Джонет подняла руки, и Сайбл стала через голову стаскивать с нее мокрое платье.

— А если он будет настаивать, что хочет войти, — продолжала молодая хозяйка замка, причем ее голос зазвучал глухо сквозь плотную завесу мокрой ткани, — ну что ж, пусть войдет!

Она сорвала с себя прилипшую к коже сорочку и всем своим стройным продрогшим телом погрузилась в теплую воду, над которой поднимался благоухающий лавром и мятой пар.

— Бьюсь об заклад, он не посмеет, ведь его хозяин — сам Мэрдок Дуглас!

Гвен направилась к дверям, а Джонет поглубже нырнула в воду, с удовлетворением прислушиваясь к переговорам на повышенных тонах, происходившим на пороге. Их исход был предрешен. Джеймс Дуглас ретировался, пообещав вернуться через час.

Джонет закрыла глаза. Она выиграла короткую передышку. Следовало ею воспользоваться, чтобы привести в порядок свои чувства. Роберт дал ей воспитание, подобающее дочери графа, да притом из рода Максвеллов. Она не доставит Дугласам удовольствия и не подаст виду, что ей страшно.

В сущности, она вообще не думала, что лично ей грозит какая-то опасность. Ей было известно, что Мэрдок Дуглас сватал ее в жены своему сыну Томасу, и она полагала, что теперь сватовство будет возобновлено. Джонет была завидной невестой: ведь в придачу к фамильному поместью ее приданое должно было включить в себя и солидную долю земель бездетного лорда Мьюра.

Ее дядя встретил Дугласа поначалу вежливо, поскольку тот был пусть дальним и захудалым, но все же родственником могущественного графа Ангуса, в лице которого никому не хотелось наживать врага. Однако за новоиспеченным бароном закрепилась репутация человека, имеющего скверную привычку использовать служебное положение в собственных интересах. При личном знакомстве он решительно не понравился ни Роберту, ни Джонет. Когда же его сватовство было отвергнуто, а Мэрдок не пожелал с этим смириться, Роберт отказал ему от дома.

И вот теперь губернатор возвращался победителем, а Джонет могла лишь молить Бога, чтобы дядя не попал к нему в руки.

Прищурившись, она задумчиво смотрела на чистую льняную сорочку, приготовленную для нее заботливыми руками Гвен, — особую сорочку с потайными карманами. Дугласы застали их врасплох, но все же ей удалось сохранить голову на плечах и проявить смекалку. Если ее драгоценности использовать с толком, они могут стать могучим оружием. Подкупить, к примеру, продажного охранника или обеспечить укрытие на быстром корабле, отплывающем во Францию. Помимо этих смутных представлений, у Джонет почти не было надежды помочь дяде. Ей оставалось лишь ждать и молиться. И делать все возможное, чтобы не уронить своего славного имени.

Увы, испытаниям Джонет суждено было начаться гораздо раньше, чем она ожидала. Капитан Дуглас вернулся, ведя за собой усталого с дороги и крайне раздраженного Мэрдока Дугласа.

Джонет так и ахнула, когда оба они появились в ее гостиной. Было ясно, что Мэрдок Дуглас только что прибыл. Невысокий, коротконогий, он был с головы до ног забрызган дорожной грязью, а его темные с проседью волосы вымокли от дождя. Взгляд его был угрюм, когда он подошел к ней. Мэрдок не поклонился, и Джонет не стала делать реверанс.

— Итак, госпожа Максвелл, мы встретились вновь, как я и обещал несколько месяцев назад.

Джонет почувствовала, как от трудно скрываемого отвращения дрожь пробегает у нее по позвоночнику. Но, хотя дядя и счел бы ее теперешнее поведение несовместимым со строгим кодексом чести Максвеллов, ей хотелось поскорее узнать о его судьбе. Она не могла просто стоять и ждать.

— А… мой дядя? Он вас сопровождает?

— К величайшему моему сожалению, нет. Вернее, пока еще нет, — губернатор через силу улыбнулся. — Но это лишь вопрос времени. На поиски брошена личная стража короля, за голову Мьюра назначена награда в двести фунтов, так что ему не придется рассчитывать на помощь местных жителей. Его арест и осуждение предрешены.

— Двести фунтов! — Джонет охватило бессильное отчаяние. Сеть вокруг ее дяди затягивалась: такая огромная сумма могла даже друга превратить в доносчика.

— Зачем вы все это делаете? — воскликнула она вслух. — За что вы его так ненавидите?

— Мьюр — предатель. Он открыто напал на нас, когда Ангус перевозил Якова и его двор из замка Эрмитаж в Эдинбург.

— Это ложь! Мой дядя ни за что на свете не выступил бы против короля.

— Могу вам представить по крайней мере сотню людей, включая графа Аррана, готовых под присягой утверждать обратное. Он был с нами, когда мы угодили в засаду.

— Арран? Как удобно! — вскричала Джонет, и ее звонкий голосок зазвенел сарказмом. — Всем известно, что Арран готов прыгать через кольцо по приказу Ангуса!

— Вся страна будет прыгать через кольцо, если поймет, что это ей на пользу, — с ядовитой любезностью согласился лорд-губернатор. — Мьюр, к примеру, очень скоро это поймет. Он пойдет на плаху, сознавая, что потерял свое доброе имя, честь, словом, все, что ему дорого. Он горько пожалеет о том дне, когда счел, что я и мои близкие ему не ровня, — тут Мэрдок самодовольно ухмыльнулся. — Подумать только, сколь низко пали великие мира сего!

Джонет презрительно скривила губы:

— И какой мусор всплывает наверх!

Удар оказался для нее полной неожиданностью. Рука губернатора обрушилась на щеку девушки с такой силой, что ее голова откинулась в сторону и ей едва удалось устоять на ногах.

Джеймс Дуглас сделал было шаг вперед, но тут же спохватился и отступил. Только в его глазах, когда он посмотрел на губернатора, открыто сверкнуло презрение, но он тотчас же отвел взгляд.

Джонет не сводила глаз с Мэрдока Дугласа. Ни разу в жизни ни один человек не поднял на нее руку. Роберту Максвеллу не нужно было прибегать к силе, чтобы воспитывать своих женщин.

Щека горела и болезненно пульсировала, но усилием воли Джонет сдержала желание потереть ее рукой. Она вскинула голову, взглядом бросая вызов губернатору.

— Я полагаю, вы можете забить меня до смерти, если это доставит вам удовольствие, сэр. Вы — Дуглас, и те немногие, кто осмелился вам противостоять, были либо убиты, либо затравлены и изгнаны за пределы Шотландии. Но это не меняет положения дел. И вашей сущности тоже.

Мэрдок глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь овладеть собой. Он, видимо, осознал, что зашел слишком далеко.

— Прошу у вас прощения, госпожа. Проявите снисхождение к человеку, у которого сдали нервы. Как-никак я два дня и две ночи провел без сна на болоте. Не сомневаюсь, мы сумеем найти общий язык и поладить друг с другом. По правде говоря, нам ничего другого не остается, — он сухо улыбнулся ей. — Замок Берил и прилегающие к нему земли дарованы мне в награду за службу королю. Разумеется, я не намерен выгонять вас из вашего дома. Я подал прошение лорд-канцлеру о предоставлении мне опеки над вами и вашими землями.

Его слова оказались для нее ударом куда более страшным, чем только что нанесенная пощечина. Джонет с трудом подавила желание протестовать. Можно было не сомневаться, что Ангус удовлетворит просьбу своего прихвостня. Отныне она станет пленницей Мэрдока, а он воспользуется этим, чтобы принудить ее к браку со своим сыном. Таким образом алчное племя выскочек Дугласов законным путем вступит в союз с гордым старинным родом Максвеллов и завладеет его землями. И при этом Ангусу не придется даже раскошелиться на вознаграждение Дугласу. Однако Мэрдок, как оказалось, еще не закончил свою речь. Джонет заставила себя сосредоточиться.

— Сейчас я вас оставлю, госпожа. Мы поговорим позже. Я пришлю вам ваших служанок, можете поужинать в своих покоях. Говорят, утро вечера мудренее, и я уверен, что на свежую голову мы с вами найдем взаимопонимание.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился.

— Есть еще одно небольшое дельце, — Мэрдок неловко замялся и улыбнулся ей почти искательно. — Вам придется передать ваши драгоценности Джеймсу. Содержать армию чертовски накладно, а милорд Ангус в настоящий момент затрудняется с выделением средств из государственной казны. Не жалейте о потере побрякушек. Смею вас заверить, когда я покончу с делами, украшений у вас будет сколько душе угодно.

Джонет выждала, пока за Мэрдоком не закрылась дверь. Затем она пересекла комнату, схватила ларец с украшениями и сунула его прямо в руки сгоравшему от стыда Джеймсу Дугласу, бросив на него напоследок испепеляющий взгляд.

— Вот, берите. Берите и проваливайте!

Он машинально подхватил ларец.

— Прошу прощения, госпожа. Я глубоко сожалею о том, что здесь произошло. Хотел бы я… — и он замолк.

Напряжение стало сказываться; то ли от пережитого страха, то ли от возмущения, а скорее всего от всего сразу тело Джонет охватила неудержимая дрожь. Всю жизнь о ней заботились, ее хранили и оберегали от бессовестных и не знающих сострадания людей, подобных Мэрдоку Дугласу. Она знала, что такие люди существуют, но Роберт Максвелл и крепкие стены замка Берил надежно отгораживали ее от внешнего мира.

До этого дня Джонет не знала ненависти, никогда не понимала междуусобных раздоров. Теперь у нее открылись глаза.

— Убирайтесь! — сказала она негромко, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Возьмите свои кровавые деньги и вон отсюда!

Он повернулся, не сказав больше ни слова, и вышел. Несколько мгновений Джонет стояла неподвижно, глядя на дверь. Мэрдок Дуглас хотел поглотить Максвеллов. Он явно намеревался подчинить ее своей воле. Что ж, пусть это окажется не таким легким делом, как он ожидал.

Конечно, она всего лишь женщина. Вероятно, она мало что может сделать. Синяк на щеке все еще наливался болью, кожей она ощущала под сорочкой непривычную, но ободряющую тяжесть своих лучших драгоценностей. Джонет поклялась сделать все возможное… все что угодно, лишь бы доказать Мэрдоку Дугласу, что с ней не так-то легко будет сладить.