– Глупое и неуместное замечание, Гертруда. Ступай в классную комнату, раз не умеешь вести себя, как подобает воспитанной девочке.

Гертруда, достигшая того возраста, когда ее легко было смутить и привести в замешательство, густо покраснела и в смятении выскочила из комнаты. Леди Омберсли поспешно завела речь о планируемой поездке в Мертон, где она вместе с Софи и Сесилией намеревалась навестить маркизу де Виллаканас.

– Мне бы не хотелось выглядеть невежливой, – сказала она, – поэтому я соберусь с силами и поеду. Будем надеяться, что не начнутся дожди, иначе они испортят нам все удовольствие. Будет очень славно, если ты составишь нам компанию, Чарльз. Все-таки она будущая супруга твоего дяди! Признаюсь, я не привыкла выезжать из города без сопровождения джентльмена, хотя уверена, что на Раднора вполне можно положиться, и, разумеется, я возьму с собой ливрейных лакеев.

– Моя дорогая мама, трех здоровых мужчин будет вполне достаточно, чтобы защитить вас в этом полном опасностей путешествии! – удивленно и слегка насмешливо заметил он.

– Не уговаривайте Чарльза, тетя Лиззи! – сказала Софи, перекусывая нитку. – С нами обещал поехать сэр Винсент, потому что он не видел Санчию со времен своего пребывания в Мадриде, когда ее муж был еще жив и они устраивали роскошные приемы для английских офицеров.

После короткой паузы Чарльз произнес:

– Если таково ваше желание, мама, то я, так и быть, поеду. Чтобы не тесниться, мы с кузиной расположимся в коляске, а вы с остальными разместитесь в карете.

– О, я собираюсь поехать в своем фаэтоне! – беззаботно воскликнула Софи.

– А я‑то думал, вы мечтаете о том, чтобы еще раз прокатиться на моих чалых!

– Неужели вы готовы дать мне вожжи?

– Может быть.

Она рассмеялась.

– О нет, нет! «Может быть» меня не устраивает. Возьмите Сесилию.

– Сесилия с большим удовольствием поедет в ландо моей матери. Если захотите, часть пути я позволю вам править лошадьми.

Она оживленно воскликнула:

– Это и в самом деле нечто! Сдаюсь, Чарльз, однако это на вас не похоже!

– Поездка наверняка предстоит замечательная, – с деланной веселостью заявила мисс Рекстон. – Я уже подумываю о том, чтобы и для себя попросить местечко в вашем экипаже, леди Омберсли!

Миледи была слишком хорошо воспитана, чтобы выказать замешательство, но в ее голосе явственно звучало сомнение, когда она произнесла:

– Да, дорогая, разумеется – если только Софи не сочтет, что нас будет слишком много для бедной маркизы! Мне бы не хотелось утруждать ее.

– Ничего подобного! – моментально откликнулась Софи. – Не в вашей власти заставить Санчию утруждаться, дорогая тетя Лиззи! Да она и пальцем ради нас не пошевелит, возложив все хлопоты на своего мажордома! Он француз и с радостью займется приготовлениями к встрече даже такой небольшой компании, как наша. Мне нужно лишь написать Санчии письмо, попросить дядю франкировать[47] его, и дело сделано – если она, конечно, встанет с дивана, чтобы передать Гастону мое послание!

– Как интересно будет встретиться с настоящей испанской леди! – заметила мисс Рекстон.

«Можно подумать, что Санчия жираф какой-нибудь!» – чуть позже с возмущением сказала Софи Сесилии.

– Если бы я знал заранее, что ты захочешь сопровождать мою мать! – сказал мистер Ривенхолл, провожая мисс Рекстон к ее экипажу. – Тогда я тебе предложил бы место в своей коляске. Теперь я не могу отказаться от своих слов, но уже предвкушаю смертельную скуку. Я бы и сам не согласился никуда ехать, если бы не узнал, что среди гостей будет Талгарт. Господь свидетель, мне решительно все равно, за кого выйдет замуж моя кузина, но, полагаю, в свете принятых на себя обязательств мы не должны поощрять подобную связь, хотя бы ради моего дяди!

– Боюсь, что эта поездка причинит тебе ненужные хлопоты, мой дорогой Чарльз. Девушке, не знавшей материнской ласки, можно простить многое, но, признаюсь, я надеялась, что под опекой твоей мамы она хотя бы попытается соблюдать принятые в Англии правила приличия.

– Только не она! – ответил ей жених. – Мне кажется, она получает удовольствие от того, что держит всех нас в состоянии постоянного беспокойства! Невозможно угадать, что она выкинет в следующий момент, а уж отношения, в которых она пребывает с каждым болтуном, носящим алый мундир… впрочем, мне до этого нет дела! Но потворствовать Талгарту в его волокитстве – это уже переходит всяческие границы. Она, конечно, может рассказывать, что способна постоять за себя, и смею надеяться, так оно и есть, но если она и дальше станет бывать в его обществе, то скоро о ней начнут судачить все сплетники города!

Мисс Рекстон, от всей души наслаждаясь этими необдуманными и поспешно сказанными словами, поддалась мстительному порыву и повторила их Софи менее чем через сорок восемь часов. Во время светского променада, прогуливаясь в Парке вместе со своей служанкой, она наткнулась на фаэтон Софи, который та остановила на обочине, чтобы поболтать с пресловутым сэром Винсентом. Одной рукой он небрежно опирался о нижнюю ступеньку фаэтона, а она слегка наклонилась к нему, рассказывая что-то веселое. Софи заметила мисс Рекстон и с улыбкой кивнула ей, но, похоже, удивилась, когда Евгения направилась прямиком к фаэтону и заговорила:

– Как поживаете? Значит, это и есть тот экипаж, о котором я столько слышала? Как бы там ни было, я вижу, у вас прекрасные лошади. Вы запрягли их тандемом! Вас можно поздравить, поскольку сама я на это никогда не решилась бы.

– Полагаю, вы знакомы с сэром Винсентом Талгартом, – сказала Софи.

Сэр Винсент удостоился самого холодного из поклонов и едва заметного намека на улыбку.

– Знаете, – сказала мисс Рекстон, глядя на Софи снизу вверх, – я думаю, что должна попросить вас позволить мне занять место рядом с вами, чтобы вы прокатили меня по Парку! Уверяю вас, я даже немного завидую вашему умению управляться с лошадьми и вашей смелости!

Софи сделала Джону знак спуститься на землю и вежливо ответила:

– Прошу вас, садитесь, мисс Рекстон! Я постараюсь проявить себя с самой лучшей стороны. Сэр Винсент, мы встречаемся в пятницу – непременно заходите к нам на Беркли-сквер!

С помощью Джона Поттона мисс Рекстон с изящной легкостью поднялась на высокое сиденье и заняла место рядом с Софи. Аккуратно расправив юбки, она заметила Тину и пробормотала: «Хорошая собачка, хорошая!» – отчего левретка задрожала и крепче прижалась к своей хозяйке.

– Я очень рада возможности поговорить с вами, мисс Стэнтон-Лейси. Я пришла к выводу, что застать вас одну решительно невозможно! У вас слишком много знакомых!

– Да, в этом мне повезло, вы не находите?

– Безусловно, – елейным голосом согласилась мисс Рекстон. – Хотя иногда, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, имея множество знакомых, человек перестает проявлять осторожность и разборчивость. Вот я и подумала, что должна предостеречь вас! Не сомневаюсь, что в Париже или Вене вы сами советовали бы мне, как себя вести, но в Лондоне я дома, в отличие от вас.

– О, я ни за что не дерзнула бы указывать вам, как вести себя где бы то ни было! – заверила ее Софи.

– Что ж, вероятно, такая необходимость действительно не возникла бы, – без тени скромности согласилась мисс Рекстон. – Моя мама всегда была очень заботливой родительницей и с неизменной строгостью подходила к выбору гувернанток для своих дочерей. Я прониклась к вам искренней симпатией, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, учитывая ваше положение. Должно быть, без материнской опеки вам приходится очень нелегко!

– Вовсе нет. Умоляю вас, не нужно мне сочувствовать! Пока у меня есть сэр Гораций, мне не нужна мать.

– Джентльмен, – с апломбом заявила мисс Рекстон, – это совсем другое дело.

– С этим утверждением не поспоришь. Как вам нравятся мои гнедые?

Мисс Рекстон положила ладонь на ее колено.

– Позвольте мне говорить откровенно! – попросила она.

– Я вряд ли могу помешать вам, разве что переверну фаэтон, – ответила Софи. – Но лучше не делайте этого! Я крайне непредсказуема и, выйдя из себя, могу сделать что-либо такое, о чем впоследствии буду сожалеть.

– Но я должна поговорить с вами! – убежденно заявила мисс Рекстон. – Хотя бы ради вашего кузена!

– Вот как! И что это значит?

– Вы должны понимать, что есть некоторые вещи, о которых он не может сообщить вам лично. Он испытывает определенную неловкость…

– Мне показалось, вы говорите о Чарльзе! – перебила ее Софи. – Какого из моих кузенов вы имеете в виду?

– Я действительно говорю о Чарльзе.

– Вздор! Соображения такта его не беспокоят.

– Мисс Стэнтон-Лейси, поверьте, вам не идет эта показная беспечность! – сказала мисс Рекстон, утратив изрядную долю своей слащавости. – Не думаю, что вы имеете представление о том, чего ожидают от воспитанной светской леди! Или – простите меня! – как неразумно настраивать против себя людей и давать пищу сплетням, способным навредить как семье Ривенхолл, так и вам самой!

– Господи, что же будет дальше? – изумленно поинтересовалась Софи. – Не можете же вы всерьез полагать, что я даю пищу сплетням только потому, что езжу на фаэтоне с высокой посадкой!

– Нет, хотя на вашем месте я бы предпочла не столь вызывающий экипаж. Но ваша легкомысленная и непринужденная манера общения со многими джентльменами, состоящими на военной службе, – «болтунами в алых мундирах», как тонко подметил Чарльз! – и особенно с тем мужчиной, с которым вы разговаривали всего несколько минут назад, выставляют вас не в самом выгодном свете, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, чего, я уверена, вы всеми силами хотели бы избежать! Общество сэра Винсента не принесет вам популярности, совсем напротив! Одна леди – занимающая очень высокое положение! – не далее как сегодня выразила мне свое недоумение по поводу того, что его слишком часто видят рядом с вами.