— Боже милосердный, вы, нелепое создание, я не это имела в виду! — вскричала Софи, расхохотавшись.

— Нет! — сказала мисс Рекстон. — Мы с легкостью поверим, что у вас нет ни капли женского сострадания, мисс Стэнтон-Лейси! Не беспокойтесь, лорд Бромфорд! Я сделаю все, что смогу, чтобы уберечь вас от болезни.

Он молча сжал ей руку и позволил снова усадить себя в кресло.

— Давайте не будем забывать, что маркиза просила яйца! — сказал Чарльбери. — Я пойду поищу Тальгарта и курятник.

Софи с задумчивым видом медленно произнесла:

— Да. И я думаю… Чарльбери, возьмите свечу, и давайте посмотрим, достаточно ли тепло в столовой, чтобы посадить туда лорда Бромфорда!

Он последовал за ней и не успел закрыть за собой дверь, как эна сжала его запястье и тихим голосом напористо сказала:

— Не думайте о яйцах! Идите на конюшню и велите слугам Омберсли вновь запрячь лошадей! Вы сможете поменять их на постоялом дворе в деревне или в Эпсоме! Отвезите Сесилию обратно в Лондон! Только представьте, как потрясет ее сейчас встреча с Огастесом! Ей это придется исключительно не по душе! Кроме того, смешно стольким людям толпиться в доме, это совсем не то, на что я рассчитывала!

Он скривился, но сказал:

— Если я это сделаю, вы поедете с нами?

— Чтобы сидеть между вами, как заноза? Нет уж, благодарю вас!

— Но я не могу оставить вас здесь!

— Ерунда! Сейчас мне еще не время ехать в Лондон!

Он поставил подсвечник и взял ее руки в свои.

— Софи, я в таком долгу перед вами! Спасибо вам, моя дорогая! Вы можете приказать мне, что угодно. Мне увезти мисс Рекстон?

— Нет, у меня есть превосходный план. Она останется чтобы ухаживать за Бромфордом, и, очень вероятно, из них выйдет отличная пара!

Он пожал плечами.

— Ох, Софи, Софи!

— Не смейтесь! Я чувствую, что должна позаботиться о ней, бедняжке! Я не могу позволить ей выйти замуж за Чарльза и тем самым сделать всю семью Омберсли несчастной, но я убеждена, что она и Бромфорд чудесно подходят друг другу. Не надо больше говорить мне комплиментов, немедленно ступайте на конюшню! Я скажу Сили.

Она втолкнула его обратно в холл и, пока он шел к входной двери, присоединилась к группе, собравшейся у камина, и сказала:

— В столовой довольно тепло, и если вы согласитесь еще немного посидеть там, лорд Бромфорд, я прикажу приготовить вам одну из спален и пришлю Клаверинга стащить с вас сапоги. Вы проводите его и поможете ему устроиться, мисс Рекстон?

— Надеюсь, камин в спальне не будет дымить так, как здесь! — кисло сказала мисс Рекстон. — Что может быть хуже! Лорд Бромфорд уже дважды кашлял!

— Какой ужас! Вам надо немедленно увести его.

Его светлость, чихая и дрожа, слабым голосом поблагодарил ее и с помощью мисс Рекстон выбрался из кресла. Едва они пришли в столовую, как в холл вошел мистер Фонхоуп, строго сказав:

— Потрошить курицу отвратительно! Никто не может вынести этого зрелища! Маркизе нужны яйца.

Сесилия, сильно вздрогнув и заметно побледнев, воскликнула:

— Огэстес!

— Сесилия! — сказал мистер Фонхоуп, с удивлением глядя на нее. — Тебя ведь не было здесь раньше, не так ли?

— Нет, — сказала она, уже краснея. — О, нет! Я… я приехала с мисс Рекстон!

— О, в этом дело! — с облегчением сказал он. — Я не видел тебя.

Она решительно, но все же с некоторым волнением произнесла:

— Огэстес, я не буду ходить вокруг да около! Я должна признаться, я поняла, что совершила большую ошибку. Я не могу выйти за тебя!

— Благородная, благородная девушка! — сказал сильно тронутый мистер Фонхоуп. — Я восхищаюсь тобой за эту прямоту и всегда буду считать себя счастливым за то, что мог восхвалять тебя. Ты вдохновила меня на поэтическую лихорадку, за что мир еще, возможно, поблагодарит тебя, как я это делаю! Но брак не для таких, как я. Мне надо отказаться от подобной мысли. Я уже отказался. Тебе надо выйти за Чарльбери, но ты должна позволить мне посвятить мою пьесу тебе!

— С-спасибо! — заикаясь произнесла ошеломленная Сесилия.

— Она и собирается выйти за Чарльбери, — ободряюще сказала Софи. — Теперь, когда все решено, Огэстес, не сходите ли вы за яйцами для Санчии?

— Я ничего не знаю о яйцах, — сказал он. — Я вызвал из погреба Тальгарта, и он пошел за ними. Я собираюсь записать стихотворение, которое сложилось у меня в голове за последний час. Вы не будете возражать, если я назову его «Софи, держащей лампу»?

— Нисколько, — любезно сказала Софи. — Возьмите эту свечу и пройдите в библиотеку! Мне сказать Клаверингу, чтобы зажег там камин для вас?

— Это неважно, благодарю вас, — рассеянно ответил он, взяв у нее подсвечник и направляясь в сторону библиотеки.

Как только за ним закрылась дверь, Сесилия в некотором замешательстве спросила:

— Он понял меня? Почему ты мне не сказала, что он здесь, Софи? Я не знаю, как буду смотреть ему в глаза!

— Тебе и не придется это делать, дорогая Сили! Чарльбери пошел за каретой. Тебе надо немедленно вернуться на Беркли-Сквер! Представь, как тревожится моя тетя!

Сесилия, собравшаяся возразить, заколебалась. Она все еще колебалась, когда в дом вернулся лорд Чарльбери и весело сказал, что карета будет у дверей через пять минут. Софи тут же схватила шляпку своей кузины и красиво водрузила ее на солнечные локоны Сесилии. Софи и лорд Чарльбери вместе вывели покорно идущую девушку из дома и усадили ее в карету. Его светлость, задержавшись лишь затем, чтобы обнять свою благодетельницу, вскочил за Сесилией в карету; ступеньки подняли, дверцы за счастливой парой захлопнулись, и экипаж поехал. Софи помахала ему вслед и вернулась в дом, где нашла мисс Рекстон, ожидающую ее с тревожной холодностью. Мисс Рекстон, поняв (сказала она), что помощи от маркизы ждать бесполезно, потребовала проводить ее на кухню, где она сможет сварить поссет[3], поколениями используемый в ее семье как лучшее средство от простуды. Софи не только проводила ее на кухню, но также подавила возражения маркизы и велела Клаверингам подогреть воды для ножной ванны с горчицей. Несчастные Клаверинги в течение следующего получаса таскали вверх по черной лестнице каменный уголь, одеяла и кастрюли с горячей водой, и, наконец, лорда Бромфорда бережно провели наверх в лучшую спальню, освободили от сапог и пиджака, облачили в халат, который предусмотрительно захватил с собой сэр Винсент, и усадили в кресло перед камином. Протесты сэра Винсента, по поводу того, что забрали не только его халат, но и ночную рубашку с колпаком, быстро подавила Софи, сказав, что сама она предоставила свой чемодан со всеми ночными принадлежностями в распоряжение мисс Рекстон.

— И вспоминая о том, насколько некрасивым было ваше поведение, сэр Винсент, я думаю, что с вашей стороны будет исключительно низко отказать мне в этой маленькой услуге! — прямо заявила она.

Он наморщил лоб.

— Правда, Софи? Вы разве не останетесь здесь на ночь?

Он засмеялся, видя что она не нашлась, что ответить, и сказал:

— В прежние времена вас бы сожгли у позорного столба, именно так, Жюно! Отлично. Я буду играть в вашу игру!

Через полчаса после этого разговора Софи, сидящая за столом в холле недалеко от камина, услышала давно ожидаемый ею звук. Она строила карточные домики из старой и грязной колоды, которую обнаружила в столовой, и не откликнулась на повелительную трель дверного колокольчика. Клаверинг показался из задних помещений — у него был очень обеспокоенный вид — и открыл дверь. Решительный голос мистера Ривенхола приятно коснулся ушей Софи.

— Лейси-Мэнор? Отлично! Будьте добры, проводите моего грума к конюшням! Я сам представлюсь!

Этим приказанием он отослал старого слугу из дома и вступил в холл, стряхивая капли дождя со своей шляпы с волнистыми полями. Его глаза остановились на Софи, поглощенной архитектурой, и он с величайшей возможной любезностью сказал:

— Добрый вечер, Софи! Боюсь, ты уже махнула на меня рукой, но, видишь ли, там шел дождь, а из-за туч было очень темно!

В этот момент Тина, скачущая в восторге вокруг него, залаяла, так что ему пришлось поздороваться с ней, прежде чем он смог продолжить. Софи, осторожно добавляя еще одну карту к своей конструкции, сказала:

— Чарльз, это так мило с твоей стороны! Ты приехал спасать меня от последствий моей опрометчивости?

— Нет, свернуть тебе шею.

Она широко раскрыла глаза.

— Чарльз! Ты разве не знаешь, что я испортила себе репутацию?

Он снял свое дорожное пальто, встряхнул его и повесил на спинку стула.

— Неужели? В таком случае, я в полной растерянности. Я готов был поклясться, что найду рядом с тобой маркизу!

Смешинки заплясали у нее в глазах.

— Какой ты отвратительный! Почему ты так решил?

— Я слишком хорошо знаю тебя. Где моя сестра?

Софи вернулась к своему строительству.

— О, она уехала обратно в Лондон с Чарльбери! Думаю ты встретил их карету по дороге.

— Возможно. Я был не в том состоянии, чтобы рассматривать пассажиров встречных карет. Мисс Рекстон уехала с ними?

Она подняла глаза.

— Нет, а откуда ты знаешь, что мисс Рекстон приехала с Сесилией? — спросила она.

— Она была столь любезна, что послала прямо в «Уайт» записку, где сообщала о своем намерении, — сурово ответил он. — Она еще здесь?

— Да, здесь, но, мне кажется, она очень занята, — сказала Софи.

Она наклонилась за одним из утят, который, очнувшись от освежающей дремоты под муфтой Сесилии, вновь выбрался из коробки и пытался устроиться на оборке платья Софи.

— Подержи его, дорогой Чарльз, пока я буду наливать тебе шерри!

Мистер Ривенхол машинально протянул руку и оказался обладателем желтого пушистого шарика. Не имело смысла спрашивать, почему ему доверили подержать утенка, поэтому он сел на угол стола, придерживая птенца одним пальцем и наблюдая за кузиной: