Слезы градом полились из глаз. Кэролайн положила книгу на столик и, натянув на себя плед, уткнулась лицом в подушку.

Николас медленно ехал верхом по темным улицам спящего Санкт-Петербурга. Копыта громко цокали по булыжной мостовой, влажной от вечернего тумана. Звук эхом разносился в ночной тишине. Небо было затянуто облаками, сквозь которые над куполом кафедрального собора время от времени пробивался тонкий серп луны.

Как темно в неосвещенном городе! Темнота наводила жуть, угнетала. А ведь всего несколько месяцев назад князь, возвращаясь домой с приема или бала, проезжал мимо ярко освещенных особняков, по мостовым двигались вереницы экипажей, то и дело встречались шумные компании подвыпивших гуляк, повсюду слышался смех.

Впереди обозначились контуры его дворца. Николас вспомнил о Кэролайн и натянул поводья так сильно, что конь шарахнулся и захрапел. Князь ослабил поводья. Приехав сегодня домой, он почему-то почти не удивился, увидев Кэролайн.

За это время князь понял одно: каким-то образом, в какой-то момент он, сам того не желая, полюбил эту худенькую девушку, дочь книготорговца, большую любительницу приключений с переодеваниями и литературных споров.

И вот теперь у него щемило сердце. Безумно радуясь ее появлению, князь был испуган тем, что придется покориться судьбе. У него было много времени, чтобы обдумать ситуацию. Николаса вполне устроила бы любовная связь с Кэролайн. Он построил для нее дом там, где она пожелала бы. Если бы девушка захотела жить в Англии, князь постарался бы проводить там как можно больше времени. Он сопровождал бы Кэролайн на званые ужины, танцы и балы. А если бы она предпочла проводить вечера в интимной обстановке за философскими спорами, Николас с радостью пошел бы и на это.

Да, князя вполне бы устроила любовная связь, потому что у него нет выбора. Но этого мало для нее. Он понимал это. Понимал душой и сердцем.

Девушка заслуживает большего. Она должна иметь мужа, титул, имя. А князь не мог дать ей этого. Ни сейчас, ни потом — никогда. По крайней мере пока жива жена.

Въехав во дворец, Николас спрыгнул с коня. На душе у него было тяжело. До сегодняшнего дня, когда рука князя сама тянулась к перу, чтобы написать Кэролайн, он убеждал себя, что ее решение остаться в Лондоне было правильным. И вот теперь она здесь. Николас твердо решил не уступать искушению, но — пропади все пропадом! — он так истосковался по ней.

Наверное, нужно считать, что ему повезло. Князь наконец узнал, что такое любовь. Он бросил поводья груму и, поднимаясь по лестнице к парадному входу, горько рассмеялся. Николас понял, что любовь — это ад. Кивнув лакеям, он направился по коридору в восточное крыло. Князь жалел, что не пьян. Они с Александром выпили бутылку красного вина и несколько рюмок коньяку, но когда царь предложил водки, Николас отказался. Александр, нуждавшийся в его обществе, настаивал. От царя было не так-то просто уйти.

Конечно, теперь князю оставалось одно: удалиться к себе и лечь спать. Кэролайн наверняка уже спит. Он даже не знал, где ее комната. А завтра, за утренней трапезой, ему придется делать вид, что Кэролайн всего лишь компаньонка. А потом он уедет. Все казалось таким простым и было на самом деле таким сложным.

И тут Николас увидел ее. Она спала в гостиной на кушетке. В камине догорал огонь. Он остановился на пороге — потрясенный, испуганный… и возбужденный.

Князь приказал себе продолжать путь по коридору в хозяйские апартаменты.

А ноги понесли его в гостиную.

Он остановился у кушетки и долго смотрел на лицо девушки, которую полюбил. Князь заметил, что она плакала. Он понимал, что должен уйти. Но вместо этого опустился на колени и положил руку на ее плечо.

Что плохого, если они немного поговорят? Завтра он вернется в армию. А через несколько дней, как догадывался князь, состоится большое сражение.

— Кэролайн? — тихо окликнул он.

Ресницы медового цвета сразу же поднялись. На него взглянули зеленые глаза.

Николас радостно улыбнулся, но сразу же понял, что выдает себя с головой, и придал лицу серьезное выражение. Но Кэролайн уже улыбалась ему в ответ.

— Вы заснули, — сказал князь, поднимаясь на ноги. Она села, зевнув и прикрыв рот рукой.

— Я… читала.

Князь взглянул на лежавшую возле кушетки книгу и усмехнулся.

— Я и не знал, что вы читаете по-русски. Девушка бросила взгляд на книгу и очаровательно покраснела.

— Похоже, я ничего не соображала, когда брала книгу. Встреча прошла удачно?

Он кивнул.

— Как вы оказались здесь?

— Благодаря Алексу. Он привез мне письмо от Кати, я поняла, что она нуждается во мне, и отправилась сюда с вашим братом.

— У меня отлегло от сердца. Было бы небезопасно пускаться в путь одной, — сказал он.

Кэролайн, не поднимая глаз, смотрела на свои руки, сложенные на коленях, а князь жадно обводил ее взглядом. Ему хотелось обнять девушку, прикоснуться к ней, поцеловать… и сказать о своих чувствах. Но ничего подобного он не позволил себе.

— Я беспокоилась.

— Обо мне? — не удержавшись, спросил Николас, хотя твердо решил придерживаться официального тона.

— Да, — кивнула она. — Не тревожьтесь за Катю, Николас. Я позабочусь о ней как о собственной дочери.

У него защемило сердце. Если бы князь не был уже влюблен в нее, то влюбился бы в этот момент.

— Я это знаю.

Кэролайн вдруг заплакала.

— Я так тосковала о вас.

Его сдержанность мгновенно улетучилась.

— Я тоже тосковал о вас, — напряженно сказал князь. — Очень.

— Но мы должны быть только друзьями, — дрожащим от слез голосом проговорила она. — Как несправедлива жизнь!

— Да, жизнь бывает мучительно несправедливой. — Князь притянул ее к себе, обнял и гладил по волосам, пока она плакала у него на груди. Одно дело — проявлять сдержанность и совсем другое — видеть, как девушка страдает. Ее легкое дыхание коснулось его шеи. Он напрягся. Пора выпустить ее из объятий. Но Николас даже не двинулся.

Кэролайн тоже не двигалась. Ее щечка лежала на его плече, грудь прижималась к его груди, а бедра — к его бедрам. Он закрыл глаза, почувствовав удары собственного сердца, такие оглушительные, что девушка, наверное, тоже их слышала.

— Кэролайн!

— Николас! — эхом отозвалась она. Их взгляды встретились. Пропади они пропадом, все его благие намерения! Он наклонился и прижался к ее губам.

Глава 28

Губы Николаса стали требовательными, настойчивыми. Кэролайн, ухватившись за его плечи, отвечала ему с той же страстью и с какой-то отчаянной решимостью. Разуму она приказала молчать. Только одна мысль завладела ею: все так и должно быть. Это правильно.

Он оторвался от ее губ, пытливо вглядываясь в Кэролайн своими золотистыми глазами.

— Никаких сожалений я не испытываю, — сказала девушка, понимая его без слов, хотя сама не знала, лукавит или нет.

Князь встал и поднял ее.

— В прошлый раз я овладел тобой на полу в библиотеке. Теперь я хочу, чтобы это произошло в моей постели.

Николас обнял ее за талию. Тесно прижавшись друг к другу, они поднялись по лестнице и прошли по полутемному коридору под настороженными и, как показалось Кэролайн, озадаченными взглядами предков Северьянова, глядевших на них с многочисленных портретов. Дверь в комнату князя была открыта и освещена свечами. Девушка не обратила внимания ни на тяжелые красные с золотом драпировки, ни на великолепную мебель. Ее взгляд был прикован к огромной кровати резного черного дерева под балдахином. Николас запер дверь.

Кэролайн, увидев, как он приближается, вдруг растерялась. Ей хотелось сказать ему о своих чувствах, сказать, что любит его так сильно, что даже не представляла себе ничего подобного. Однако она молча стояла посередине великолепной комнаты, крепко сжимая на груди полы своего светло-голубого халата.

Николас подошел совсем близко и, нежно улыбнувшись, взял ее руки в свои.

— Приехав сегодня сюда, я знал, что найду тебя здесь. — Он осыпал ее лицо нежными поцелуями.

Сердце у Кэролайн затрепетало. Напрягшиеся соски приподняли на груди сорочку и халат.

— Неудивительно, — пробормотала она, — ведь вы так уверены в себе.

Князь усмехнулся, проведя кончиками пальцев по ее груди. У Кэролайн перехватило дыхание. Он начал расстегивать пуговицы ее халата.

— Едва ли можно назвать меня самоуверенным, любовь моя.

Николас спустил халат с ее плеч, обнажив девушку до талии. Сорочка под халатом была совсем прозрачная. Кэролайн видела, как он смотрит на ее грудь. Потом халат упал к ее ногам, и она переступила через него.

Ловкие пальцы сняли с нее сорочку, губы легонько провели по напрягшимся соскам. Кэролайн едва не вскрикнула, когда Николас как бы невзначай прикоснулся к самому чувствительному месту.

Она запустила пальцы в его волосы.

Лаская языком ее грудь, князь снял с ног Кэролайн туфельки. Ее тело словно обдало горячей волной. Краешком глаза она видела кровать и хотела было сама лечь туда.

Но Николас, стянув с нее панталоны и чулки, выпрямился и посмотрел на девушку.

Кэролайн еще никогда в жизни не чувствовала себя более беззащитной и вместе с тем более соблазнительной и красивой. Его взгляд — мужской, дерзкий, обещающий — ласкал ее.

Сильная рука Николаса скользнула вверх по ее бедру, помедлила, потом поднялась выше. Не отрывая от нее горячего, манящего взгляда, он стал ласкать внутреннюю сторону бедра, мимолетно прикоснувшись при этом к треугольничку волос между бедрами.

Кэролайн судорожно глотнула воздух и замерла. В комнате почему-то стало безумно жарко.

— Доверься мне, — попросил он. Наверное, так мог бы говорить дьявол, искушая святого.

Кэролайн не ответила — не могла, потому что Николас целовал ее колени, бедра, и его губы неуклонно продвигались все выше и выше. Она закрыла глаза. Кэролайн угадала его намерения, но не могла заставить себя воспротивиться, растворившись в сладостных ощущениях, охвативших все ее тело. Его язык прикоснулся к самому чувствительному, самому сокровенному месту — еще, еще и еще. Она вскрикнула и содрогнулась в экстазе.