться о здоровье Амабель, едва не пал духом и потребовал от своей наставницы объяснений. Он как раз вез ее в своей коляске в Мертон, когда она откровенно рассказала ему о случившемся. Не отрывая глаз от бегущей впереди дороги, он несколько минут хранил молчание, а потом с явным усилием произнес:

– Понятно. Когда в газетах появится объявление?

– Никогда, – ответила Софи. – Не делайте такое трагическое лицо, мой дорогой Чарлбери! Уверяю вас, это совершенно излишне. Бедная Сеси только что обнаружила, как жестоко ошибалась в своих чувствах все это время.

Он повернул голову и метнул на нее быстрый взгляд.

– Это действительно так? Софи, не шутите со мной! Признаюсь, я думал… надеялся… Тогда я должен попытать счастья вновь, пока не стало слишком поздно!

– Чарлбери, вы производите впечатление разумного человека, а говорите такие глупости! – сообщила ему Софи. – И каким же, по-вашему, будет ее ответ в нынешних обстоятельствах?